Проект «Сколково. Хронотуризм». Книга 2 - Татьяна Михайлова

И только где-то в глубине ворочалось понимание, что все эти мысли он нагоняет специально, чтобы не думать о той… Опять? Он прихлопнул эту мысль, как надоедливого комара, и попытался снова думать о шмеле, цветах и лете.

Эти мысли отвлекли его от всепроникающего холода и даже слегка развеселили. В конце концов, неплохое путешествие вышло, покруче, чем все сафари и спелеодайвинги, в которых он до этого участвовал. И даже без серьезных ран и увечий обошлось. А с какими людьми познакомился… Ну, за исключением… В своих чувствах к Кате он разобраться пока не мог. Жаль, конечно, что не удалось остановить поезд и бой на 181-м километре состоится с известными последствиями. Хотя почему известными? Он же их не видел. А может, та граната вообще не взорвалась и она осталась жива? И дожила лет до девяноста в какой-нибудь деревеньке на берегу прекрасного озера. Или уехала в Иркутск и на большевистской волне стала там большим человеком. Или в Питер? А может, и в Москву? Почему нет? Она ведь и его бабушкой может оказаться в принципе. Но не хотелось бы бабушку-проститутку, на самом деле.

Нога его поехала по склону, он взмахнул руками и провалился в глубокую зловонную яму. Ноги его ударились во что-то мягкое, податливое. Снизу послышалось тяжелое дыхание и утробный рев, сопровождающийся новой волной вони. Не помня себя от ужаса, Андрей ухватился за корни и полез по осыпающейся песчаной стене наверх. Пробив головой и обрушив вниз пласты уплотненного снега, вылез на поверхность. Втянул ноги. Встав на четвереньки, взглянул за край.

Снизу на него смотрел проснувшийся медведь. Худой, оборванный, со слежавшейся шерстью на впалых боках, воняющий псиной и дерьмом. Он зарычал, обнажив огромные клыки, и стал подниматься из берлоги, разворачиваясь, раскладываясь и становясь еще больше. Когтистыми передними лапами зацепился за край разрушенной берлоги и полез наверх, скребя задними по стенке.

Не помня себя, Андрей кинулся бежать, высоко задирая колени. Хищник за его спиной взревел утробно и бросился следом. Под огромным весом затрещали присыпанные снегом сухие ветки. В несколько прыжков зверь сократил разделяющее их расстояние. Это только кажется, что медведи неуклюжие, на коротких дистанциях они и лошадь догонят.

Андрей зайцем метнулся под поваленный ствол. Медведь рухнул сверху, в труху разломав сухое дерево. Андрей проскочил между двух стоящих рядом стволов. Медведь с разгона ударился в них плечом, на огромную его голову дождем просыпались прошлогодние листья. Андрей продрался через кусты, загребая руками, как пловец, пересек до краев засыпанный снегом распадок. Рванул быстрее, слыша приближающееся дыхание зверя. Оступился, качнулся, полетел вниз по склону, оставляя в огромных, с палец размером, когтях хищника вырванные куски полушубка.

Падение было долгим. Набрав за шиворот снега и отбив бока о выступающие камни, он съехал на дно узкой расселины. Приподнялся, отряхиваясь. Посмотрел наверх и удивился, как ничего не сломал. Стена была высотой метров сорок, почти отвесная, изобилующая торчащими острыми камнями, держащимися, казалось, на соплях. Стронь один — и накроет лавиной. Видел это и медведь. Он нерешительно переминался на краю, иногда привставая на задние лапы, мотал здоровенной мордой, на которой было написано почти человеческое разочарование.

— Ничего, брат, найдешь себе кого посъедобней, — сказал ему Андрей и погрозил пальцем: — Лучше обратно спать ложись.

А куда ж теперь идти-то? В принципе было все равно. Судя по розовеющему краю востока, догуливать ему по тысяча девятьсот двадцатому году было чуть больше часа. Партизаны уже, наверное, добрались до обрыва, и командир Зосим Саввич любовно поглаживает свою «адскую машинку». А может, уже и рванули это дело и заставляют его нырять.

Нет, все же надо пойти на озеро глянуть, решил он, а то все вокруг, да около, да в суматохе. Так ни разу и не увидел толком. Тем более, что лощина на русло небольшой речушки похожа, а она должна, просто обязана впадать куда надо. Да и карабкаться наверх уж больно неохота.

Какой-то странный шум привлек его внимание. Сверху? Нет, спереди, просто обманчивое эхо, отражаясь от стен, ввело в заблуждение поначалу. Вроде разговоры, всхрапывание лошадей. Стук, будто одним промерзшим куском дерева ударяют в другой. Народу много. То ли партизаны, то ли каппелевцы, то ли еще кто. В любом случае от людей, шныряющих вооруженными группами по лесам, хорошего ждать не приходится. Повернуть обратно от греха? Нет уж, дудки. Коль попал на этот спектакль, нужно досматривать его до конца. Прижавшись к склону, под которым густели утренние тени, он стал пробираться дальше, стараясь не скрипеть снегом. Дошел до поворота. Выглянул. И чуть не закричал, схватившись за рукоять ножа.

Прямо в стене, противоположной той, у которой он прятался, была пещера. Естественный, не знавший кирки вход располагался на высоте пары метров над дном лощины. К нему вела пологая каменная терраса, шириной — двум всадникам с трудом, но разойтись. На террасе, а также над и под ней суетились люди. Выстроившись в цепочку, они передавали друг другу какие-то ящики, которые подвезли десятка два саней, запряженных конфискованными у окрестных крестьян лошадками. На некоторых ящиках Андрей разглядел грубо намалеванных по трафарету двуглавых орлов и аббревиатуру М. Ф. Р. И. — Министерство финансов Российской Империи, надо полагать. А в ящиках, соответственно, золотой запас империи, если и не весь, то немалая его часть. Перегрузка золота уже заканчивалась. Одни чехи натягивали на вспотевшие гимнастерки полушубки, кидали лопаты и ломы на сани и уезжали по длинной, специально расчищенной дороге, полого уходящей наверх. Другие закладывали специально собранными камнями вход. Третьи перекуривали в сторонке. Их никто не журил, не звал помогать. И почему везде это занятие приравнивается к делу, а не к безделью?

Вот, значит, куда делось золото из эшелона! Как он и предполагал в прошлый раз, ушлые чехи на станции перегрузили его из вагонов на сани и свезли в лес, заменив камнями, чтоб снаружи видно было, что не пусто. Наверное, не все, на что-то же они банк свой открыли. Но тут, он попыталсся пересчитать сани и ящики на них, не меньше десятка тонн будет. А если еще ходка не первая? Состав на станции пару дней стоял.

А что, отличная идея. Украсть, переждать, а потом вернуться, когда поспокойнее станет. В Сибири и в двадцать первом-то веке можно город построить и прожить лет двадцать, прежде чем кто-то его заметит. И то из космоса. А уж в двадцатом-то и подавно. Не говоря уж о том, чтоб подогнать поезд и вывезти что-нибудь куда-нибудь.