Мифы и легенды народов мира т. 2 Ранняя Италия и Рим - А. Немировский

Когда говорят, что врагам

Капитолий выдала дева,

Тебя узнаю я, Адам,

Сваливший вину всю на Еву.

Не верю я басням мужским,

Я верю девичьему сердцу.

Ведет меня в Ромулов Рим

Потомок этрусков Проперций {291}.

Похищая дев, Ромул надеялся, что сабиняне в конце концов без боя признают его власть. Но царь сабинян Тит Таций был непримирим. Не поддаваясь скоропалительному гневу, он упорно собирал силы, чтобы нанести по Риму точный и грозный удар. Видя, что Ромул берет верх не только храбростью, но и коварством, Таций решил ему в этом не уступать.

Была у начальника римской крепости дочь – красавица Тарпея, жившая вместе с отцом {292}. В ее обязанности входило приносить воду из родника под скалою. Как-то раз, когда она, босая, в домотканом одеянии, с грубым кувшином на голове, спускалась с холма, ее узрел царь сабинян Тит Таций, поивший коня. Встретившись с ним взглядом, Тарпея была охвачена ранее незнакомым ей чувством. Кувшин упал с ее головы и разбился. Она же, раскрасневшись, как мак, помчалась по склону холма, даже не по тропинке, а напрямик, через кусты ежевики.

В разорванной тунике, с расцарапанными в кровь руками явилась дева домой. И сколько ее ни спрашивали, что с ней случилось, она молчала.

С тех пор, укрывшись от всех, Тарпея оживляла в своей памяти встречу у источника, вспоминала лицо незнакомца и золотые браслеты, охватившие запястье его левой руки.

Тит Таций, давно уже думавший о том, как завладеть самым высоким и крутым холмом в излучине Тибра, также не забыл этой встречи. Через своих людей он выведал, что дева, встреченная им у источника, – дочь начальника крепости. Поведение ее не оставляло никаких сомнений, что она в него влюблена. И подослал коварный сабинянин к деве своего слугу, обещав через него взять ее в жены, если она ночью откроет ворота крепости.

«Обманет», – подумала Тарпея.

От тетушки и подруг она не раз слышала, что мужчинам верить нельзя – они ждут только случая, чтобы воспользоваться юной красотой и скрыться.

– Я согласна, – сказала дева слуге. – Но пусть царь даст залог.

– Чего же ты хочешь в залог?

Тарпейская скала.

– То, что у него на левой руке, – ответила Тарпея.

– Клянусь богами, ты это получишь, когда мы придем! – воскликнул сабинянин.

Такой клятве Тарпея не могла не поверить.

Утром, проснувшись, римляне, к своему ужасу, узнали, что их крепость в руках недругов. Римский воин, которому удалось спастись бегством, рассказал и о гибели Тарпеи. Дева, открыв ворота, спросила у царя обещанной награды. И тогда царь бросил на девушку свой тяжелый щит, а воины последовали его примеру. Ведь щиты всегда носят в левой руке. Так была заживо погребена наивная сабинянка.

Странным образом, римская традиция сохранила две версии поведения Тарпеи и, соответственно, падения крепости на Тарпейской скале. Согласно одной из них, девушкой руководила присущая женской породе алчность. Однако римский поэт времени Августа, современник Вергилия, Секст Проперций, представил юную сабинянку влюбленной и обманутой. Если согласиться с трактовкой Проперция, то за требованием Тарпеи, возможно, скрывается желание получить некий брачный символ как гарантию будущего супружества.

Захват Капитолия сабинянами дал толчок самой опасной из войн, которые вел в своей долгой жизни Ромул. Никогда враг не подходил к Палатину так близко, как тогда. Если ранее для объявления войны римским жрецам надо было спуститься с холма, то теперь они могли это сделать, не покидая городских стен.

После соблюдения необходимых формальностей римские воины во главе с Гостием Гостилием сошли на луг между Палатином и Капитолием, туда, куда в корзине были брошены во время разлива близнецы. И вновь это место должно было решить – быть или не быть Риму. С других холмов навстречу римлянам вывел воинов Тита Тация сабинянин Меттий Курций. И столкнулись соседи в смертельном бою. Поначалу стремительным натиском заставили римляне сабинян отступить. Но кем-то метко брошенное копье оборвало жизнь Гостия Гостилия, и римский строй заколебался. Ободренный успехом, Курций воскликнул:

– Гоните их! Истребим волчье отродье! Уничтожим их логово!

Кинув щиты, римляне показали сабинянам спины. Толпа беглецов, ища спасения в городе, подхватила Ромула, стоящего в воротах.

Тогда царь, вскинув к небу щит и меч, произнес:

– Взгляни на меня, Юпитер! Это я, Ромул, заложивший по твоему велению город. Сабиняне, обманом захватившие крепость, теснят нас. Задержи их! Останови наше постыдное бегство! За это я обещаю воздвигнуть тебе храм, который станет памятником божественной помощи.

Едва успел царь произнести эти слова, как его воины остановились и начали отражать неприятеля. Видя это, Меттий Курций решил подбодрить своих воинов. Он выскочил вперед на коне с криком:

– Держитесь, друзья! Пусть вероломные поймут, что имеют дело не с девицами, а с мужами!

Он хотел к этим словам добавить что-то еще, но на него с горсткой дерзких юношей бросился Ромул. Меттий отпрянул. Его конь, напуганный блеском оружия и криками, понес. И вдруг, о чудо, сабинянин скрылся из глаз вместе с конем. Под Меттием разверзлась земля, и он оказался в глубокой яме. Сабиняне бросились его выручать. Битва на какое-то время приостановилась, но вскоре разгорелась с новой силой. На этот раз перевес был на стороне римлян, уверенных в сочувствии того, кто заставил землю расступиться.

Посредничество сабинянок для примирения римлян с сабинянами.

Все это время с высоты воздвигнутых Ромулом стен наблюдали сабинянки за ходом боя. Гибли их мужья и отцы, и они, распустив свои волосы и разорвав одежды, спустились на луг и отважно бросились между сражающимися. Обращаясь попеременно к тем и к другим, они призывали прекратить смертоубийство.

И вышли навстречу друг другу Ромул и Тит Таций с протянутыми вперед в знак мира правыми руками. И произошло рукопожатие, сделавшее недавних врагов не просто союзниками, а объединившее их в одно государство. Сабиняне согласились жить с римлянами в одном государстве и даже не возражали, чтобы город сохранил имя Ромула. Ромул и Тит Таций стали царями-соправителями. Все население было разделено на 30 курий, получивших имя сабинянок. Ведь это они, установив мир между отцами и мужьями, спасли Рим. В память о подвиге женщин-матерей был установлен праздник матроналии {293}. Место же, где провалился конь Курция, стали называть Курциевым болотом {294}, ибо оно вскоре наполнилось водой и туда собрались лягушки со всего луга.

Немало времени прошло с тех пор, как беглые рабы и бродяги стали горожанами. Но, казалось, разбойничьи волчьи замашки были неистребимы. Как-то послы расположенного неподалеку Лаврента направлялись в Рим. На них кто-то напал, и они были убиты. Лаврентийцы обратились с жалобой к римским правителям. Решительный Ромул приказал схватить преступников, которые даже не сочли необходимым скрыться, ибо считали свой поступок патриотическим подвигом. Таций же согласия на казнь не давал, будто бы потому, что среди убийц были его родичи. Тогда разъяренные родственники убитых напали на Тация в то время, когда он совершал жертвоприношение богам, и закололи его.

Ромул доставил тело соправителя в Рим и похоронил его по обычаям предков, а убийц послов отпустил, заявив, что убийство искуплено. Этим он дал повод толкам, будто рад случившемуся и возвращению единоличной власти.

Став правителем двух объединенных общин, Ромул воспользовался этим для создания регулярного войска. Он отобрал из латинян и сабинян юношей, способных носить оружие, назвав их «отобранными», «отборными» (по-латыни – «легионом»). Наряду с легионом имелась группа всадников «целеров» – «быстрых», которые одновременно охраняли царя. Остальное свободное население получило название «популюс» – народ. Из числа самых почтенных по возрасту обитателей нового города Ромул набрал совет – «сенат».

Жители города Фидены, расположенного на берегу Тибра северо-восточнее Рима, усмотрев для себя угрозу в объединении двух общин и создании войска, также собрали легион и напали на Рим. Ромул, выведя воинов из города, устроил засаду в местности, заросшей кустарником, и одержал над фиденянами победу. Видя успехи Ромула, жители соседнего с Римом города заключили с римлянами мир на сто лет.

Пал перун. Ударом бога-грома

Прервалась событий череда.

И исчез на Козьем поле Ромул,

Словно бы и не жил никогда.

Испарился призрак славы громкой,

Но, ища потерянную нить,

Потерявшим Ромула потомкам