Я - Лусинда (СИ) - Арика Блайдд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но однажды на берегу наши наши рыбаки наткнулись на еле живого мальчишку. Он ничего не помнил, ни о том, что произошло, ни своего прошлого, ни даже своего имени. Бросить ребёнка мои соплеменники не смогли, пусть он и не был меченным, но мы его приняли и назвали Стиг.
— И почему Стиг… — и тут я прикусила язык. По идее я ведь не должна была знать то, что Ула называла его своим женихом. Но получается, что Хэлл действительно рассказывает о той самой Уле, рабыне семьи Парициев!
— Что? — спросил Хэлл.
— Нет, ничего, просто я думала, что ты про Улу будешь рассказывать.
— Да, я как раз подхожу к этому. Ещё когда Ула была ребёнком было решено, что она станет моей невестой. Так решили наши родители. Но сердцу ведь не прикажешь. И так получилось, что Ула и Стиг влюбились в друг друга.
Хэлл вновь замолчал, словно не хотел рассказывать, что будет дальше.
— А ты? Что ты чувствовал к Уле? — спросила я. Хотя и боялась услышать ответ на этот вопрос.
— Я был готов принять её как свою жену. Но… речь сейчас не об этом.
Он не сказал, что любит её, и от этого мне стало легче.
— Так Стиг и Ула влюбились в друг друга? А что было дальше?
— А дальше родители Улы были против этого союза. Отец Улы не хотел, что бы его дочь связала свою жизнь с обычным человеком, не меченным. Ула и Стиг пытались переубедить его, но всё было тщетно. А потом они просто исчезли накануне нашей свадьбы.
— Сбежали, значит.
Теперь всё стала на свои места. История по сути оказалась банальна и стара как мир. Вот только конец у неё не был счастливым, раз Ула оказалась рабыней у Патрициев, а Стиг попал в зависимость от Риккардо Сантоса. Почти история Ромео и Джульетты. Только ещё никто не умер.
— Да, сбежали. А я отправился следом.
— Хотел вернуть Улу? — видимо зелье Риккардо подействовало на меня странно, раз уж я продолжала задавать вопросы, ответы на которые я на самом деле предпочитала бы не слышать.
— Я должен был найти их. Но немного опоздал. Ула и Стиг попали в руки работорговцев и я надолго потерял их след. Но когда мне удалось выяснить, что это люди Сантоса, я сразу приехал в Офире. Хотя уже и не надеялся встретиться с беглецами. Их ведь могли продать куда угодно. У меня был только один шанс. Постараться получить нужные сведения из самой компании Сантоса.
— Значит, работа у лавке была всего лишь прикрытием?
— Мне нужно было на что-то жить. Но как бы то ни было поиски я свои не прекращал. И лишь недавно, случайно оказавшись в Колизее, я наткнулся на Стига. Неудивительно, что я не мог его найти. Мне и в голову не могло придти, что он может быть там. К тому же он сменил имя на Федерика. К этому времени Стигу удалось освободиться от рабства. Но он был должен Рафаэлю Сантосу громадную сумму денег.
— А с Улой то что? — напомнила я ему. Хотя уже прекрасно знала, что он скажет дальше.
— Стиг сказал, что Ула стала рабыней семьи Патрициев. Но сейчас она находится у Сантосов.
Так вот, что с ней произошло, когда мы расстались! Скверная история.
— Так ты тогда прощался, потому что её собирался идти её спасать? — в моём голосе промелькнула нотка недовольства. Хотя признаться самой себе, что я ревную Хэлла не могла.
— А в итоге сам оказался в ловушке, — подытожил Хэлл. — И теперь мне не вырваться. Улу убьют, если я попытаюсь сбежать. А ты-то как здесь оказалась?
— Просто поверила человеку, которому в принципе доверять нельзя, — буркнула я.
— Отдохни немного, — посоветовал Хэлл, поняв, что углубляться в эту тему я не хочу.
— Не боись! Завтра я буду как огурчик, — пробормотала я, поудобнее устраиваясь на соломенном матрасе. Не пуховая перина, конечно, но за последние дни я видала и не такое.
Сейчас было самое время поразмыслить о произошедшем. Всё оказалось куда запутанней, чем я предполагала в начале. И я понимала, что Хэлл рано или поздно узнает кто я такая. Может, и не совсем я, но это тело в любом случае принадлежит Лусинде Патриции. Оставалось только сделать выбор. Можно было, конечно попытаться соврать. Вот только тогда дальше события будут развиваться как в дешёвом сериале. А этого мне не хотелось.
— Хэлл слушай, я должно тебе в кое-чём признаться, — я не смотрела ему в глаза, боясь той реакции, которая непременно последует, когда он узнает правду. Я замолчала на мгновение, собираясь с силами, а потом выпалила: — Я Лусинда Патриция.
Хэлл недоверчиво уставился на меня. И у меня мелькнула мысль, что, возможно, всё его враньё про брата и невесту и рядом не стояло с моим признанием.
— Это не смешно, — Хэлл покачал головой. — Нет, это совершенно не возможно. Если ты Лусинда Патриция, то что ты тогда делаешь тут? Нет, что ты делала в тех дешевых комнатах?
У меня ещё был шанс отступить, сказать, что это была дурная шутка. Но я понимала, что лучше всего сказать правду именно сейчас. Потом всё может обернуться ещё хуже.
