Мир приключений 1971 - Александр Абрамов

“А ведь она теперь, в том мире, давно умерла! — вдруг сообразил Володя. — Может, сто лет назад умерла! И ничего не узнала о том, что с нами случилось, куда мы девались… И я… не увижу отца… и никого из друзей… и они тоже так ничего и не узнали обо мне”.

Володе стало так страшно и тоскливо, что он сжал кулаки и вонзил ногти в ладони, чтобы не закричать, не заплакать. И увидел, что Кудрявцев, бледный, измученный, глядит на него с сочувствием.

— Ну что ж… — тихо проговорил он. — Надо к этому привыкнуть… ничего не поделаешь… — Он встряхнулся, глубоко вздохнул и скомандовал: — Немедленно возвращаемся! Надо наших там подготовить и… переправить!

— А вы уверены… — начал Костя, но тут же махнул рукой. — Да, впрочем, конечно… Что же нам остается!

Володя тоже понимал, что выбора у них, в сущности, нет. Здесь все же земля — и небо, и солнце, и зелень, и река… и люди. Не оставаться же там, в чужом зловещем мире, под этим оранжевым колпаком! Да, но…

— А если нас там будут искать? — вдруг сказал он отчаянным голосом. — А мы уйдем… в будущее! И там нас уже никто никогда не разыщет!

Кудрявцев судорожно вздохнул. Он не сразу смог заговорить.

— Я… я об этом тоже думал. Но это… нет, это бред! Кто пас будет искать, каким образом?! Смешно рассчитывать…

Костя почесывал кончик носа и молчал. Только когда Кудрявцев прямо спросил, какого он мнения, Костя неохотно пробормотал, что, собственно, никакого.

— Какое может быть мнение, ну, честно говоря? — добавил он. — Когда я не ориентируюсь. Вы, например, уверены, что мы назад попадем? Туда, в лес?

— Уверен! — сквозь зубы сказал Кудрявцев. — Вот увидите! Мы стоим на том же месте, и вот здесь, за нами, — он указал на обочину шоссе, где сквозь трещины асфальта пробивалась трава, — вот здесь должен быть проход обратно!

Он повернулся, сделал всего шаг- и вдруг исчез. Будто растворился в прозрачном легком воздухе.

— Пошли! — сказал Костя, дернув Володю за руку.

Они шагнули, и сразу окутал их густой туман. Костя тащил Володю за собой, асфальт исчез, под ногами была развороченная почва, туман редел, возникло ровное золотистое сияние…

Они снова стояли на прогалине, среди мертвых серых стволов, и Кудрявцев был рядом с ними. После того солнечного и радостного мира Володе показалось тут вдвойне тяжело.

Костя, видимо, ощутил то же самое, потому что сказал:

— Нет, действительно лучше поскорей убраться отсюда! А то мало ли что…

— Вот именно! — поддакнул Кудрявцев. — Пока есть проход…

— Это, собственно, не проход… — сказал Костя. — Это… это вообще что-то непонятное! Мы ведь оказываемся каждый раз не на пороге другого мира, а посреди! Понимаете? Мы не входим туда, а будто возникаем неизвестно как и неизвестно откуда.

— Ну, пускай не проход! — перебил его Кудрявцев. — Но — выход! Выход из-под этого проклятого колпака на волю! Погодите! Вы, может, тоже надеетесь, что нас там разыщут?

— Не знаю, ей-богу… — нерешительно сказал Костя. — Не очень себе представляю, как это возможно нас искать… Каким образом, где? Нет, честно говоря, я не думаю, чтобы нам могли помочь… оттуда…

— Тогда пошли! — решительно скомандовал Кудрявцев… — Или… нет! Один должен остаться здесь. Наблюдать.

— Верно! — согласился Костя. — Вот Володя останется. Останешься, Володя? Нам своих собрать нужно… Ленку, Славку…

Володя молча кивнул. Он боялся, что вот-вот расплачется.

— Ну, молодец! — озабоченно сказал Костя. — Ты, пожалуй, отойди немного… вот сюда! — Он отвел Володю с прогалины. — Здесь вот и стой, под этим деревом, и все время наблюдай за туманом. Но близко не подходи… Нет, это я на всякий случай. Если неуютно тебе покажется, двигайся нам навстречу, только обязательно вешки выкладывай.

Володя упрямо качнул головой.

— Не буду я ничего выкладывать… достою здесь, дождусь вас!

— Ну мы постараемся побыстрей! — сказал Костя.

Они пошли не оборачиваясь, а Володя глядел им вслед, пока они не исчезли среди розовых стволов.

Пока трое мужчин бродили по лесу и наблюдали всякие чудеса, в доме тоже произошло немало удивительного.

Прежде всего проснулся Мирон Остапович Бандура и сразу дал совершенно иное объяснение всему, что творилось вокруг.

Это было очень кстати, потому что Леночка после ухода мужчин начала постепенно падать духом и дошла уже до отметки, весьма близкой к нулю. В темных очках, правда, можно было с грехом пополам управляться в кухне — бесчисленные сверкания и вспышки не так слепили, не доводили до дурноты, — но как-то не очень хотелось двигаться сквозь торчащие повсюду алмазные грани и светлые плоскости. Вдобавок у Лены появилось смутное ощущение, что среди этого сияющего хаоса иногда возникает нечто, словно бы похожее на что-то… Но что это такое и о чем оно напоминает, уловить не удавалось, и Лена еще больше тосковала и злилась.

В конце концов она решила, что ну его, этот обед, до обеда ли тут, да к тому же у Кудрявцевых от именин всякая всячина осталась, и нечего тут возиться, а как придут мужчины, в два счета можно сготовить яичницу с колбасой, вот и горячее будет.

Решив так, Леночка достала из холодильника сверток нарезанной колбасы и картонную формочку с десятком яиц и отправилась к Анне Лазаревне: одной сидеть в квартире было жутковато и тревожные мысли одолевали.

Анна Лазаревна сидела в кресле у окна, и выражение лица у нее было такое, будто она смотрит интересный документальный фильм.

— Что вы скажете насчет этого, Леночка? — почти весело спросила она, кивнув на пейзаж за окном. — Знаете, я бы просто не поверила, если бы мне рассказали! Уже выяснилось, что это такое?

— Нет, откуда же? — Леночка глядела на нее с крайним удивлением.

— Ну, наши мужчины все выяснят! — успокоила ее Анна Лазаревна. — Они так энергично пошли в лес…

— “Энергично”! — Лена презрительно фыркнула. — Если б я их не выгнала, они так и стояли бы на крыльце да языками мололи…

— Леночка, я слышала, что вы им говорили, — с оттенком укоризны заметила Анна Лазаревна. — Но вы неправы. Нельзя требовать от мужчин всего сразу. Сначала они должны обсудить ситуацию. Шурик говорил… — Тут Анна Лазаревна поглядела в окно и запнулась. — Леночка, пожалуйста, посмотрите, — попросила она. — Или мне кажется, или трава на самом деле посинела?

Лена взглянула в окно. Трава на поляне действительно стала густо-синей.

— Теть Лен! — закричал Славка с крыльца, заметив ее. — Видали: трава синяя! И конфетами пахнет!

— Я тоже чувствую! — с интересом отозвалась Анна Лазаревна, раздувая ноздри. — Совсем другой воздух! Сладковатый и душистый!