Единственная для темного эльфа (СИ) - Мазарин Ан

— Фаль, — лишь выдохнула я в никуда, как сильные руки, обвившие мое тело со спины, заставили подскочить на месте.

— Нежная моя, — я почувствовала горячие губы на своей шее и непроизвольно выгнулась от ощущений, сродни ошалевшим мурашкам под одеждой. Мужчина по-хозяйски развернул меня, не способную что-то вымолвить сейчас, прижал своим телом к широкому стволу дерева и, подхватив под ягодицы, подтянул выше, чтобы я была с ним почти одного уровня. — Хотя бы раз, — шептал он мне в губы, — Хотя бы один раз позволь мне эту слабость.

Прижавшись к моим губам страстным, но чувственным, Фаль целовал меня настойчиво, но не подавляюще. Его губы дарили мне нежность, в то время как язык вносил в поцелуй нотку откровенности. Его руки, сжимающие мои бедра, обхватывали меня крепко, умудряясь поглаживать. Задыхаясь то ли от нехватки кислорода, то ли от нахлынувших чувств, я вывернулась, давая возможность нам отдышаться.

Встретившись с красными глазами эльфа, которые застилала страсть, я не на шутку смутилась. И это при том, что хоть и не отвечала на его поцелуй, но и не сопротивлялась! Опустив глаза, я все еще молча обнимала его шею руками, телом чувствуя его напряжение и силу.

Странная перемена произошла всего за эти доли нескольких секунд. Его руки смягчились, одна даже скользнула к моей шее, чтобы приподнять мою голову и заставить взглянуть на него снова. В следующее мгновение он вновь прильнул ко мне, но в этот поцелуй вложил всю мягкость, на которую был способен.

В каждом прикосновении я ощущала…что, если не любовь? В любом касании — безграничную нежность и бережность. В этом внезапном единении было хорошо, правильно. Подчиняясь его желанию, хоть и неуверенно, но я поддалась, предприняла крохотную попытку ответить своему эльфу.

Дернувшись, словно к нему подключились разряды молний, мужчина в последний раз вжал меня в дерево, упиваясь взаимным поцелуем. Он пил меня без остатка, жадно, как в последний раз. А после нехотя, не без усилий отстранился, облизывая губы:

— Если продолжим, я могу не остановиться, — дроу бережно опустил меня на землю, стекшись по моему телу к моим ногам прямо на колени. — Я так счастлив, но боюсь, что могу потерять твое доверие. Ты можешь запретить мне тебя касаться, можешь велеть держаться на расстоянии, но не лишай меня его.

Растерянно глядя на этого мужчину, я испытывала одновременно и недоумение и благодарность. Он ставит в приоритет мои желания? Мой эльф, мой дроу, мой хранитель, мой страж — все это один и тот же мужчина, что сейчас прижимается лбом к моему животу, покорно ожидая моей реакции.

– Там Рена кулинарничает, не любопытно? — удивленный взгляд снизу вверх был устремлен на меня сразу же. — Может уже съела все без нас. Но ничего, у меня много сухарей, до утра протянем.

— Обязательно протянем, — мягко проговорил дроу, поднимаясь с колен и отходя в сторону. Последовав за ним, я обнаружила его поднимающим с травы накопленную горку корнеплодов, чем-то напоминающих что-то среднее между картошкой и редькой с виду.

Обернувшись к подошедшей мне, он протянул небольшой сверток из длинных плотных листьев, плотность которых могла соперничать с любой плетеной корзинкой. С любопытством отвернув кусочек листа, обнаружила приличную горсть мелких бурых ягодок с усиками, идеально круглых и наверняка очень сочных. Впервые такие видела. Я вопросительно посмотрела на эльфа.

— Ты же любишь сладкое, — ласкающий взгляд мужчины заставил меня также нежно улыбнуться ему. — Можешь съесть их по дороге, пока будем возвращаться. А это, — оно демонстративно поднял заначку. — Можно запечь в огне.

Возвращались мы нарочно не торопясь, обходя все колдобины и овраги длинным путем. Я, как мне и было велено, лопала ягоды с огромным удовольствием и почти верила, что жизнь — малина. Хотя скорее брусника. Новый опыт и знание, что в тяжелых спартанских условиях такие ягодки могут быть вкусным пропитанием. К чему я только готовлюсь?

— Скушай ягодку, — я по-братски протянула дроу сверток с вкуснотой.

— Обещаю, на сегодня это последняя, — и вместо свертка, протянул руку ко мне, подтянул к себе, чувственно поцеловав. — И правда, сладкая.

20. Семь раз отмерь, один раз отрежь

Я медленно открыла глаза, не сразу обнаружив под собой теплое тело эльфа, которое грело меня всю ночь. Не сразу заметила и волчицу, которая все еще спала в самодельном гамаке, висящем на склонившихся ветвях близстоящих деревьев. Потратившая много сил на дорогу, а потом еще и охоту, она первая уснула, пока мы с Фалем вернулись к импровизированному ужину.

Быстро перекусив тем, что нам оставила Рена, мы с Фалем запекли эльфийскую заначку, рассчитывая оставить ее на утро. Стараясь не разбудить оборотня, мы также дождались готовности вкусняшек и тихонько откланялись на боковую.

Не глядя на визуальную расслабленность обоих местных жителей (относительно мира) и волчица, и эльф, не афишируя, старались оставаться на чеку. Сейчас оборотень спокойно спала, и дыхание ее выдавало глубокую фазу. Я легонько шевельнулась, думая, что мой эльф спит, но его руки бережно огладили меня, надежно фиксируя на своей груди.

Интересно, как это выглядело со стороны? В спальном «гнезде» полусидит, полулежит дроу, спиной опираясь о сумки и ствол дерева, а на его груди, надежно пристроившись, боком между его ногами лежу я. И хорошо мне, даже не смущаюсь. Потому что тепло, безопасно и (раздают печеньки) холят-лелеют.

— Ты не спал? — говорю это ему, потершись щекой о его растормошенный ворот рубахи. Мужчина вздохнул, целуя мой лоб. Думаю, что в метку.

— Дремал, не волнуйся, — он целует кончик моего замерзшего носа и меня внезапно охватывает новая волна сонливости. — Рано, поспи еще.

Ничего не могу с собой поделать, голова тяжелеет и веки смыкаются вновь.

Не могу поверить в произошедшее. Если я сплю, то не хочу просыпаться. Ее хрупкое податливое тельце, укрытое теплым покрывалом, покоится на моем, которое отвечает ей каждым миллиметром кожи. Всего пору часов назад мы были едины, были одним целым. Только чудо помогло мне не сорваться. И теперь моя любимая девочка доверчиво спит у меня на груди.

Стоило жить на свете так долго, чтобы дождаться ее. Я ведь и правда начал задумываться о бессмысленности своего существования. Сначала взросление и служение клану, потом служба в королевской армии (все мужчины, способности которых выше среднего, проходят этот этап), потом война, потом долгие десятки лет скитаний. Безрезультатно старался найти ради кого жить. Точнее, я искал на подсознательном уровне, иначе не дал бы тому же Ханэлю себя обмануть.

Мельчайшее ее движение, а у меня мурашки по коже. Это сладкая пытка над самим же собой. Ее дразнящая близость распаляет меня, а сила воли заставляет сдерживать себя в руках. Глубокий вздох и единственная для меня девушка в моих руках. Разве способен я отпустить ее когда-либо? Я слишком слаб для этого.

Если она действительно уйдет из этого мира, то я последую за ней. Если ее мир не примет меня, то в существовании не будет смысла. Как живут те, кто лишился души?

Но я не могу позволить ей уйти. Постараюсь сделать ее счастливой, насколько это возможно. Заберу ее, спрячу, увезу далеко-далеко, чтобы никто не нашел ее, и буду рядом. Даже просто рядом, если она не захочет чего-то большего. Но не думаю, что подпущу к ней другого. И то, что произошло между нами в лесу, я почувствовал искру. Это было правильно, словно так предначертано.

Иногда мне кажется, что она часть меня самого. Потому беречь ее является естественной, практически природной задачей. Осознавать, что она не может быть моей избранной априори, даже физически больно. Но это не должно стать между нами. Я существую для нее, и хочу верить, что сам тоже ей не безразличен.

Знать бы еще, кто гонится за ней. Кому может понадобиться тихая девочка, без рода и семьи, чтобы искать ее с таким размахом? Не любая, а именно моя. МОЯ. Уничтожу любого.