Красавица в Эдинбурге - Люсилла Эндрюс

Мы как раз занимались им, когда Басси заглянул к нам вечером по дороге на работу. Джем и я сидели на диване, накрытом чистыми простынями. На журнальном столике перед нами лежали открытые учебники и вопросники. Катриона уехала на ускоренный сельский курс.

Басси сидел на подоконнике со стопкой книг в руках. Он сказал, что ему удается довольно много прочитать поздней ночью.

— Менеджер — хороший парень. Девочек он временным работникам приводить не позволяет, но против того, чтобы мы занимались, когда свободны, ничего не имеет. Учитывая его проблемы с персоналом, бедняга нуждается в нас не меньше, чем мы в нем. У меня такое чувство… чтобы попасть в отельный бизнес в это время года, нужна лишь университетская униформа. Парень, который работает посменно со мной, изучает английский в Суссексе; второй лифтер — математику в Саутгемптоне; официант — современную лингвистику в Кембридже; а старший портье учится в Лондонской школе экономики и политики. — Он огляделся вокруг. — Катриона у тетушки?

— Аликс говорила тебе, что Катриона решила остановиться на вакансии в Кейтнессе? — спросила Джемми.

— Да. Ее родственникам это будет удобно, ведь она из Сазерленда.

— А как бы тебе понравилось, если бы наш Чарли стал твоим зятем?

Басси театрально содрогнулся:

— Не то чтобы я предубежден, Джемми, или когда-нибудь судил о человеке по цвету его банковского счета, но давай посмотрим в лицо фактам! Будь у тебя моя репутация, ты захотела бы, чтобы твоя сестра вышла замуж за одного из «них»?

После ухода брата я попыталась вернуть внимание Джемми к вопросникам:

— Каковы обязанности патронажной медсестры как учителя?

— Дай мне те ножницы! Медсестра… слушай! Мы сдадим экзамен и в это же время в следующем месяце уже будем настоящими патронажными медсестрами. Я буду миссис Хоукинс… а ты могла бы стать миссис Линси, и мы бы сшили тебе платье…

— За то время, что у нас осталось? Давай думай, Джем! Обязанности?

— Я думаю. — Она нахально уставилась в потолок. — Виделась с ним с тех пор?

— Нет. — Я вставила в иглу новую нитку, уделив процессу больше внимания, чем он того требовал.

— Две недели прошло. Странно. Обязанности? Я сначала обозначу основные пункты, а потом разобью их на подпункты. Обязанности по отношению к пациентам, к семье, к пациентам-инвалидам, к приходящим на дом работникам, к подчиненным, к студентам… ты представляешь себе нас, обучающих студентов?

Внезапно оказалось, что уже час ночи, но платье было готово. Мы сложили его, проложив между складками тонкую бумагу, и завалились спать.

Утром я уезжала на собственный сельский курс. На поезд успела только благодаря таксисту и вокзальному носильщику.

Я опоздала на нужный мне автобус, потому что не смогла вовремя перейти дорогу. Водитель такси на другой улице, едущий в противоположном направлении, заметил мои безумные взмахи рукой. Послышался визг тормозов, когда он развернулся. Я зажмурилась в ожидании аварии.

— Торопитесь, сестра? Куда вам?

— На вокзал Ваверлей, пожалуйста! Мне нужно успеть на поезд, отходящий в семь пятьдесят! — Я шлепнулась на заднее сиденье. — Как вам это удалось? Я сто лет ждала просвета в движении машин!

— Вы из Англии? Неудивительно, что вы не могли перейти! Нужно родиться на этой стороне, чтобы уметь переходить на другую в такой час утром. Семь пятьдесят? Осталось четыре минуты! Я довезу вас! — Он нажал на газ, круто свернул, обогнав автобус, и стал перескакивать с улицы на лицу с потрясающей, хоть и доводящей до дрожи в коленках точностью. Ко времени последнего поворота к вокзалу я вновь закрыла глаза. Он подъехал, выкрикивая название места, куда я направлялась, и, как только заметил носильщика, подозвал его:

— Сестре надо на поезд в семь пятьдесят! Он еще не ушел?

Носильщик схватил мой чемодан, медицинскую сумку и помчался к кассе, пока я расплачивалась с таксистом. Я добежала до будки как раз вовремя, чтобы купить билет.

— За мной, сестра! — прогромыхал носильщик, припустив вперед.

Я бросилась вслед за ним вверх по лестнице, по мостику, вниз по ступеням, дальше по платформе, затем мы свернули на другую. Ворота закрылись, и маленький поезд уже собирался тронуться в путь. Зычное «Подождите сестру!» носильщика сработало. Две секунды спустя он запихнул меня в дверь ближайшего вагона, забросил внутрь мои вещи и с триумфом взмахнул фуражкой:

— Мы успели, сестра!

— Да благословит вас Бог, и спасибо. — Я вытащила два шиллинга, и он аккуратно сунул их в фуражку.

В вагоне кроме меня никого не было. Я едва успела отдышаться, когда ко мне подошел проводник, чтобы удостовериться, все ли со мной в порядке.

— Судя по тому, как вы бежали по платформе, сестра, проблем с преодолением мили за три минуты у вас не будет! Срочный вызов?

— Просто проспала.

Этот невысокий мужчина с густыми седыми волосами и рассудительным здоровым лицом был родом из Эдинбурга, а его жена — из Керкубри. Двое его сыновей все еще учились в школе, а единственная дочь восемнадцать месяцев назад вышла замуж за англичанина и сейчас жила около Тонбриджа. Прошлой осенью он отвозил жену в гости к дочери.

— Красивые места, — рассказывал проводник. — Тогда было полно фруктов, а листья меняли цвет. — Его порадовало, что мне понравилось работать в Эдинбурге. Для него во всем мире не существовало такого места, которое могло бы сравниться с этим городом. Однако он вынужден был признать, что жители Эдинбурга ведут себя не слишком радушно с приезжими.

В сердце закралось подозрение, что только благодаря моей униформе он не воспринял мой честный ответ как насмешку. Когда мое коротенькое путешествие подошло к концу, проводник вернулся, помог вынести вещи, пожал мне руку и пожелал всего наилучшего.

Светило солнце, и очень крепкий ветерок гулял по пустой сельской платформе. Маленький городок располагался прямо впереди, между низкими зелеными холмами, отдаленно напоминающими мне Восточный Суссекс. А затем из здания, где располагалась касса, полувышла-полувыбежала полная женщина средних лет, одетая в мешковатую униформу и потрепанную медицинскую шапочку. С собой она несла старую сумку, достаточно большую, чтобы в ней могли поместиться дюжина запасных подгузников, две банки сухого молока и пара тапочек вдобавок к стандартному набору вещей.

Пока я шла ей навстречу, меня на секунду посетила отчаянная мысль — выйти замуж за Чарльза или за Робби… или за любого другого мужчину! Любой брак казался более предпочтительным, чем перспектива лет через двадцать превратиться в такую старую кошелку!