Граф из Техаса - Джерина Кэрол

— Нет, я не отвернусь. Я не позволю вам переодеться. Может, хотя бы это остановит вас от совершения необдуманного поступка.

— Ну и прекрасно. Пусть будет по-вашему.

Он расстегнул две верхние пуговицы и был уже готов сделать то же самое с третьей, когда Люсинда глубоко вздохнула и быстро повернулась к нему спиной.

— Это несерьезно. Вы не можете устроить разбирательство с Гариком сегодня ночью.

— И могу, и сделаю. Выбить дух из этого подлеца будет достойным для него наказанием. На этот раз ему придется иметь дело с таким же мужчиной, как и он сам, а не с хрупкой болезненной женщиной.

— Прескотт, из двух неправд правды не получится. Даже если вы изобьете Гарика, это все равно не воскресит его жену и ребенка. Они все так же будут мертвы.

— Но я не могу оставить это безнаказанным, а тем более забыть, — произнес он с раздражением, доставая чистые брюки из комода.

— Но это вовсе не то, что я прошу вас сделать. Я просто думаю, что вам следует остановиться и еще раз обдумать свои действия, прежде чем расправляться с человеком без суда.

— Но кто-то должен наказать Эмерсона, и это с успехом могу сделать я. К тому же я слышал, что шериф в этих краях немногим лучше пустого места.

— Нет, он не пустое место. Это порядочный человек. Возможно, он знает свое дело не так хорошо, как чиновники в Лондоне, но он справляется со своей работой.

— Согласен. Может быть, он и старается делать все, что в его силах, но знает ли он, что делать в случае убийства?

— Убийства?

— Да, убийства. Когда человек избивает свою жену и ребенка в ее чреве, и та умирает от побоев при родах, он становится убийцей, как на это ни посмотри. Так вот, я не знаю, как вы здесь, в Англии, наказываете своих убийц, но у меня дома мы их вешаем.

— Мы наших тоже вешаем, — сказала она. — Но мы делаем это законным путем.

— Да, но ведь мы с вами знаем, как действуют эти законы? Они вступают в силу не так быстро, как следовало бы.

— Однако, несмотря ни на что, именно шериф должен арестовать Гарика и заключить его в тюрьму до тех пор, пока он не предстанет перед судом за свои преступления. Так делают все цивилизованные люди.

— Цивилизованные? К черту! К тому времени, когда этого грязного мерзавца Эмерсона соберутся судить, он может быть уже далеко отсюда. Нет, на этот раз ему все так просто не сойдет с рук.

— Вы, конечно, граф Сент Кеверна, но и вы не всесильны.

— Может быть, — сказал он, натягивая на себя теплую чистую рубашку. — Но у меня в руках власть.

— О, ради Бога, Прескотт, неужели мне нужно постоянно напоминать вам, что вы уже не в Техасе? Теперь вы в Англии. Ваше правосудие дикого Запада просто-напросто не подходит для здешней жизни.

— А вот это мы еще посмотрим.

— Прислушайтесь к самому себе. Вы говорите, как какой-то варвар из темных веков. Вы не можете назначить сами себя и судьей и присяжным Гарика Эмерсона, вы в одиночку не можете, подобно разъяренной толпе, расправиться с ним самосудом, повесив на каком-нибудь дереве.

Не получив немедленного едкого ответа на свое воззвание, Люсинда поняла, что пришло время предпринять другой подход и обратиться к доброй и нежной стороне его натуры.

— Ради Бога, Прескотт, хотя бы на секунду задумайтесь о детях. Они потеряли свою мать, и их отец — это… это… Словом, очевидно, что он совершенно не заботится о них. Он, скорее всего, никогда этого не делал. Но все родственники Анны мертвы также как и родственники Гарика. У трех маленьких девочек, что спят сейчас в вашей кровати, нет ни тетушек, ни дядюшек, ни кузенов. Никого, Прескотт. Совсем никого.

— Неправда, — сказал он. — У них есть я.

Люсинда резко повернулась к нему лицом и посмотрела на него с удивлением, почувствовав некоторое облегчение при виде того, что он был уже одет и натягивал на себя толстый, отделанный кожей камзол.

— Вы хотите взять на себя ответственность за их воспитание?

— А почему бы и нет? Моя тетушка Эмми говорила, что я всегда отличался тем, что притаскивал домой каждого бездомного щенка, который попадался на моем пути…

— Но Александра, Виктория и Элизабет не щенки. Это маленькие девочки.

— Я это знаю. Но они немногим отличаются от маленьких щенков, если обстоятельно и хорошенько подумать об этом. Им нужен дом и кто-нибудь, кто бы любил и заботился о них. Видит Бог, у меня есть дом. И этот дом достаточно большой, он может вместить целую армию таких маленьких девочек. Я думаю, что смогу дать им любовь и тепло. К черту, теперь у меня даже есть достаточно денег, чтобы нанять кого-нибудь ухаживать за ними.

— Вы говорите так, как будто собираетесь удочерить их.

— Если дойдет до этого, да. Почему бы и нет?

— Из-за одной вещи. Вы не женаты. Холостяки не могут брать на воспитание детей. Особенно маленьких девочек.

— Хорошо, тогда я не буду удочерять их, я найму адвоката, чтобы оформить опекунство над ними. Александра уже зовет меня дядя Прескотт. Как бы то ни было, я буду нести ответственность за них, а не Эмерсон. Чем меньше они будут иметь общего с этим куском дерьма, тем лучше. А сейчас присмотрите за ними, пока меня не будет дома, слышите? Это дело не займет у меня слишком много времени.

Люсинда стояла и смотрела в молчаливом удивлении, как Прескотт проскользнул в дверь, соединяющую его гардеробную с внешним холлом. Неужели этот мужчина никогда не перестанет удивлять ее? С первого же момента, когда они встретились, он стал для нее постоянным источником изумления. Он был так не похож на любого другого мужчину, которого она когда-либо знала. Прескотт протянул руку помощи и открыл свое сердце для осиротевшего ягненка, для троих детей, лишившихся матери, и для нее — бедной бездомной родственницы.

Но в то же время он хотел безжалостно избить человека, чтобы отомстить за его умершую жену, хотя видел ее только два раза в своей жизни. Его характер заключал в себе такое сочетание разнообразных черт! Вряд ли она когда-нибудь узнает его до конца. Но из того, что она уже видела, было ясно, что нежность и заботливость с лихвой перевешивали его пугающую мстительность. Она поняла, что встретила человека, который попадается единожды на миллион.

Несмотря на ветер и моросящий дождь, который бил ему в лицо, Прескотт чувствовал, как пот тонкими струйками стекает у него по спине, когда он, спустя полчаса, прискакал в Сент Кеверн. При мысли о том, что опять придется иметь дело с Эмерсоном, ему стало не по себе. Но он был уверен, что это нужно было сделать. Эмерсон и другие подобные ему подлецы в этих краях должны знать, что новый граф не будет смотреть сквозь пальцы на тех, кто избивает жен. Или, еще хуже, своих детей. Если кто-то хочет подраться с кем-то, то может найти достойного соперника и в нем, а не избивать беспомощных детей и женщин. Это просто выходит за всякие рамки.