Любовь Викинга (СИ) - Ривн Анна

Рассерженная фурия не поднимая глаз, шла, спотыкаясь о скользкие после дождя камни и траву. На ней были кожаная черная куртка с мягким лисьим воротником, светло-голубые джинсы и высокие ботфорты темно-коричневого цвета. Даже не смотря на это, было видно, что девушке было безумно холодно. Гостью я узнала сразу же, но единственное не могла понять, как такое могло произойти. Не состыковка во времени или все же так было угодно Одину? Что на этот раз задумал этот древний интриган и властитель судеб? Хотя ответ на этот вопрос был мне не интересен, я безумно была рада тому, что свое слово скандинавский бог сдержал, и это было главным.

— Чтоб я еще выпила текилы с пивом, да не в жизнь! — недовольно ворчала сестренка, буксуя подошвой на пригорке. — Все, хватит с меня улетных экспериментов, пора завязывать. Ромка мне не пара, как не крути, пусть его Алиска себе забирает, он ночью храпит как медведь в период острого обострения бронхита…

— Я смотрю, у тебя насыщенная жизнь была, — строго начала я. — Пьянки, беспорядочная интимная жизнь и «хорошая» компания.

— Да кто ты такая, чтобы меня суд… — не успела закончить свой вопрос, Ленка, когда увидела перед кем, остановились ее ноги. — Систер? Ты же умерла?!

— А вот и нет. Я живее всех живых, сестренка. И сейчас ты мне все расскажешь по порядку с того момента, как ты узнала, что я умерла. — Сказала я, заходя в дом ведуньи и пропуская вперед шокированную сестру.

* * *

Рассказ Ленки меня весьма порадовал. Бабушка Рая, после моей смерти, решила взять над сестрой шествие. Благодаря ее заботе и вниманию, Ленка окончила школу с отличием и поступила в медицинский университет на бюджет. Проучившись много лет в режиме недосыпа и постоянных подколов среди друзей, на тему выбора своей будущей профессии, она буквально на днях получила диплом на руки. Жаль, но бабушка, не смогла дожить до того момента, скончавшись буквально перед самим ее вручением.

Из слов Ленки, в нее пару часов назад несся грузовик, когда она увидела перед собой яркий, режущий глаза, свет. Резкий переход в пространстве, едва не лишил его сознания, но справившись с собой, она узрела, судя по ее описанию, скандинавского бога Одина, который сообщил ей о том, что в своем времени она умерла и у нее есть возможность продолжить свою жизнь в другом времени.

— Он что-нибудь потребовал от тебя? Какую-нибудь услугу в будущем? — спросила я, начиная понимать, в чем дело.

— Да. Он сказал, что однажды одному мужчине потребуется помощь, и я должна буду ему помочь, — уже придя в себя, ответила Ленка.

— Ты кстати не сказала, какую ты себе выбрала специализацию?

— Урологию. — Тихо и ворчливо сказала она, отчего я громко рассмеялась, представив масштабы будущей просьбы скандинавского бога.

С того дня наша жизнь потекла намного веселее. Я практически заново узнавала родного человечка, вспоминая наши детские проделки. Взрослая Ленка стала очень похожа на нашу маму, те же каштановые волосы до талии, те же голубые глаза и утонченные черты лица. С виду сестренка выглядела хрупким, изящным лебедем, но, по сути, была стойким и сильным ястребом. Иногда в ней я видела себя, иногда милую печальную девушку, которая не позволяла себе долго грустить и предаваться болезненным воспоминаниям о прошлом. Она старалась выглядеть беспечной и равнодушной, но я знала, как ей было тяжело здесь, в месте, где не было ни намека на привычную жизнь с чудесами водопровода и электричества, нормальной одежды и низкокалорийной пищи. Ленка привыкала, впитывала новые знания как губка, для того, чтобы выжить в новом для себя мире, стать, частью его, привнося в него свои знания и пользу.

После ее рассказа, я поведала ей о своих странствиях по земле древних викингов. О договоренности со скандинавским богом Одином и о своей любви к невозможному варвару. О великой битве в чертогах Валгаллы и о новом испытании в лице франкских захватчиков. О Гуннаре и о Карле, о предательстве его первой жены и безответной любви второй. Рассказывала все, бередя старые раны, воскрешая свою боль и тоску в сердце. Вспоминать было больно и тягостно, словно в горле стоял ком, мешающий дышать полной грудью. Часть меня умерла в тот день, когда погиб Лейв, когда я впервые осознала и поняла, что люблю. Люблю до судорог в пальцах, до рези в глазах и громкого стука крови в висках…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глубоко и устало вздохнув, вышла на улицу подышать морозным и потрясающе чистым утренним воздухом. После того как сестренка появилась на пороге жилища старой ведуньи, прошло около семи месяцев, возможно больше. С отсутствием нормального календаря и письменных принадлежностей, все свои наблюдения и расчеты я вела на деревянной задней стенке нашего домика, исцарапывая ее шероховатую поверхность хорошо наточенным ножом. Каждое утро я делала зарубки, отмечая количество прожитых у Венги дней. Рассуждала, смотря на вертикальные порезы, как жить дальше и что предпринять для того, чтобы раздобыть новую одежду для себя и сестры, не говоря уже о средствах для существования. В принципе у нас было все, что было нужно для жизни в это время, но мне, как и Ленке, хотелось большего.

Я не хотела хоронить нас в глуши тяжело проходимого леса. Пусть здесь мы были в полной безопасности, но от такой тишины, мне с каждым днем становилось все хуже и беспокойней. Срок моей беременности, по словам мудрой ведуньи, подходил к концу. Это единственное, что останавливало меня от похода в никуда, и серьезного шага на встречу к неизвестности. Я не знала, как сложились дела у Карла и его жен, не знала, что за перемены произошли после прихода захватчиков на франкские земли. Мой информатор, в лице Одина, больше не появлялся в моих снах, не посылал своих весточек и сказочных животных. Единственный помощник Миха, и тот ушел в мир духов, обрекая меня на одинокое бродяжничество по заснеженному лесу в поисках еды и нужных, под твердым настилом из снега, трав для зелий ведуньи, которыми она нас каждый вечер отпаивала с сестрой, бурча себе под нос что-то о том, чтобы мы были готовы. Но вот к чему, никто не знал, ибо Венга молчала как советский партизан в тылу врага, даже под крепкой медовухой. Она вообще частенько любила прикладываться к этому вкусному нектару, по ее словам, налаживая контакт с миром мертвых и древних богов. Я считала Венгу немного того, как и моя сестра, но в остальном, ведунья многому нас учила, за что мы были ей бесконечно благодарны.

Проснувшись этим утром, я поняла, что на душе сразу же стало не спокойно. Словно незримая опасность надвигалась на нас в данную минуту, грозясь нарушить наш покой и одиночество. В животе ощутимо и болезненно под ребра толкнулся ребенок. В последнее время он стал проявлять себя очень активно. Я чувствовала, что он скоро появится на свет и мое предчувствие меня не обмануло. Легкое покалывание в районе поясницы, привели меня в смятение. В хорошо протопленной избе, все еще спали, было очень раннее утро. В очаге медленно и лениво потрескивал огонь, но его тепло меня не грело. Меня бил озноб. Страх липким чувством оплетал мое быстро бьющееся сердце, заключая его в стальной капкан. Руки нервно стиснули меховую накидку, лежащую поверх меня, сбрасывая теплую тяжесть на пол. Громкий стон из моего горла, нарушил предрассветною тишину, пробуждая всех домашних лежебок.

— Началось, — только прохрипела со сна Венга и бросилась ставить на огонь чан с водой.

— Что мне делать? — Разволновалась сестренка, нервно гладя меня по влажным волосам у виска. — В теории я знаю, что делать, но на практике нет! И почему я не пошла на акушера-гинеколога! Так нет же, на чужое достоинство потянуло!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если бы мне не было так больно и страшно, я бы наверно упала бы со смеху, такое было забавное лицо у сестры. Но боль внизу живота начала накатывать на меня яростными волнами и толчками. Ощущения были непривычными, сводящими с ума. Мне было холодно и жарко одновременно. Впервые в жизни я не контролировала ситуацию и честно не представляла, как это сделать. Я пыталась не поддаться панике и страху, боролась со своими сомнениями и плохими мыслями. Голоса женщин немного успокаивали и помогали на них сосредоточиться. Я металась по всему топчану, пытаясь сдерживать свои болезненные стоны, дабы не пугать еще и сестру. Ее бледное и перепуганное до смерти лицо, совсем не походило на лицо человека, который хотел утешить и поддержать.