Торадора! - Ююко Такэмия

- ...А!

Словно бы шарахнувшись в сторону, Айсака отдалилась от Рюдзи и воскликнула:

- Т-ты... видел?!

- ...Хоть это - всего лишь слова, однако нарочно я не подглядывал. Ведь все это - из-за твоей рассеянности. Почему ты из всех возможных мест объяснялась в любви прямо под окном мужского туалета? Когда я зашел в уборную, то случайно сумел все услышать.

Хоть даже было понятно, что Айсака находится под лучами заходящего солнца, ее щеки все равно стали красными. Запинаясь, девочка пробормотала: "Р-разве?!"... вероятно, она действительно не знала.

- Ладно, что предпримем? Сходим за продуктами для ужина? Или снова пойдем во вчерашний семейный ресторанчик в ознаменование твоего провала во время признания в любви? Я выслушаю твои жалобы и угощу тебя, однако - исключительно сегодня.

- ...Что... да что же. Что ты говоришь?

Стоя лицом к Рюдзи, Айсака окаменела. Ее глаза широко раскрылись, словно она увидела нечто, во что трудно поверить.

- Если ты - против, мне кажется, что нынче - день по продаже свинины по сниженным ценам.

- Н-не в свинине дело!

- Хочешь поесть говядины?

- И говядина тут ни при чем! Дело не в этом... зачем ты?! Послушай, зачем?! Ты уже...

- Все-таки ты сама будешь готовить?

- Да ведь...! Да ведь... довольно уже! ...Я же сказала, чтобы ты перестал! ...Все это уже...

- Я буду рядом с тобой.

Мальчик отчетливо это заявил. Айсака лишилась дара речи и только тягостно нахмурилась. Все так же глядя ей в глаза, Рюдзи повторил словами, которые ей было легче понять:

- Я буду рядом с тобой. Буду готовить тебе еду. Приходи к нам домой, как это было до нынешнего дня. Буду собирать тебе бэнто. Буду заходить за тобой по утрам. Поэтому...

- Никаких... никаких поэтому!

В окутанном тишиной переулке прозвенел ее крик.

- Что ты говоришь?! Если мы так будем поступать, снова все будет неправильно истолковано, я права?! Ведь Минорин все еще окончательно не убеждена! Тебе что, действительно все равно, что думает Минорин?!

- Все равно, - подобные слова сорвались с его губ настолько легко, что он даже изумился. - Ведь, если так случится, на этот раз бушевать буду я. Чтобы рассеять все недоразумения, я устрою хаос именно там, где будет присутствовать Китамура.

- З...за...чем...?

По белоснежным щекам Тайги покатились слезинки. "Вот, смотри - подумал Рюдзи. - Все-таки Айсака подобным образом рыдает там, где никто... никто, за исключением меня... не видит, разве я не прав?"

- Зачем, ну зачем...? Зачем...тебе...это делать?! ...Разве я тебе не говорила: ты - больше не пес?! Поэтому тебе нет необходимости совершать подобное!

- ...Даже мне это непонятно. Однако, я хочу это делать. ...Ведь ты плачешь. Я не могу бросить тебя. Я ведь буду невыносимо беспокоиться о том, не голодна ли ты, или еще о чем-либо. В качестве доброго и мягкого Рюдзи.

- Д-да...что же это такое?! - проливая слезы, Айсака, тем не менее, впилась в мальчика пылающим взглядом. - Кто просил тебя это делать?! Я - не ребенок, поэтому оставь меня в покое! Я ни в коем случае не желаю, чтобы обо мне хоть как-то беспокоились!

И тогда Рюдзи...

- ...А-а, вот оно что.

...Наконец-то все понял и в своем мозгу.

Почему я хочу быть рядом с Айсакой?

Почему так невыносимо волнуюсь? Почему не могу ее бросить? Несомненно, это...

- Поскольку я - не пес. ...Поэтому я буду рядом с тобой.

- ...Что?!

- В действительности пес не смог бы находиться рядом с тобой.

Именно так.

Я - не пес. Для пса подобный союз не подходит.

Пес является на зов, а тигр никого не зовет. Поскольку тигр никого не зовет, поскольку он ни у кого не просит помощи, поэтому он и может быть тигром. Такой вот он, этот зверь.

Поэтому я, сейчас находящийся здесь, - не пес.

Хотя, по-видимому, я рассмеюсь, хотя, по-видимому, надо мной будут смеяться, тем не менее, я продолжу говорить. Что бы сейчас ни случилось, я хотел бы сказать это. Я хотел бы донести это до Айсаки.

- Я - дракон. Ты - тигр. ...С древности предопределено, что дракон - тот, кто может стоять наравне с тигром. Поэтому я стану драконом. И останусь рядом с тобой.

Чтобы стоять наравне с Карманным Тигром, я, Такасу Рюдзи, стану драконом. Так предопределено. Ну, давай... смейся, издевайся надо мной.

- ...Ай...сака...?

Никто над ним не подшучивал. Не было и того, кто смеялся бы над ним.

Только девочка, находящаяся перед ним, по-видимому, не могла произнести ни звука. Она все так же стояла, твердо упершись ногами, ее щеки все так же были мокрыми от слез, и она глядела прямо вверх на Рюдзи.

Айсака выглядела так, словно гневалась. И при этом - словно была опечалена. И одновременно - словно была напугана, и еще - словно ощущала неловкость положения. И, разумеется, она выглядела так, словно была изумлена.

Она крепко стиснула кулачки, ведь ее маленькое тело, словно бомбу непосредственно перед взрывом, переполняло столько эмоций, сколько их можно было туда втиснуть.

- ...Тай...га...

Как только мальчик назвал ее имя, веки у Айсаки... у Тайги дернулись, словно их подбросило.

- Полагаю, это называется равенством. ...Ты зовешь меня Рюдзи. Поэтому я тоже буду звать тебя Тайгой. Хорошо?

И наконец, в тот момент, когда он это подчеркнул...

 - ...Да что же это такое?!

Мальчику показалось, что ее тень, протянувшаяся у его ног, неожиданно разрослась до огромных размеров. Без всяких сомнений, это, по-видимому, была зрительная галлюцинация, однако...

- Что это ты так дерзко и самодовольно болтаешь?! С какой это стати тебе позволено называть меня попросту[33]?! ...Что это, что это за наглое заявление о равенстве?! Знай свое место, тупица Рюдзи!

- ...Чтоо...?

Даа, несомненно, бомба взорвалась.

- Фу ты, полагаю, ты даже не понимаешь смысл того, что сам же и говоришь! Если бы ты осознавал, то у тебя не было бы причин найти в себе силы так самодовольно обращаться ко мне! И вообще, что это такое, агааа, вот оно что, неужели ты...

Непрерывно, словно пулемет, выложив все эти ругательства, Тайга внезапно умолкла. Этот миг являлся самым ужасным. Злобно прищурив один глаз, она благодаря своему низкому росту приблизилась к мальчику снизу так, словно проскользнула вперед, и, используя излучаемую ее телом энергию, парализовала ужасом своего собеседника до такой степени, что тот не мог и пальцем пошевелить.

Это - характерная особенность Карманного Тигра.

- ...Неужели ты меня любишь?

- ...Тыы...

- Хм, неужели это так?! Полагаю, нет причин для того, чтобы ты что-то такое натворил, притворяясь, словно ты не осознаешь такого ужасного положения в обществе?!

- ...О... А...

Бросая ответный острый взгляд на искаженные ухмылкой губы Тайги... разумеется, будучи напуганным, он не мог смотреть ей в глаза... Рюдзи в отчаянии сумел как-то выкрикнуть:

- Полагаю, это...само собой разумеется!

Ага, именно так. В корне верно. Если иметь в виду то чувство, которое я испытываю по отношению к Минори, то есть - любовь, то в случае с Айсакой чувство совсем иное.

Тем не менее, только одно является достоверным: Рюдзи хотел оберегать Тайгу, этого Карманного Тигра. Хоть это чувство и отличается от любви, и все же я просто хочу быть рядом с ней.Я хочу стать мужчиной, которому следует находиться рядом с ней. Только это. Полагаю, только этого мне достаточно?! Разве это плохо?!

- ...Проклятье! Идем, в супермаркет! Купим свинины!

Двинувшись вперед твердыми широкими шагами, Рюдзи облегченно выдохнул.

Последует еще много рутинных дней, времени у нас вдоволь, а значит, я решил - хватит на этом. Что случилось - то случилось. Не стоит думать о чем-то сложном. Во всяком случае, сейчас важнее - наше меню.

- Если сегодня достанем хорошей свинины, приготовить тебе сябу[73]? Нуу, или же просто якинику[74]... эй, почему ты не следуешь за мной?!

Все так же торопливо двигаясь широкими шагами, он заметил, что Тайга не идет за ним, и развернулся обратно. Поторапливая ее: "Пойдем быстрее", - однако, он, разумеется, за руку ее не взял. И все-таки хотя бы подтолкнул ее в локоть уголком своего портфеля.

- Рюдзи... лучше я съем йогуртовое парфе[75].

- Ааа? Ч-что же, короче говоря, выбрала семейный ресторан? Хотя я беспокоился, что тебе такого особого приготовить...

- Потом приготовишь свинину. Сёгаяки[76]... неет, все-таки, какуни[77]. Тщательно его протуши.

- Чегоо? Какуни - это, конечно, замечательно, однако разве оно будет съедобным? Ведь уже - пять часов, не так ли? Испокон веков принято, что ужин у нас дома подается в половину седьмого... эй, не игнорируй меня! И почему ты пошла впереди?!