Мила Рудик и тайна шестого адепта - Алека Вольских

Вирт покачал головой.

— Ты недооцениваешь Тераса. Вместилище, надежнее этого, придумать трудно. Смотри.

Вирт щелкнул пальцами, и Мила невольно подскочила, перепугавшись до смерти, — лиловое перо вдруг охватило яркое оранжевое пламя. Однако Мила не успела даже вскрикнуть, как огонь словно растаял в воздухе — перо осталось невредимым.

— Это перо сирина, — пояснил Вирт. — Эти существа обладают огромной магической силой, поэтому их перья почти невозможно уничтожить. Однако сирины — вымирающий вид, их осталось очень мало. Не могу даже представить, каких усилий стоило Терасу заполучить такое перо.

Мила с негодованием посмотрела на Вирта.

— Ты что, нарочно это сделал? Там же Ромка!

Вирт с деланным удивлением округлил глаза.

— Надо же, я и забыл про господина умника.

Мила положила руку на сердце и шумно выдохнула — она и вправду сильно перепугалась.

— Знаешь, я начинаю сильно сомневаться, что тебе действительно семьдесят с лишним лет, — сказала она с порицанием.

Вирт негромко рассмеялся.

— Не шути больше так, пожалуйста. У меня чуть сердце не остановилось.

— Господин умник сам виноват, — пожал плечами Вирт. — Он так томится от скуки, что готов сунуть свой нос в любую опасность.

— Он просто хочет мне помочь, — хмуро возразила Мила.

— М-м-м, — скептически промычал Вирт.

Даже если он и намеревался добавить что-то еще, ему помешало появление Ромки. Посмотрев сначала на Милу, потом на Вирта, Лапшин устало откинулся в кресле. По-видимому, будучи внутри Мемории, он ничего не почувствовал, когда перо воспламенилось. Значит, Вирт был прав — Терас выбрал действительно надежное хранилище для своего воспоминания.

— Что вы так на меня смотрите? — насторожился Ромка, заметив устремленные на него взгляды. Он насупился, переводя взгляд с Милы на Вирта и обратно. — Что здесь произошло, пока меня не было?

— Ничего существенного, господин умник, — с едва уловимой ехидцей в голосе ответил ему Вирт.

— Да? — недоверчиво покосился на него Лапшин. — Тогда почему твоя улыбочка не вызывает у меня никакого доверия?

— Невежливо так говорить, господин умник…

— Дума, — негромко произнесла вслух Мила, не обращая внимания на их пикировку. — Я уже где-то слышала это имя.

В памяти вдруг возникло знакомое лицо Коротышки Барбариса.

— Постойте… — Глаза Милы непроизвольно расширились. — Экзот Дума — неужели это он?

— Ты знаешь его? — подавшись вперед, спросил Вирт.

Мила перевела на него взгляд и заговорила:

— Один мой друг-гном как-то рассказывал мне про руины Харакса. Он однажды случайно подслушал разговор между молодым магом и гномом. Речь шла об одном из миров Харакса, который наделял людей способностью внушать окружающим свои мысли так, чтобы они принимали их за свои. После того как стало известно, что Многолик получил в руинах такую же способность, я подумала, что тем молодым магом, скорее всего, был он. А гнома, который рассказал ему об этом мире, звали Экзот Дума — на тот момент он был главой гномьей общины. Барбарис тогда видел его лицо, поэтому узнал. Экзот Дума знал о руинах, потому что когда-то сам побывал там. Тот мир дал ему способность внушать окружающим любые мысли, и на протяжении долгого времени он тайком пользовался этой способностью. После разоблачения Экзот Дума исчез. Он покинул Троллинбург и скрылся в неизвестном направлении.

— Хм, интересно, — произнес Вирт, когда Мила замолчала.

Она кивком головы указала на Меморию Тераса.

— Гнома из этой Мемории назвали «господин Дума». А в баре «У тролля на куличках» он встречался с молодым Многоликом. Разве бывают такие совпадения?

Вирт покачал головой.

— Никогда не верил в совпадения.

Мила убежденно кивнула.

— Это наверняка он. И вот что еще… Барбарис рассказывал, что тот маг тогда говорил гному о каком-то обязательстве — вроде бы у Экзота Думы был перед ним долг и, чтобы отдать этот долг, он должен был рассказать о Хараксе.

Из лежащего возле кресла рюкзака Мила вытащила дневник Тераса и открыла на нужной ей странице.

— А теперь смотрите: в этих записях есть фраза «Задумчивый коротышка ушел в лазурном». Мы решили, что это подсказка, потому что фраза звучит уж слишком замысловато.

Она подняла глаза на Вирта с Ромкой.

— Коротышка, — произнесла она. — Этот эпитет прилепился к имени Барбариса и превратился в прозвище, а значит…

Вирт улыбнулся.

— Ты права. Для магов называть гномов коротышками — привычное дело.

— Именно, — подтвердила Мила; Вирт верно уловил ход ее мыслей. — Под «коротышкой» здесь наверняка подразумевается гном из Мемории Тераса.

— Тогда «задумчивый», — оживился Ромка, — наверняка намек на фамилию этого гнома — «Дума».

— Наверняка, — согласилась Мила. — Осталось выяснить, что значит «ушел в лазурном». Такое ощущение, что речь идет об одежде, но это слишком нелепо. Тут должно быть что-то другое.

— Ты сказала, что Экзот Дума уехал из Троллинбурга в неизвестном направлении? — с задумчивым видом уточнил у Милы Вирт.

Она кивнула. Вирт оторвался от спинки стула и, протянув руку над столом, щелкнул пальцами. Тотчас на столе появился большой лист бумаги. Мила с Ромкой поднялись из кресел и наклонились над столом, чтобы посмотреть.

— Карта? — удивилась Мила.

— Это же карта Крыма, — заметил Ромка.

Вирт молча обозначил указательным пальцем какое-то место на карте.

— Посмотрите сюда.

Он указывал на точку неподалеку от Алушты. Мила присмотрелась и невольно воскликнула:

— Лазурное!

— Поселок на ЮБК, — уточнил Вирт. — Вполне вероятно, что Терас нашел этого гнома, а «ушел в лазурном» — указание на место, где он скрывается.

Мила несколько секунд смотрела на Вирта немигающим взглядом, потом не выдержала и спросила:

— Мы поедем туда, верно?

Вирт улыбнулся.

— Хочешь найти этого гнома?

Ромка вслед за Милой повис над столом, упершись руками в столешницу.

— Едем! — сказал он. — Или опять будешь втирать нам про свое modus in rebus?

Вирт поднял глаза на Ромку.

— Все-таки ты многого еще не понимаешь, господин умник, — с улыбкой сказал он. — Я ведь уже не школьник, чтобы по ночам тайком пробираться в Думгрот. С моей стороны это было бы неуважением по отношению к Владыке Велемиру.

Ромка нахмурился, пытаясь уловить смысл сказанного.

— Вы, — продолжал Вирт, — другое дело. Вы еще студенты, и той ответственности, которую несут взрослые, от вас пока еще не ждут. Я не мог пойти с вами в Думгрот, но это не значит, что я не хотел помогать.

Ромка хмыкнул.

— Значит, в Лазурное мы все-таки поедем? — настойчиво спросил он.

Вирт усмехнулся, по очереди посмотрев сначала на Милу, потом на Ромку.

— Два сапога пара. — Он протянул руку к настольному перекидному календарю, и, повинуясь легкому движению его пальцев, несколько листов перекинулось через проволочное спиральное крепление. — В последние выходные следующего месяца. Устроит?

— Почему аж в конце месяца?! — возмутился Ромка.

Мила тоже была расстроена, что ждать придется так долго.

— Ничего не поделаешь, — развел руками Вирт. — У меня сейчас важный судебный процесс.

— Мы можем поехать туда без тебя, — недовольным тоном заметил Ромка.

Вирт улыбнулся.

— Конечно, можете, — легко согласился он. — Но ты лучше подумай, получится ли у вас самостоятельно найти этого гнома.

— Можно подумать, ты легко его найдешь, — проворчал Ромка.

— Вирт найдет, — вдруг сказала Мила и, не отводя от него настойчивого взгляда, добавила: — Ты видел Экзота Думу в Мемории и теперь сможешь почувствовать его даже на расстоянии, я права?

Вирт перевел на нее взгляд и на секунду сомкнул веки, признавая, что ее предположение верно.

— Ты ведь можешь чувствовать не только чужие способности, правда, Вирт? — прямо спросила у него Мила.

Он опустил глаза.

— Давно догадалась?

Мила кивнула.

— Массимо Буффонади назвал тебя магом-сенсором, — призналась она. — Я немного почитала об этом… Маги-сенсоры ощущают не только способности людей, но и почти любые эмоции. И еще… маг-сенсор чувствует даже следы эмоций, которые остались после людей в каких-то местах.

Вирт улыбнулся, а Ромка возмутился вслух:

— Почему мне не рассказала?!

Мила посмотрела на друга, потом перевела взгляд на Вирта.

— Я подумала, что если Вирт не говорит об этом, то не хочет, чтобы кто-то знал.

Ромка тоже посмотрел на Вирта.

— Серьезно?

Тот слегка передвинулся на стуле, словно ему было неудобно сидеть.

— А тебе приятно знать, что я вижу тебя насквозь, господин умник? — спросил он.

Ромка нахмурился и неловко кашлянул.