Дом на болоте - Алексей Калугин

– Это «индейский камень», – ответил Олег Николаевич.

– Я знаю, что камень, – кивнул Штырь. – Но каково его назначение? – Заметив недовольный жест Олега Николаевича, он иначе сформулировал вопрос: – Как его использовать? Что с ним можно сделать?

– Ничего, – качнул головой Олег Николаевич.

– Ничего? – повторил недоверчиво Штырь.

– В Зоне «индейский камень» может усиливать или, наоборот, гасить, частично или полностью, свойства других артефактов. Здесь это просто… – Олег Николаевич прижал «индейский камень» пальцем к столу и заставил его качнуться из стороны в сторону. – Ну, скажем так, декоративное украшение. Можно использовать как пресс-папье.

– Вот еще один, – Штырь положил перед Олегом Николаевичем «пульт».

Толстяк взял камень в руку и с интересом повертел его. Затем коснулся указательным пальцем поочередно каждой из имеющихся на нем выемок.

– Занятно, – задумчиво произнес он. – В первый раз такой вижу.

– Солдат, продавший мне артефакт; назвал его «пультом», – сказал Штырь.

– Ну, название ни о чем не говорит. – Тем не менее Олег Николаевич перехватил камень как пульт и снова прошелся пальцами по выемкам. – Названия артефакту чаще всего дают еще до гого, как разберутся с его свойствами. Могут и сами солдаты придумать.

– Так, может быть, это просто камень необычной формы?

– Да не похоже, – Олег Николаевич еще раз внимательно осмотрел артефакт со всех сторон. – Есть в нем что-то… Ну, в общем, не обычный это камень.

– Почему вы так думаете? – поинтересовался Штырь.

– Не знаю. – Олег Николаевич пожал плечами и положил артефакт на стол. – Когда долгое время работаешь с артефактами, вырабатывается что-то вроде шестого чувства. Ну то есть берешь в руку предмет и сразу понимаешь: да, артефакт. Точно так же, как любой может на ощупь отличить настоящее яблоко от искусственного.

Штырь взял артефакт со стола, покрутил его в руке, ткнул пальцем в одну из выемок.

– А как вообще узнают о свойствах артефактов?

– По-разному. – Олег Николаевич сделал глоток пива. Он явно не был расположен обсуждать эту тему. – Ты лучше скажи, зачем они тебе? Ты ведь сам в Зону отправляешься.

– Так, – Штырь кинул артефакт в сумку. – Хотелось атмосферу почувствовать.

– Атмосферу, – криво усмехнулся толстяк. – Атмосферу эту ты на собственной шкуре почувствуешь, когда в Зоне окажешься.

– Вы часто бываете в Зоне?

– Нет, – устало и совсем уж как-то безнадежно качнул головой Олег Николаевич. – Всего один раз был. Но долго.

– Сколько?

– Три года.

– Вы были сталкером?

– Да.

– Расскажите.

– О чем?

– Как все это было?

– Скоро сам все увидишь.

– Могу я вас спросить?..

– Нет. Разговор окончен.

Штырь откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. Олег Николаевич снова принялся мять папиросу.

И чего он мучается, подумал про себя Штырь. Уж если так хочется, то закурил бы, в конце-то концов.

И в этот момент тряхнуло. Или жахнуло. А скорее всего, и то и другое одновременно. Небо вдруг потемнело, точно перед грозой, и откуда-то издалека послышался низкий, нарастающий вой. По мере того как он становился все громче, людей охватывал необъяснимый, подсознательный ужас. Казалось, что внутри тела образуется пустота, темная, как помрачневшее небо, в которой никогда уже не зажжется искра света. Хотелось вскочить и бежать, спасая рассудок и жизнь. На месте удерживала только мысль о бессмысленности бегства. Куда бежать, если кошмар повсюду? По земле прокатилась волна, которая не подбросила, а плавно подняла, а затем так же аккуратно опустила на место все, что находилось у нее на пути. Или это тоже была порожденная страхом иллюзия?

Когда все закончилось, так же внезапно, как и началось. Штырь не мог с уверенностью отделить то, что происходило на самом деле, что он ощущал своими органами чувств, от того, что родилось в его замутненном страхом сознании.

– Ну вот, – Олег Николаевич посмотрел на часы так, будто отмечал время прибытия поезда. – Почти точно по расписанию.

Штырь разлепил губы и сделал два больших глотка пива. Не помогло.

– Что это было?

– Выброс.

– Но… – Штырь растерянно развел руками. – Все должно быть не так!

– Кто тебе это сказал? – непонимающе глянул на него Олег Николаевич.

– Почему вдруг стало темно? – Штырь посмотрел на небо, чтобы убедиться, что оно, как и прежде, ясное. – Откуда доносился звук?..

– Не знаю, – безразлично дернул плечом Олег Николаевич. – А тебе не все равно?

– Так не должно быть при выбросах из реактора, – упрямо стоял на своем Штырь.

– Ну, не знаю, – развел руками Олег Николаевич. – Может, они и не из реактора вовсе.

– А как же тогда?

– А вот так! – Олег Николаевич хлопнул в ладоши. – Раз – и выброс! Что-то вдруг происходит, и Зона становится другой. Что, как, почему – не наше дело. Ученые ничего толком понять не могут. Тебе же необходимо знать, с какой периодичностью происходят выбросы, чтобы успеть спрягаться. Так что не забудь у первого же торговца, с которым встретишься, график выбросов спросить.

– А он даст? – с сомнением спросил Штырь.

В самом деле, какой смысл торговцу снабжать важной информацией совершенно незнакомого ему человека? Даже если он вознамерился стать сталкером? Информация – это такой же товар, как и любой другой, если не самый ценный.

– Даст, – усмехнулся Олег Николаевич. – Куда он денется. Торговец шкурно заинтересован в том, чтобы сталкер протянул как можно дольше. Иначе кто ж его барахлом снабжать будет?

Ну, если так подходить к вопросу…

– А за какое примерно время в Зоне можно заработать достаточно денег? – спросил Штырь.

– Достаточно для чего? – задал уточняющий вопрос Олег Николаевич.

– Для того, чтобы вернуться.

– Парень, – совсем невесело, скорее даже мрачно улыбнулся Олег Николаевич. – Из Зоны не возвращаются. Если ты стал сталкером, то это навсегда.

– Но вы же вернулись, – попытался возразить Штырь.

– Мои случай особый, – заявил толстяк. – И не надо брать его за пример.

– Хорошо, – не стал настаивать на более обоснованном ответе Штырь. – Сколько можно заработать в Зоне, скажем, за полгода? Если работать как следует, не покладая рук?

– Сколько бы ты ни заработал, все равно все отдашь торговцам за новую амуницию, патроны, еду, за более совершенную экипировку.

– Какой же тогда в этом смысл? – не поверил толстяку Штырь.

– А с чего ты взял, что во всем происходящем вообще есть какой-то смысл? – Олег Николаевич снова достал сигарету и наконец закурил ее. – Какой смысл в том, что вот мы сейчас с тобой сидим здесь за столиком и пьем шшо?

– Ну, в этом-то как раз большой смысл, – усмехнулся Штырь. – По крайней мере для меня. Вы должны проводить меня в Зону. Кстати, вы свои деньги уже получили, так что и ваши действия, как мне кажется, не совсем бессмысленны.

– Не беспокойся, свои деньги я отработаю, – кивнул Олег Николаевич. – Я о другом говорю. Смысл не в том, чтобы положить в карман конверт с деньгами. Если бы в этом было дело… -Толстяк с раздражением раздавил выкуренную наполовину сигарету в пепельнице. -Переодевайся, – велел он Штырю уже совершенно другим голосом, в котором не было ни грустной задумчивости, ни сожаления по тому, что навсегда ушло. – Пора.

Штырь взял со стула принесенный Олегом Николаевичем вещмешок и глянул по сторонам, в поисках места, где можно переодеться.

– Да здесь прямо, – поморщился, глядя на него, толстяк. – Никого ж нет.

Штырь быстро расшнуровал кроссовки, стянул джинсы, надел камуфляжный комбинезон, оказавшийся ему великоватым, мешком висевший на заду и животе, натянул на голову той же расцветки кепи. Олег Николаевич окинул парня оценивающим взглядом, ставшим к концу осмотра недовольным.

– Видок у тебя, прямо скажем, не очень, – Олег Николаевич цокнул языком и озабоченно покачал головой. – Гражданка так и прет. Рядовой, прослуживший полгода, не задумываясь остановит тебя на первом же посту.

– И что теперь? – поинтересовался Штырь.

– Ничего. – Олег Николаевич одним глотком допил остававшееся в стакане пиво и поднялся на нога. – Идем.

Штырь суетливо затолкал в сумку джинсы, кинул на плечо вещмешок и побежал следом за провожатым.

– Так ведь?..

– Через кордон тебя проведут. А на другой стороне никому дела нет, военный ты или штатский.

Вопросов больше не было. Олег Николаевич шел в ту же сторону, что и Штырь, когда гулял накануне по поселку, но, не доходя километра полтора до перекрытой шлагбаумом дороги, свернул в лесок. Узкая, почти неприметная тропка петляла меж кривых осиновых стволов и старых трухлявых пней, таких огромных, что хотелось потрогать, чтобы убедиться в том, что они настоящие, а не сделаны из папье-маше для съемок новой кинокартины о приключениях Кощея Бессмертного. И откуда здесь столько пней, если нет ни одного поваленного дерева?

Олег Николаевич шел размеренно, не торопясь. Дорога была хорошо знакома, и он точно знал, в какое время выйдет к нужному месту. Продираясь сквозь заросли поднимающегося выше пояса папоротника Олег Николаевич сломил прутик с куста и теперь помахивал им, точно английский офицер стеком. Время от времени он лихо взмахивал прутиком, чтобы снести голову цветку-переростку с корзинкой белых соцветий. Что это за цветок. Штырь не знал. Никогда прежде он таких не видел. Однако во внешнем виде цветка не было ничего такого, что могло хоть как-то объяснить стремление Олега Николаевича непременно поквитаться с каждым из них.