Плавучий театр - Эдна Фербер

— Магнолия! — воскликнул Энди и так вцепился в свои бачки, как будто хотел оторвать их.

Магнолия была в самом выгодном положении. Перед нею стояли двое мужчин, которые обожали ее и которых она обожала. Она решила подвергнуть испытанию их любовь. Выражение ее лица сделалось трагическим — не настолько, однако, чтобы потерять хоть частичку своего очарования. Она повернулась к тому из них, который любил ее более глубоко и менее эгоистично:

— Ты совсем не думаешь обо мне и о моем счастье. Ты вечно занят своим театром и деньгами. Разве я мало работаю весь год? Я имею право повеселиться. Ты должен исполнить свое обещание.

— Я исполню его, Нолли. Мы поедем в город. Но твоя мама еще не вернулась. Войди в мое положение. Не мог же я предвидеть, что Док застрянет в Батон-Руже. Мы успеем и пообедать, и побывать в театре. Разумеется, от поездки к озеру…

Магнолия вскрикнула. Это был вопль отчаяния. Темные глаза умоляюще поднялись к Равенелю.

— Именно о поездке-то я больше всего и мечтала. Я обожаю лошадей. Мне так редко приходится кататься в экипаже. В маленьких городишках всегда попадаются такие клячи! А здесь можно достать пару прекрасных, резвых, холеных лошадей с длинными шелковистыми хвостами, с раздувающимися ноздрями, упряжь их сверкает на солнце, а экипажи роскошны с мягкими подушками на сиденье!.. Мне так хотелось к озеру! Там можно было бы…

Она начинала заговариваться, но была по-прежнему обворожительна. С каждой минутой просьбы ее становились все убедительнее.

Равенель с трудом удерживался от безумного желания заключить ее в свои объятия.

— Если вы доверяете мне, капитан, — обратился он к окончательно подавленному Энди, — я постараюсь привести в исполнение план, только что пришедший мне в голову. Я прекрасно знаю Новый Орлеан и меня… гм… хорошо знают в Новом Орлеане. Мисс Магнолия так мечтала об этой поездке! Я достану самый лучший выезд. Прекрасные гнедые рысаки. Вполне надежные.

Магнолия по-детски взвизгнула от восторга.

— Разрешите нам прокатиться к озеру, капитан Хоукс! — продолжал Равенель. — Если вам угодно, мы можем пригласить с собой миссис Минс или миссис Сопер…

— Ну уж нет! — решительно возразила Магнолия.

— Мы встретимся с вами и с миссис Хоукс в ресторане Антуана.

— Ну, папа! — воскликнула Магнолия. — Ну, папочка!

— Твоя мама… — снова начал Энди. Груда несосчитанных денег все еще лежала на столе. Надо было на что-нибудь решиться. Капитан Энди подошел к окну и осмотрел набережную и ближайшую улицу:

— Не знаю, куда она девалась…

Он отвернулся от окна и беспомощно посмотрел на юную парочку, стоявшую перед ним. При виде их — таких молодых, красивых, радостных и взволнованных — романтическое сердце капитана Энди растаяло. Магнолия была так мила в своем праздничном наряде! Равенель — так элегантен в новом костюме!

— Ну что же, по-моему, в этом нет ничего предосудительного. В половине седьмого мы с мамой будем ждать вас в ресторане Антуана.

Капитан Энди напрасно условливался о встрече. Магнолию с Равенелем уже сдуло из кассы. Казалось, ветер подхватил их и на невидимых крыльях вынес из тесной комнатки и затем, пролетев вместе с ними по сходням, бережно поставил их на набережную. Дальше они пошли сами Плоская Ступня почти благожелательно посмотрел им вслед.

Энди вернулся к письменному столу и снова принялся за работу. Пробило четыре часа, потом половина пятого. Карандаш капитана без устали выводил столбцы цифр. Сборы за эту поездку были, как никогда высоки.

— Этот Равенель — настоящий клад. И такой славный малый! Тридцать долларов — это совсем недорого.

Но что это? Господи Боже! Послышался ужасный крик. В тот самый момент, когда капитан Энди дошел в своих подсчетах до тысячи трехсот долларов, кто-то стремительно пронесся по сходням и вихрем влетел в комнату. Чья-то рука неистово впилась в его плечо и повернула к себе, заставив жалобно заскрипеть крутящийся стул. Перед ним стояла Парти Энн. Шляпа ее сбилась набок, грудь взволнованно вздымалась, глаза были вытаращены, рот искривился.

— На берегу канала! — тихонько взвизгнула она. По-видимому, крик, который она собиралась издать, застрял у нее в горле. По крайней мере, сдавленный визг ее прозвучал в высшей степени неестественно. — На берегу канала! Вдвоем… собственными глазами… в эки… ки… ки…

Партинья упала на стул. Она, казалось, обезумела. Энди не на шутку встревожился. В эту минуту перед окном кассы мелькнула высокая, неуклюжая фигура трагика Фрэнка. Он остановился в дверях и каким-то странным взглядом посмотрел на Парти. Дыхание его было прерывисто, он казался очень взволнованным.

— Она убежала от меня, — пояснил он Энди. — Увидев, как они проезжают в экипаже, миссис Хоукс бросилась от меня к ним. Бегом! Бросилась догонять их. Весь Новый Орлеан решил, наверное, что она сошла с ума. Я хотел было подойти к ней, но она опять убежала, но на этот раз по направлению к пристани. Женщина ее возраста! За кого вы меня принимаете, скажите на милость?

Но Парти не слушала его. Он не существовал для нее. Лицо ее было белее мела.

— Он убийца! — прохрипела она.

Терпенье Энди, испытываемое целый день, наконец лопнуло.

— Да что с тобой? Может быть, ты в самом деле спятила? Кто убийца? Фрэнк, что ли? Кого он убил? Я, например, с удовольствием убил бы сейчас вас обоих за то, что вы, как безумные, ворвались ко мне, мешаете мне заниматься делом и перевернули все вверх дном. Здесь касса, а не сумасшедший дом!

Дрожа с головы до ног, Парти Энн Хоукс выпрямилась во весь свой высокий рост. Когда она заговорила, голос ее звучал взволнованно, но твердо:

— Слушай же, ты, глупец! Я попыталась было узнать что-нибудь от того субъекта, который вечно торчит на набережной и с которым разговаривал сегодня утром Равенель. Он не захотел отвечать на мои расспросы и посоветовал мне обратиться к начальнику полиции. Я исполнила его совет. Я пошла к начальнику полиции. Он оказался настоящим джентльменом. Так вот, он совершил убийство.

— Начальник полиции! Убийство! Кого же он убил?

— Нет! — крикнула Парти. — Не начальник полиции! Равенель! Он убил!

— О Боже! Когда? Кого?

Энди вскочил. Может быть, Магнолия нуждается в его помощи!

— Год тому назад. Год тому назад, в этом самом городе.

У Энди отлегло от сердца. Но испуг был слишком сильным, и он пришел в бешенство.

— Его за это не повесили, правда?

— Кого не повесили? — переспросила Парти.

— Кого? Равенеля! Не повесили же его!

— Конечно, нет. Ты же сам знаешь, что он гуляет на свободе. Он сказал, что убил защищ…