Внешность может обмануть (СИ) - Ворсова Анна

Он мягко закутал меня полотенцем. Я пыталась глотнуть сока, но руки трясло. В итоге я донесла стакан до губ, но стекло только стукнулось об зубы.

— Вот чего себя так доводить? Дуреха! Пойдем в комнату.

— Не хочу.

— Предпочитаешь бежать домой в одном полотенце? — спросил Борис.

Мы дошли до комнаты. Камеры уже не было. Борис ее убрал. Даже белье поменял. Теперь оно было темно-синим с белыми облаками. Я села на кровать, чувствую дикую дрожь. Борис подвинул столик. Принес на него тарелку с нарезанной ломтями вареной печенью, солеными огурцами и вареными яйцами. Опять ушел на кухню, чтоб вернуться со второй тарелкой, на которой лежали хлеб и сыр. Пакет с тропическим соком. Еще один бокал.

— Чего смотришь? Ешь.

— Не хочу.

— Тебе надо поесть, — уже более мягче, сказал Борис.

— Кусок в горло не лезет.

— А нужно его пропихнуть. Аппетит приходит во время еды.

Мне хотелось забраться под одеяло, свернуться клубком и забыться, но я послушно сделала бутерброд. Начала его жевать.

— Понятно, что ты испытала стресс. Чем быстрее вернешься к привычному, тем быстрее отойдешь. А еда — это рефлекс автоматический.

— Я тебе этого не прощу.

— Простишь, — ответил Борис. — Тебе слишком любопытно, чтоб прерывать наши отношения. А мне интересно с тобой.

— И поэтому ты от меня не отстанешь?

— Все верно. Хочешь, чтоб я тебя отпустил, то скажи обо мне своему милому-любимому. Я с ним поговорю. Возможно, отпущу.

— Как ты себе это представляешь?

— Любые отношения — это в первую очередь доверие, если ты не хочешь, чтоб, в конце концов, отношения закончились. Обман или какое-нибудь темное пятно — оно напоминает чирей, который вскроется и гноем зальет самую чистую кожу. Обман — это и есть гной. Поэтому от тебя и требую только правду.

— Ты меня обидел. Я тебя теперь ненавижу.

— Нет. Ты растерялась. Что-то перевернулось в твоей картине отношений. Принцы так не поступают, а поступают лишь негодяи. Вот ты и растерялась. Вроде я не негодяй, но так с тобой плохо поступил.

— Ты не тянешь на принца.

— Правильно. Я ведь король, — усмехнулся Борис. — А королю положено больше, чем принцу. Ешь и не реви.

— У тебя слишком завышенная самооценка.

— Она реальная. И совсем не завышена. Я тебе уже говорил, что со мной сложно. Но при этом нам с тобой будет интересно.

Мы ели. Все это запивали соком. Постепенно я начинала успокаиваться.

— Ты ведь мной пользуешься.

— Все верно. И тебе предлагаю пользоваться мной. Не вижу в этом ничего плохого. Я тебе могу многое дать. Если ты это примешь. Речь идет не о деньгах.

— За то, что ты будешь вот так надо мной издеваться?

— Опять двадцать пять! Умеешь же ты выносить мозг, женщина! Я тебе говорю одно, а ты мне о другом. Ир, ты удовольствие получила? Давай, честно.

— Получила. Но в конце…

— Зато запомнишь урок. Но тебе понравилось. В последний раз я тебя завести не мог. А сегодня ты получила удовольствие. Знаешь почему?

— Из-за любопытства. Я все время ждала, что ты такое придумал. И каждый раз не могла отгадать.

— С тем парнем так же?

— Нет. С ним иначе. У него лицо симпатичное. Я кайфую уже от такого, что нахожусь с ним.

— Что он обратил на тебя внимание? — предположил Борис.

— Скорее всего, так. Раньше парни обращали внимания, но они все были глупые. А этот умный, симпатичный, необычный.

— Я же обычный?

— Ты для меня загадка. Все время пытаюсь тебя разгадать. Вроде поняла. А потом раз, и опять надо начинать сначала.

— Ты меня не поймешь, — ответил Борис. — Не трать на это силы.

— Почему?

— Потому что раскрываться я перед тобой не буду. Но в твоей душе поковыряюсь.

— Я тебе этого не дам!

Борис только рассмеялся. Не знаю, чего он веселился. Поежилась. Он пересел ко мне. Обнял. Потер плечо. Поцеловал в щеку.

— Отстань.

— Не злись. Ты сегодня такая красивая. Только в глазах растерянность. Но я рядом.

— А я…

Я заплакала. Он прижал меня к себе. Ничего не говорил, пока я ревела. Полотенце куда-то делось. Борис достал крем, чтоб смазать ранки, которые я не чувствовала. С мочалкой я все же переборщила.

— Завтра утром все заживет, — сказал Борис.

— Думаешь?

— Знаю. Завтра все будет казаться проще. Такое в жизни бывает.

— Ты больше не будешь так делать?

— Буду, если ты будешь плохо себя вести. Все зависит от тебя, моя хорошая, — ответил Борис. Он вытер мне слезы.

— Дай хоть рубашку.

— И без нее красивая.

— Ну не могу я ходить по квартире голой!

— А ты и не ходи. Ложись в кровать спать. День был сложный. Вот и отдыхай.

Его губы коснулись моего плеча. Он ласково провел ладонью моей груди, заставляя сжаться.

— Ты меня боишься? — спросил Борис. Я промолчала. Он убрал пустую посуду. Воспользовавшись моментом, я легла в кровать и накрылась одеялом. Обняла подушку. — Так спрятаться я тебе не дам. Вначале надо прогнать страх.

— Борь, ты меня спать отправил. Я легла спать.

— Заметил, — ответил Борис, стягивая с меня одеяло. Резко перевернул меня на спину. Я устало посмотрела на него.

— Опять? — спросила я, устраиваясь чуть лучше.

— Не опять, а снова.

Его ладони прошлись по телу. Холодно. Я замерзла, а его ладони были теплыми. Горячими. Борис сел рядом. Наклонился, чтоб губами поймать мой сосок.

— Да когда же ты угомонишься? — не выдержала я, поднимая бедра от резкой щекотки, которая пронзила промежность, когда его пальцы вновь оказались там.

— Когда-нибудь, — ответил Борис.

Я пыталась не отвечать на его ласку. Мне хотелось претвориться мешком, в котором не было чувств, но не получалось. Я сопротивлялась сама с собой, но против нежности и упорства сопротивляться совсем не получалось.

— Тебе нравится со мной. Вот и покажи это.

Он меня намеренно выматывал. Заставлял тонуть в ощущениях и ни о ком больше не думать, кроме него. И я не думала. Лишь отвечала на его поцелуи, прижималась к нему в желание разделить чувства и эмоции, которые разрывали тело.

— А говорила, что на меня обижена, — сказал Борис. Си с ним спорить не было. Поэтому я просто отключилась, уснув, прижавшись к нему.

Проснулась я одна. Бориса в кровати не было. Стало как-то страшно. Я пошла на его поиски. Он был в другой комнате. Сидел за компьютером в синеватом свете монитора. В очках отражались блики, создавая странный антураж. Мне даже показалось, что это какой-то сон.

— Чего не спишь? — спросил Борис.

— А ты чего не спишь?

— Так время еще детское. Около часа ночи. Чего так рано спать?

— Бессонница?

— Привычка, — он откинулся на спинку кресла. Закинул руки за голову. — Тебе говорили, что ты красивая? Сейчас похожа на нимфу, которая вышла из воды в одеяние из лунного света.

— Надо смутиться, а не получается, — ответила я.

— Тебе не идет к лицу смущение.

— Мне как-то страшно там одной спать. Составишь компанию?

— Компанию поискать монстров в шкафу? Давно я таким не занимался.

— А я давно монстров не боялась. Просто сейчас как-то вдруг стало страшно. Это не объяснить.

— Слишком много эмоций, которые не дают голове отдохнуть, — сказал Борис. Он все же поднялся. Нажал несколько кнопок на клавиатуре. — Придется поиграть в стража, который будет охранять сон спящей красавице.

— Спасибо.

— Ну, раз я сам тебя к себе пригласил, то должен и развлекать. Или монстров прогонять.

— Не люблю ночь. Ночью кажется, что все иное.

— Страшное.

— Непонятное, — возвращаясь в кровать, ответила я. — Днем есть силы для любого объяснения. Ночью же ничего объяснить не получается.

— А тебе обязательно все объяснять?

— Не знаю. Наверное, не стоит искать причины в каждом поступке. Вот, вместо того, чтоб уйти, я лежу с тобой.

— Ир, ты любопытная молодая женщина. Для других любопытство — это порок. Для тебя — это двигатель для движения вперед. С помощью любопытства ты так познаешь мир. Считай, что это твой инструмент. Когда ты узнаешь что-то новое, особенно если это новое меняет твое представление о дозволенном.