Договор по совести - Владислав Сериков

Мы с Виктором, друзья в жизни, то и дело скандалили между собой. Нас, бригадиров, поддерживали рабочие, и на площадке стоял невообразимый шум от десятков голосов.

Эта неразбериха быстро кончилась. Руководители, наконец-то убедившись, что толку от этой затеи не будет, сняли с объекта бригаду Гуцало.

Так мы остались наедине с этой значившейся пока только на ватмане мельницей и со своими рискованными обязательствами. А уже шел февраль.

Собрал я тогда бригаду: «Ну что, мужики? Теперь ясно: мельницу никто за нас не построит. Если не сделаем за год — это поражение. Даже хуже…»

Меня поняли. Отступление исключалось. Посуровели лица. Такими я их еще не видел. Рабочие в полной мере сознавали свою ответственность.

Мельница была особенно трудной стройкой, если к тому же учесть все преследовавшие нас неблагоприятные обстоятельства.

Поставки железобетона, например, начались с колонн шестого этажа, и к монтажу мы приступили только в феврале. Недоставало многих единиц оборудования. Не приехали вовремя монтажники. На одни только проектные изменения была составлена смета на 100 тысяч рублей. И вся эта дополнительная работа пришлась на ноябрь и декабрь — самый напряженный пусковой период.

И все-таки мельница была построена. Рабочие доказали, что их воля сильнее обстоятельств. Но такое могли сделать только люди, которые представляли себе весь процесс строительства от начала до конца, и только в коллективе, где действовал отлаженный механизм — бригадный подряд.

Подряд заставил всех думать, искать, бороться.

Еще задолго до начала стройки прораб Ю. А. Кочарыгин и заместитель бригадира Б. Б. Борисов съездили в Таллин, где строилась точно такая же мельница. Это нам здорово помогло.

Юрий Александрович, человек думающий и пунктуальный, развесил в прорабской чертежи и с каждым звеном провел большую предварительную подготовку. Люди досконально изучили объект, чтобы ясно представлять свою будущую работу, иметь уже готовый план действий.

В январе мы собрали всех бригадиров-смежников — будущих участников стройки — на совет и поставили перед ними единую задачу.

На этом первом совете бригадиры отклонили предложенный трестом «Оргтехстрой» и утвержденный руководством СМУ проект организации работ, а взамен выдвинули свой.

По замыслу «Оргтехстроя» мы должны были оставить первый этаж нетронутым до лета — перекрыть его плитами и подниматься выше. А все земляные, бетонные и другие работы первого этажа выполнить в июне, когда отойдет мерзлый грунт.

Мы нарушили уже готовые графики — и сетевые и календарные — и, вместо того чтобы подниматься ввысь, на целых два месяца задержались на первом этаже. Провели от действующей котельной 300 метров паропровода, добыли брезент и паром прогревали мерзкую землю. Бригада выполнила на первом этаже все виды работ: массу каналов для электриков и сантехников, все коммуникации, полы и перегородки и передала его смежникам в полной готовности уже в марте.

Электромонтажники напряженно работали на этом этаже с марта по декабрь. А получи они его, согласно утвержденному графику, в конце июня — пуск мельницы, без всякого сомнения, отодвинулся бы на год.

Правда, коробку здания мы с трудом закончили в октябре, но зато на всех этажах, включая и первый, параллельно с нами могли работать монтажники и отделочники.

В конце июля я вернулся из командировки в Болгарию. По просьбе болгарских строителей помогал им в организации «промышленного» подряда. В городе Девне уже был внедрен тот самый коллективный подряд, о котором я много рассказывал в свой первый приезд сюда. Как почетный гость я присутствовал при торжественном вручении аккордных премий за успешное выполнение подрядных договоров. При этом особое уважение у присутствующих вызывали инженеры. Они, так же, как и рабочие, поднимались в президиум и получали конверты с премией. Вот так в братской Болгарии изучили и внедрили советский опыт и предложения.

Софийским издательством была издана на болгарском языке моя книга «Бригадный подряд в промышленном строительстве».

Словом, вернулся я из Болгарии в отличном настроении. Но оно моментально исчезло, как только я появился на стройплощадке.

Первым, кого я встретил, был начальник участка Г. М. Кузнецов: ходит чернее тучи.

— Что случилось, Геннадий Михайлович?

— А-а… — махнул он рукой и устало зашагал дальше.

— Да объясни же, в чем дело? — догнал я его. — Что произошло?

— Оперативный штаб на строительстве комбината готовит вопрос о срыве пуска мельницы. Завтра будут разбирать. Не знали, наверное, что ты раньше вернешься…

— О срыве? По чьей вине?

— По твоей и моей.

Первая реакция — растерянность. Как? По нашей вине срывается подряд? Нет. Тут что-то не так. Побежал по этажам. На первом — полным ходом шла работа. Правда, дел еще много, но все трудились согласованно и дружно.

А что было бы, если бы мы отдали в работу этот этаж в июне, как планировалось?

На других смонтированных нами этажах (на два мы отстали от графика) уже работали вовсю отделочники Жоры Рогачевского. Всё шло как и планировали.

Нет, не должно быть срыва: и успех обеспечить прежде всего принципиально новая схема совмещения строительных и монтажных работ — только заканчивалось возведение этажа, сюда сразу же поднималось оборудование, что давало солидный выигрыш времени.

Кругом, куда ни посмотришь, на монолитных перекрытиях на помеченных заранее мелом местах стояли громоздкие ящики с заводской маркировкой.

Это по просьбе монтажников и по собственной инициативе наша бригада впервые, Наверное, в практике строительства подала в «упаковке» 300 единиц оборудования.

Конечно, заказчик — комбинат хлебопродуктов — мог воспротивиться: монтаж оборудования по правилам следует начинать только после того, как готово здание. Но руководители комбината поняли, какую выгоду дает наш вариант, и согласились с ним.

Тяжелее всего, наверное, было нашим руководителям — Г. М. Кузнецову и Ю. А. Кочарыгину. Пришлось им работать не только со строительной, но и с технологической документацией смежников и делать разметку фундаментов для оборудования, монтажных отверстий в монолитных перекрытиях. Работы хватало, но трудились все самоотверженно.

«Нет, мы на правильном пути! — убеждал я себя. — Разбор, заседание, «вопрос о срыве» — что за ерунда?»

Но после более глубокого изучения обстановки появились основания для тревоги. Дело не в организации труда, здесь как раз порядок.

Главный вопрос — именно, его-то и надо выносить на заседание штаба — не поступило еще много оборудования.