Шагай, пехота ! - Юрий Науменко

Но не только полки нашей дивизии не смогли форсировать Днепр в ту ночь. На фронте всей армии не удалось захватить ни одного плацдарма на правом берегу. И лишь на нескольких островках севернее Кременчуга закрепились советские бойцы.

Причины неудач 5-й гвардейской армии при первом форсировании Днепра объяснил в своих мемуарах ее бывший командующий генерал армии А. С. Жадов. "Прежде всего хочу подчеркнуть, - пишет он, - что соединения армии вышли к Днепру с большим некомплектом в людях и боевой технике. В армии не хватало боеприпасов. Коммуникации оказались сильно растянутыми. Ведь к этому времени войска прошли с боями от Белгорода более 300 км. Разбитые грунтовые, шоссейные и железные дороги и взорванные мосты еще восстанавливались, что затрудняло подвоз материальных средств. Наконец, надо признать, что мы недооценивали и оборону противника на западном берегу Днепра, полагая, что все же сумеем наличными силами выбить его с занимаемых позиций и захватить плацдарм"{8}.

Должен сказать, что тогда удержание Каски и других островов казалось мне, да и другим офицерам полка в тактическом плане неоправданной мерой. Уж слишком велики были наши потери. Но мы ведь тогда не знали, что 5-й гвардейской армии была поставлена задача отвлечь на себя как можно больше сил противника, чтобы обеспечить форсирование Днепра другими армиями на главных направлениях. Вот мы и выполняли эту задачу. Высокой ценой, но выполняли.

3 октября подразделениям полка удалось продвинуться на 400 метров в глубь острова. Не удивляйтесь таким скромным темпам наступления: каждый шаг по песчаной почве, под огнем бешено сопротивляющегося противника, удерживающего западную часть острова, давался с трудом. На помощь нашим бойцам на остров были переброшены подразделения других стрелковых полков дивизии.

Особенно тяжелым был день 4 октября. Семь контратак предприняли тогда гитлеровцы, чтобы выбить наших бойцов с острова. Семь раз обрушивался на них шквал снарядов и мин. От их разрывов в воздух то и дело поднимались тучи песка.

Песок хрустел на зубах, забивал уши, попадал в глаза. А главное, он быстро выводил из строя стрелковое оружие: винтовки, автоматы и пулеметы. Их приходилось часто чистить, для чего производить полную разборку и сборку. Гитлеровцы на острове были в лучшем положении, их поддерживали с правого берега артиллеристы и минометчики, пристрелявшие на острове каждый клочок земли. А что имели мы? Четыре сорокапятки и восемь 82-мм минометов - вот и все, что удалось под огнем противника переправить на Каску. С левого берега Днепра наши артиллеристы тоже вели огонь по острову, но он был не очень эффективным. Во всяком случае, мы видели гораздо меньше песчаных фонтанов на вражеских позициях, чем на своих собственных.

Вот вспоминаю теперь эти тяжкие дни и ночи боев на безымянном днепровском острове, и видятся мне, как будто наяву, гвардейцы-однополчане: то идущие в атаку по песчаным насыпям, с трудом вытаскивающие из них ноги, с винтовками и автоматами наперевес, то отбивающие контратаки врага в рукопашной схватке, то вжавшиеся в неглубокие песчаные ложбины, которые с большой натяжкой можно было назвать окопами, под вражеским артиллерийским и минометным обстрелом.

Мне было приказано оставаться на левом берегу и руководить форсированием реки другими подразделениями полка, а также поддерживать огнем тех, кто был на Каске.

Штаб полка был расположен на небольшом пригорке, поросшем редким лозняком, всего в нескольких десятках метров от берега Днепра. В бинокль мне было хорошо видно, как сражались с врагом на острове солдаты, сержанты, офицеры. Но подробности этих боев я узнал уже потом, когда люди вернулись на левый берег.

4 октября, когда гитлеровцы во время третьей за день контратаки обошли позицию одной из стрелковых рот с фланга и начали уже продвигаться в тыл, на выручку бросилась группа бойцов из резерва командира полка во главе с гвардии капитаном Егоровым. Опережая офицера, рванулся из окопа гвардии рядовой Иван Семенев. Я знал этого солдата из роты связи. Ставропольский колхозник прошел с полком весь боевой путь из-под Ростова-на-Дону, через пекло Сталинграда и Курской дуги. Всего несколько дней назад, на подходе к Днепру, полковая парторганизация приняла Ивана Семенова кандидатом в члены партии.

- Братья славяне! - громко закричал он. - Вперед на врага, ура!

За ним устремились гвардейцы. В горячей рукопашной схватке они уничтожили более двух десятков гитлеровцев, а остальные повернули вспять. В этом бою сложил свою голову и Иван Семенов, так и не успев получить карточку кандидата в члены ВКП(б).

Рядом с Семеновым отважно сражался автоматчик гвардии рядовой Автандил Тоидзе. Он метко разил врагов, а когда кончились патроны, пустил в ход приклад автомата. Парень из Грузии был ранен в тот день и вместе с другими воинами отправлен на лодке на левый берег Днепра. Но он не остался там, а, перевязав рану, вернулся на остров. Правда в атаки он больше не ходил, но пять раз переправлял раненых через Днепр под огнем противника.

Гвардии рядовой Леонид Крюков вел огонь из ручного пулемета по атакующим немцам и заставил их залечь. Но в этот момент осколком вражеской мины повредило пулемет. Гитлеровцы вновь пошли и атаку. Молодой воин-комсомолец отбился от них гранатами.

В отражении седьмой, и последней в тот день, вражеской контратаки пришлось участвовать и командиру полка, и всем, кто находился рядом с ним на командно-наблюдательном пункте. Дело шло к вечеру, и мы уже думали, что противник, понесший в бесплодных контратаках немалые потери (впрочем, и в полку было много убитых и раненых), успокоится хотя бы до утра следующего дня. Но нет! Опять начался артиллерийский, и минометный обстрел, опять тучи песка поднимались в воздух и медленно оседали, засыпая окопы и траншеи.

А потом гитлеровцы выбили наши роты из первой траншеи и завязали бой на второй. Положение стало критическим. Командир полка гвардии подполковник П. Р. Панский приказал помощникам начальника штаба гвардии капитанам Белоусову и Егорову собрать всех, кто находился на КНП и кто способен был держать оружие.

Собралось человек около тридцати, больше трети из них - офицеры. Бой шел буквально в двух-трех десятках метров, и им потребовалось всего две-три минуты, чтобы преодолеть это расстояние. Они воспользовались тем, что противник не мог в эти минуты вести артиллерийский и минометный огонь, боясь поразить своих, и потому сблизились с врагом для рукопашного боя, не потеряв ни одного человека. Но когда, отбросив немцев за первую траншею, возвращались обратно, то недосчитались в группе больше десяти человек.