Миф тесен - Александр Баунов

Объяснение, которое нам самим кажется убедительным: мы чувствуем несправедливость, в головах на нашей карте мира видим Крым или еще что-то там русским, — только еще больше пугает. Душа — потемки. Все-то остальные видят другую карту, к ней уже привыкли, мало ли что у кого еще в голове, страшно.

Двойные стандарты, с любовью

Если примерить нынешнее поведение России на историю последних лет, то, что она делает, не так уж неслыханно. Греки поддерживали на Кипре сепаратистов — сторонников поглощения Кипра Грецией, слали туда оружие и добровольцев, они даже свергли там законного президента и целую неделю правили страной. Турки поддерживали на Кипре своих сепаратистов и провернули свою аннексию, армяне слились с сепаратистами в Карабахе до полной неразличимости и тоже аннексировали, Индия поддержала сепаратистов в Восточном Пакистане, отделила его, помогла обустроить там Бангладеш, Марокко аннексировало большую часть Западной Сахары, а Алжир поддерживает в ней антимарокканских сепаратистов. Но на Западе никто не боится греческой, индийской, марокканской экспансии, турецкой последний раз боялись больше ста лет назад. Мало за кем тянется такой шлейф страха — темная сторона силы.

Да, в мире существуют двойные стандарты. Но это почти официальные двойные стандарты. Сильному и самостоятельному позволено меньше остальных. Тот, кого боятся, должен быть деликатен особо: за неосторожность он платит двойную цену. Нынешней миролюбивой Германии, давно расставшейся с колониями Франции, даже Америке позволено меньше, чем многим.

И главное, в мире действует вот какой закон сохранения энергии: хочешь иметь больше власти внутри своей страны, будь готов к тому, что ее станет меньше снаружи. Чем меньше контроля над собой правитель хочет внутри страны, тем больше его захотят контролировать снаружи.

Правила поведения диктатора

Однажды я сформулировал шесть правил поведения диктатора. В 2009 году Муаммар Каддафи возвращался в мировое сообщество, и я писал о том, как следует себя вести диктатору, чтобы, сохраняя власть внутри страны, остаться своим во внешнем мире. Правило номер один звучало так: диктатор не должен распространять свою власть и влияние за пределы своей страны. Никакого империализма и территориального расширения, никакой внешней экспансии. Особенно в страны, которые неофициально считаются сферой влияния одной из западных держав.

Правило номер два так: никакого экспорта революции или идеологии. Правило три: диктатор не должен поддерживать борющихся с Западом и его союзниками сепаратистов и террористов. Диктатору следует осуждать крупные теракты, выражать соболезнования их жертвам, выдать виновных и расплатиться за участие своих людей в терактах в прошлом. Ну и т. д. Первые 13 лет нового века российское политическое руководство в основном придерживалось этих правил, с весны 2014-го, делает все ровно наоборот.

К этим правилам в случае стран вроде нашей нужно добавить еще одно: нельзя оправдывать худшие опасения на свой счет. Если именно от вас ждут, что вы перебьете всех оставшихся китов, нельзя взять и у всех на глазах развернуть китовый промысел. Вернее, можно, но шум и репутационные потери будут соответствующие. Если все думают, что у вас в стране отсталость и домострой, не стоит принимать закон о комендантском часе для женщин после шести вечера. Если в вас подозревают религиозного фанатика, не стоит публично налегать на религию. Если все никак не привыкнут, что вы не собираетесь в Европу с песней на танке, лучше без крайней необходимости не влезать на танк и не запевать. Если вы оправдываете худшие опасения, ни ваши страдания, ни ваши замечательные поступки будут не в счет. У страха глаза велики, большие уши, длинные руки и огромные зубы. Мы же говорили, что никакая это не бабушка.

ЧЕЧЕНЦЫ В БОСТОНЕ

История с чеченскими подрывниками в США, взорвавшими бостонский марафон, — это история о вреде обобщений и упрощающих реальность схем. При помощи таких схем удобно управляться с чем угодно: с народом, общественным мнением, страной, мировой дипломатией. Но рано или поздно схемы мстят. Наблюдая за конфликтом со стороны, не стоит назначать одну сторону силами добра, а другую — силами зла. Такое в жизни бывает, но довольно редко. Чаще конфликт порождается злом, которое исходит от нескольких сторон сразу.

После распада СССР не было российско-татарской или российско-казахской войны, не было даже российско-украинской, а грузинская и чеченская были. И ясно, что дело не в том, что в России как-то особенно плохо, хуже, чем ко всем остальным, относятся к грузинам и чеченцам.

Для западного журналиста, зрителя, читателя произошедшее в Бостоне должно быть крайне неприятным сломом стереотипов. От него можно отговориться тем, что у террористов нет национальности. Эта правильная фраза означает только одно: не все лица той же национальности террористы. Даже не большинство. Даже не половина. А в остальном — национальность у террористов очень даже есть. И мало того что есть, она входит в прошивку их теракта. Большинство терактов так или иначе связано с национально-религиозными переживанием и самочувствием. И то, что сделает католик-ирландец, никогда не сделает исламист-пакистанец, и наоборот.

Всю вторую чеченскую войну я провел на дипломатической службе в Афинах. И даже в православной Греции, которая своих собственных мусульман держит в черном теле (в Афинах нет ни одной официально действующей мечети), приходилось тяжело. Картина происходящего для греков была проста и понятна. В Чечне идет геноцид маленького свободолюбивого народа, который истребляют только за то, что он другой национальности и другой религии, чтобы захватить его нефть. Мы понимали, что при всех ужасах в поведении российской армии дела в Чечне обстоят несколько сложнее, — мы же видим сейчас, как этот геноцид по Москве раскатывает.

Напрасно тогдашний глава ФСБ Патрушев приезжал к греческим коллегам и за осьминогом гриль просил обратить внимание на растущую на севере Греции чеченскую диаспору. Греческие коллеги поливали очередное щупальце свежим лимонным соком и согласно кивали, изображая заинтересованность, а сами думали: «Мы тут ни при чем, это не наша война». Точно так же мы киваем на предостережения израильских дипломатов про ХАМАС, английских про ИРА, кого-то еще про что-то другое.

Помню нашу посольскую разъяснительную работу — лингвистическую битву с местными журналистами и политиками за то, чтобы тех, кто захватил «Норд-Ост», называли словом «террористы». В то время как в правилах хорошего тона местных изданий и телеканалов (не говоря о политиках) требовалось говорить о сепаратистах, партизанах и повстанцах. Из МИДа прислали кассету со съемкой казней в Чечне — показать при случае местным журналистам. Большинство отказались смотреть (это ж не Тарантино, а настоящая смерть), а одна смелая барышня, взглянув, написала, что это, конечно, инсценировка КГБ и хорошо, если они для этого никого действительно не убили.

Благодарность фанатика

Война была действительно не их, но стороны добра и зла были выбраны так, словно она своя, родная. Одним доставалось все сочувствие, другим — все осуждение. Гуманные скандинавские народы делали этот выбор из жалости к любым жертвам, о которых доходит слух. Не очень гуманные народы Восточной Европы — из неприязни к бывшему поработителю. Интеллигенция всего мира — из склонности защищать маленьких. Исламские страны — из религиозной солидарности. Западная Европа — потому что сама проходила все эти постколониальные войны, во всех проиграла и была признана неправой. Американская дипломатия — потому что кроме разумных людей там полно старых болванов, которые всю жизнь занимались сдерживанием России и ничего больше делать не умеют. Какая им польза еще от одного исламистского недогосударства, объяснить они не могли, но зарплату получать по-прежнему хотели. Сложный конфликт как минимум с тремя сторонами (потому что кроме чеченцев-сепаратистов были и есть чеченцы-федералисты) оказался простым частным случаем битвы добра со злом.

Но оказалось, что кроме банальности про то, что у терроризма нет национальности, верно и другое общее место — что не бывает чужого террора. Тебе кажется, будто каких-то негодяев можно использовать для решения правильных геополитических задач. Что если ваши флюгеры на время совпадут, то надо объединить усилия. Нет. Не надо объединять усилий с сомнительными личностями, куда бы ни смотрел их флюгер. Тебе кажется, что ты их используешь, а когда закончишь использовать — отбросишь, как ракета первую ступень. А первая ступень падает тебе на голову, предварительно обмотавшись поясом с поражающими элементами.

Другой важный урок: невозможно угодить радикалам. На то они и радикалы. Ну вот эти — да, у них дикие взгляды, но мы им не враги, мы же им — моджахедам, косовской Армии освобождения, ХАМАСу, Хизб ут-Тахриру, маоистским партизанам, колумбийским повстанцам, — мы им даже временные союзники. И вот ты как американец помогаешь косовским албанцам, спасаешь их от этнических чисток, поддерживаешь на дипломатическом, информационном, гуманитарном, финансовом и военном уровне, помогаешь им одолеть силы зла. А потом 21-летний косовский албанец (ровесник Царнаевых) в аэропорту Франкфурта расстреливает американских военных летчиков — тех самых, что помогали албанцам. Потому что они американцы и враги ислама.