Миф тесен - Александр Баунов

Это нам кажется, что все у нас пропитано духовностью и культурой, чтеньем и письмом, живописью, ваянием и зодчеством. И важнейшим из искусств для нас является, да какое ни возьми, одно важнее другого.

Мы, разумеется, признаем, что культура у нас не в лучшей форме: недофинансирована, недокормлена, недопоена, недонесена в народ. Но даже такая, какая есть, не сыта, не голодна, все равно она великая. Само собой. Уж этого не отнять. Уж точно покультурней малограмотной Америки или какой-нибудь Украины, которой вообще нечего предъявить всемирного значения, кроме точки над i.

Нам это очевидно. А остальному миру нет. Остальной мир сидит, вспоминает, что у нас есть прямо сейчас. Тянет-потянет и вытягивает Малевича со Шнитке. Внучка за бабку, бабка за дедку — а дедушка уже старый, ему все равно, или вовсе помер. А внучку никто не знает.

С классической музыкой еще более-менее все в порядке. Наши исполнители — в ее первых десятках-двадцатках. Композиторов тоже знают — те, кто вообще что-то слышал про современных композиторов. В кино знают живых классиков от Сокурова до Михалкова, а неклассики получают призы. С литературой сложнее. Мы читаем Пелевина и Сорокина, а они из наших — больше киевлянина Андрея Куркова и русского француза Андре Макина.

А вот в современном искусстве и музыке внучка все никак не сделает международной карьеры. Напрасно мастера монументальной открытки Шилов и Андрияка и примитивист-гигантоман Глазунов делают вид, что известны за рубежом. Неизвестны. И слава богу.

Но и с настоящим искусством у нас не так чтобы хорошо. В феврале 2007 года я ездил на «Сотбис», на первые торги русского современного искусства, выяснить: нашим современным искусством стали торговать в Лондоне потому, что мы теперь такие крутые, или потому, что недостаточно крутые. Оказалось, потому, что на полпути. Покупатели на русское современное искусство уже есть, но пока еще свои же, российские. А в просто аукционы современного искусства, мировые, без уточнения «русского», из наших включают одного концептуалиста Кабакова.

С неклассической музыкой похожая история. Прорыв русского рока на Запад не удался. В результате мы обладаем закромами шедевров для внутреннего пользования. В душе лежит сокровище, а ключ на фиг никому не нужен.

Какую же русскую группу знают по имени все крупные западные музыканты? Раньше ответа не было, теперь он очевиден: трио Pussy Riot. Про них уже сказали и написали Стинг, Red Hot Chilli Peppers, Faith No More, Питер Гэбриэл, Franz Ferdinand, Pet Shop Boys, Джарвис Кокер, и не успеваю следить за растущим списком. И все западные газеты. И Мадонна, а Мадонну церкви как осудить? И все они готовы спеть с Pussy Riot. Пригласят на разогрев. Выведут с собой на сцену. Позовут на фестиваль. Свозят в тур. Запишут совместный диск. Уже записали.

Родился первый в истории путинской России, да что там — первый со времен перестройки русский бренд мирового значения в области современного искусства и современной музыки. Нам внутри страны этого не видно, нам этого не понять, нам это, может быть, даже неприятно, но назад пути нет: Pussy Riot — самые известные в мире русские художники и самые знаменитые в мире русские музыканты.

Вот как оно происходит, назидательное явление Немезиды. Это совсем не та русская культура, которую хотело бы экспортировать начальство. Начальство делает всё, чтобы продвинуть русскую культуру за границей. Но представляет эту культуру скромной честной девушкой, благодарной за вывоз за рубеж. Взяли, а могли бы и одни поехать. Спасибо ответственному товарищу за нашу счастливую выставку. Русская же культура за это должна вести себя прилично, быть милой и очаровательной, никого не смущать, не позорить Родину и благодетелей, быть как комсомолка, награжденная путевкой в Чехословакию.

Ведь русская культура — возвышенная и одновременно скромная. Богата духовно. Честная, как Татьяна Ларина. Национальная, как Садко. Европейская, как Пиковая дама. Пусть это будет Андрей Рублев, хор кубанских казаков, ансамбль песни и пляски, памятник Пушкину, академический симфонический оркестр, «Щелкунчик» без зубов, Чайковский без сексуальной ориентации, березка без черных пятен, сапожник без сапог, но с томиком Пушкина, пейзаж с куполом, натюрморт с хризантемами, незнакомка, три богатыря, явление Христа народу. Сирень, грачи, московский дворик, вечный покой.

Максимум — красный конь как самый ретивый нарушитель вечного покоя. Чтобы угодить неугомонным вкусам заграницы, так и быть, расширим экспозицию: широка страна моя родная, от иконы до авангарда, от Москвы до Владивостока, от Альфы до Омеги. Russia! Такую ведь выставку, под таким названием возили по миру в середине прошлого десятилетия.

Но коня не знают, грачей не хотят, покой только снится. Хотят Малевича. И знают Пусси Райот. Pussy Riot — это и есть от иконы до авангарда в одной точке времени и пространства. На заднем плане, за спиной танцующих — иконы, на переднем — чистый авангард. Именно так рождались важнейшие международные бренды русской культуры ХХ века: Малевич, Кандинский, Тарковский, Маяковский, Эйзенштейн и т. д. Вот и новый родился в той же славной традиции. Мы, может, и хотим быть страной Есенина (я не очень), и страной классики (я за), но классика у них есть своя. А мы, раз уж сбились с пути, теперь страна революционного искусства. А что власти раскручивают его вопреки собственной культурной политике, это, конечно, так. Только это ведь не первый в России случай государственной раскрутки неофициальной культуры: русская власть — ее давний и проверенный продюсер.

Интеллигенция тоже хотела бы, чтобы Россию представляли другие. Pussy Riot — совсем не лучшие. Но ведь не всегда самое известное или самое широко продаваемое за границей местное вино — оно же и лучшее. Но без никого никто не узнает, что в этой стране вообще есть вино.

Возмущаться бесполезно. Что скажешь иностранцам? «Pussy Riot хорошо, но, знаете, у нас тут есть получше музыканты, поумнее тексты. Не забудьте похвалить Бориса Гребенщикова». Что тут скажешь власти? «Вы репрессировали не тех. Репрессируйте, пожалуйста, Леонида Федорова — чтобы поинтересней было по музыкальной части, а по живописной — посадите, пожалуйста, на время «Синие носы», Кошлякова, Дубоссарского с Виноградовым»? Мировые художественные бренды не рождаются в результате уговоров.

Pussy Riot стали международным лицом русского современного искусства. Поступить с этим можно двумя способами. Отбиваться что есть сил. «Мы с вами где-то встречались? Вы случайно не русская культура?» — «Что вы?! Вы ошиблись. Русская культура — она гораздо, гораздо лучше. Не хотите познакомиться?» — «С удовольствием, но в следующий раз». Либо считать, что Pussy Riot — вроде ледокола. Теперь в мире в курсе, что у нас есть лихие ребята в художестве и музыке. А ведь не может быть, чтобы они одни, на пустом месте. Оно и не пустое. У ночи много звезд прелестных, красавиц много на Москве. Только в церквях больше танцевать не надо, выйдет вторично.

НАГРАДА ЗА ОЧЕРНЕНИЕ

Совсем не удивлен, что фильм «Левиафан» получил награду за мрачность и очернение российской действительности. Призы эти, глобусы, оскары, львы, орлы, куропатки — сплошь и рядом дают за мрачность. Простой честный парень возвращается с хорошей, справедливой войны, и отчего бы не показать, как страна дает ему учиться и работать, так нет, показывают как в пропитанной мраком и преступлением жизни он ступает на кривую дорожку, становится убийцей, а в окружающей его мерзости гибнет возлюбленная. Вокруг бандиты правят жизнью, от них не уйти честному человеку: только честный человек пытается сказать «нет», как просыпается в собственной постели с отрезанной лошадиной головой. Идет к полицейскому, а тот на зарплате у мафии, как и политики. Стоит снять фильм про то, как невозможно остаться честным человеком в этой стране, и дать кощунственное название «Крестный отец», и вот букет призов.

Или «Горбатая гора» про ковбоев в прериях. Осталось медведя с балалайкой, индейцев со скальпами, вождя и его скво. В этих самых прериях два ковбоя полюбили друг друга — а это уже надругательство, но автору мало. Влюбленных ковбоев душит убогая, темная, беспросветная жизнь, ограниченные люди, злые бабы, агрессивные тупые мужики — а как иначе, иначе призов не дадут. И разумеется, вся эта злобная человеческая масса убивает одного из героев и оставляет несчастным второго. Весь фильм о том, что в этой стране невозможно отличаться от серой массы, что она тебя растворит или уничтожит. И, конечно же, иуда заработал свои тридцать «Оскаров».

А вот другое. Наглые хозяева жизни — англосаксы с обеих сторон океана — путешествуют первым классом и не считают за людей хороших итальянцев, евреев, ирландцев, поляков, которые путешествуют в третьем. Негров, малайцев и прочий народ в море качает другой пароход. Когда приходит беда, эти англосаксы, приличная с виду публика, запирают хороших ирландцев и евреев в трюмах корабля — «тоните все», и бежит захватывать шлюпки, бросая женщин и детей на произвол судьбы. Когда же кому-то из хороших итальянцев удается приблизиться к полупустой лодке, джентльмены отталкивают его веслами, а леди — зонтиками: мерзни в океане, чурка нищий. Понятно, что жюри всех этих академий с радостью хватается за ксенофобский пасквиль и осыпает его горой призов.