Лица - Валерий Абрамович Аграновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разумеется, Лебедев несколько старомоден: культ головы имеет для него явный приоритет перед культом одежды. Однако общее повышение благосостояния народа не могло не отразиться на студенческой массе, которая стала одеваться сегодня вполне прилично и современно. При этом студенты могут слегка пококетничать, сказав, что, мол, если мы студенты, то нам вещей не надо. Надо! Не гневите бога. Другое дело, не всегда есть, на что их купить. Меня познакомили как-то с одной первокурсницей, которая купила со стипендии модные туфли, а потом четыре дня, пока родители срочно не выслали подкрепление, жила на тридцать копеек в сутки: винегрет, чай и непременное пирожное.
Из чего складывается доход студента? Прежде всего он зависит от заработка родителей. Отец Лебедева, бывший кадровый военный, получает вместе с пенсией 230 рублей в месяц. Мать — 90. Семья состоит из четырех человек, — следовательно, как говорит Лебедев, «на нос» приходится по 80 рублей. По университетским нормам студент с такой обеспеченностью может получать стипендию лишь при условии, если не имеет ни одной тройки. Обеспеченность свыше 80 «на нос» — будь отличником, до 60 — хоть троечником. Все эти градации устанавливаются ежегодно самим университетом, его специальной комиссией (в которую почему-то не входят представители студентов, как это принято в некоторых вузах страны) в зависимости от стипендиального фонда, отпущенного министерством, и собственных прогнозов на успеваемость. Точно угадать, как будут учиться студенты, очень трудно, и потому сердце главного бухгалтера обливается кровью, когда он вынужден возвращать в Министерство финансов неизрасходованные суммы.
Сказать, что стипендия является рычагом успеваемости, нельзя, поскольку вся стипендиальная политика направлена острием назад (карает за прошлые грехи), а не вперед (не стимулирует будущие успехи). Студент может заниматься, как проклятый, целый семестр, но именно этот трудный семестр он не получает денег за двойку, заработанную в предыдущем году. Сказать, что стипендия — это прожиточный минимум, тоже нельзя, поскольку ее выдают не всем. Кроме того, я ощущаю какую-то уравниловку, вывернутую наизнанку, если возможна ситуация, когда два студента с одинаковыми способностями и равной успеваемостью неодинаково обеспечиваются стипендией, которая, как мы знаем, зависит от заработка родителей. Хотя еще далеко не известно, делятся ли родители деньгами со своими отпрысками и в каких размерах.
На мой взгляд, стипендию все же следовало бы считать прожиточным минимумом прежде всего и стимулом — во вторую очередь. Это было бы по крайней мере гуманно. Если рабочий не выполняет план, какие-то деньги ему все же платят. Если студента оставляют в вузе и не исключают за неуспеваемость, лишать его стипендии нельзя. Не сдельщик же он, в конце концов, который получает столько, на сколько наработает! Так, может, есть смысл платить минимум всем нуждающимся студентам, а максимум — тем из них, кто заслуживает? А для того, чтобы не было ошибок в определении нуждаемости, надо к распределению стипендий обязательно привлекать общественные организации, то есть самих студентов.
Два семестра из шести Лебедев ходил к окошечку кассира, а в остальное время кассиром была его мать. Баловать его дома не баловали, ему давали ровно столько денег, сколько уходило на дорогу и на обед, и перед каждым походом в кино Лебедев говорил матери: «Ма, снабди чеком на один миллион!» Курил он «Север», водку не пил, жил скромно и в сберкассу не хаживал. Из денег, которые он заработал в стройотряде, он сделал самостоятельно только одну покупку, и то не для себя, а для отца: купил доху с мехом внутрь, хотя никто так и не понял, зачем она может понадобиться родителю, если он не работает сторожем.
Студенты, приехавшие в Горький из других городов, ведут хозяйство самостоятельно. Часть их (наиболее значительная) получает ежемесячно дотацию от родителей, рублей 15—20 к стипендии, а если ее нет, то и все 60. А часть студентов живет только на стипендию — на 45 рублей в месяц. (На других факультетах она еще меньше, но мы почему-то привыкли к тому, что студенты должны быть бедными.) Деньги, как правило, целиком уходят на еду, из расчета рубль двадцать — рубль сорок в сутки. Остаток — на курево, книги и развлечения.
Многие студенты подрабатывают. Было время, когда стеснялись об этом говорить, хотя что тут зазорного! Даже грех не использовать армию молодых людей, представляющую собой большую интеллектуальную силу. К сожалению, найти этой силе точное применение никто пока не может. Студенты устраиваются ночными сторожами, пожарными, грузчиками, и, странная вещь, почти никто не пользуется специальными знаниями, чтобы заработать лишний рубль и принести квалифицированную пользу обществу. И уж совсем никто не занимается репетиторством, столь распространенным в прежние времена. Вероятно, это объясняется тем, что общий уровень грамотности населения вырос и в условиях обязательного среднего образования студенты уже не могут устроить клиентуру. А работа по специальности усложнена тем, что еще нет порядка, при котором можно работать по два или по три часа в день и получать «за часы». Такой порядок, если подумать, вскрыл бы много неиспользованных резервов, и не только в студенческой среде, но и в среде тех специалистов, как правило, женщин, которые почему-либо не могут работать полный рабочий день.
БУДУЩЕЕ
Когда пришло время специализироваться — это случилось на четвертом курсе, — право выбора профессии было предоставлено студентам. Точнее говоря, не право выбора, а право угадывания. Именно так сформулировал Лебедев известную процедуру, во время которой ему пришлось назвать одну из десятка существующих кафедр.
Ночь перед этим он спал спокойно, решив не мучить себя напрасными раздумьями, а утром, едва приехав в университет, сразу окунулся в водоворот событий. Был неимоверный ажиотаж. Сачок метался как угорелый, выясняя характеры руководителей кафедр. Школяр отнесся к специализации как к созданию футбольной команды, а потому сговаривался с кем-то, учитывая взаимные симпатии и антипатии. Но поскольку футбольные встречи между кафедрами действительно не исключались, и в самом деле было желательно, чтобы на каждой кафедре имелся хотя бы один вратарь, один приличный стоппер и парочка забивал. И только Зубец ходил поглощенный сам собой и чрезвычайно целенаправленный.
До того момента, как Лебедев открыл рот и произнес: «Кафедра статической радиофизики», — он твердо знал только то, что открыть рот ему придется. Несколько позже он придумал логический ход, вроде бы оправдывающий этот выбор: е с л и его распределят в НИИ, а не на завод, и е с л и в НИИ будет тема, связанная с изучением закона всемирного тяготения, которым он как раз интересовался, и е с л и его подключат к этой
