Перелом - Дик Фрэнсис

- Он уехал верхом на лошади, - сказал я.

- Он не уезжал! - кричал Энсо. - Я не велел ему!

- Ну… а он уехал.

- На какой лошади?

- Это важно?

- Какая у него лошадь? - завизжал Энсо практически мне в ухо.

- Лаки Линдсей, - сказал я.

Вроде бы никакой разницы, а что-то изменилось. Я заставил себя выпрямиться в кресле и открыл глаза. Лицо Энсо было совсем рядом, и взгляд гарантировал мне смерть.

Револьвер поднялся. Я ждал, оцепенев.

- Останови его, - приказал он. - Верни его обратно.

- Не могу.

- Обязан. Верни его, или я убью тебя.

- Он уехал двадцать минут назад.

- Верни его назад. - Голос хриплый, с присвистом, полный ужаса.

До меня наконец дошло, что его ярость обернулась мучением. Вместо бешенства - страх. В черных глазах стояла непредставимая боль.

- Что ты сделал? - спросил я жестко.

- Верни его, - повторял Энсо, как будто этого можно было достичь только криком. - Верни. - Он поднял револьвер, но мне показалось, что он даже не понимает зачем: то ли застрелить меня, то ли ударить.

- Я не могу, - сказал я бесстрастно. - Делай что хочешь, но это не в моих силах.

- Его убьют! - дико заорал он. - Моего сына… моего сына убьют. - Он широко раскинул руки и весь затрясся. - Томми Хойлейк… Во всех газетах написано, что Томми Хойлейк скачет сегодня утром на Лаки Линдсее.

Я передвинулся на край кресла, подогнул под него ноги и с невероятным усилием поднялся, Энсо не пытался пихнуть меня обратно. Он был слишком захвачен воображаемой жуткой картиной.

- Томми Хойлейк… Хойлейк скачет на Лаки.

- Нет, - возразил я грубо. - Там Алессандро.

- Томми Хойлейк… Хойлейк… Так должно быть, так… - Его глаза вылезали из орбит, а голос поднимался выше и выше.

Я поднял руку и с размаха ударил его по лицу.

Рот Энсо остался открытым, но крик прервался мгновенно, точно его выключили.

Щеки дергались, кадык в непрерывном движении. Я не дал ему времени приняться за старое.

- Ты спланировал убить Томми Хойлейка? Никакого ответа.

- Как? - спросил я.

Никакого ответа. Я снова шлепнул его по лицу, расстарался, как мог. Слабовато.

- Как?

- Карло… и Кэл… - еле выговорил он и опять умолк.

«Лошади на Пустоши, - соображал я. - Как найти Томми Хойлейка? Известно, что он на Лаки Линдсее. Карло знает каждую лошадь в конюшне, он наблюдал за всеми лошадьми каждый день и мог отличить Лаки по внешнему виду так же непогрешимо, как любой скаковой «жучок». А Кэл…» Я почувствовал, каково сейчас Энсо. Кэл со своим «ли-энфилдом».

- Где они? - спросил я.

- Я… не… знаю

- Тебе лучше бы найти их.

- Они… прячутся.

- Иди ищи их! - приказал я. - Давай, пошел. Найди их. Это твой единственный шанс. Единственный шанс Алессандро. Найди, пока они его не пристрелили… ты, тупица, ты сам его убиваешь.

Энсо, спотыкаясь, как слепой, обошел стол и двинулся к двери, все еще с пистолетом в руке. Он врезался в дверной косяк и закачался. Потряс головой, проскочил короткий коридор, вывалился через дверь во двор и прошагал на непослушных ногах к темно-красному «мерседесу». Мотор завелся только с третьей попытки. Машина описала фантастическую дугу, прорычала по дорожке и, взвизгнув шинами, свернула направо по Бари-роуд.

Грязный подонок, убийца… Я вышел вслед за ним из конторы, но свернул в манеж.

Бежать не мог. Эти его новые удары в плечо даже ходьбу превратили в испытание. Сумасшедший выродок, убийца, тупой… Двадцать минут, как Алессандро выехал на Лаки Линдсее… и все остальные тоже. Они наверняка доехали до Уотерхолла. Столпились в конце скаковой дорожки, разбиваются на группы. Начинают проездку.

Черт возьми, почему бы мне просто не отойти в сторонку: посидел бы и подождал, что там произойдет. Если Энсо убьет своего драгоценного сынка, поделом ему.

Я ускорил шаг, пересекая манеж. Через первые ворота к дальним конюшням. Через вторые ворота, пересек малый манеж. Вышел за ограду к Пустоши. Свернул налево.

Хоть бы он вернулся, подумал я про Ланкета. Он должен уже вернуться с прогулки, оседланный, взнузданный и готовый скакать. А вот и он, идет навстречу вдоль изгороди. Его вел в поводу самый незадачливый наездник, отосланный Этти, так как от него было мало толку в галопе.

- Помоги-ка мне стянуть шерстяную рубашку, - приказал я.

Он удивился, но ребята, натренированные моим отцом, никогда не спорили. Он помог мне снять рубашку. А что такого? Он же не Флоренс Найтингейл. Я велел ему также освободить мне руку из повязки. Никому не удалось бы скакать прилично с рукой на перевязи.

- Теперь подсади меня. Он и это сделал.

- О'кей, - сказал я. - Иди домой. Я приведу Ланкета позже.

- Да, сэр, - ответил он. И если бы я велел ему встать на голову, он ответил бы точно так же: «Да, сэр».

Я повернул Ланкета обратно по той дороге, которой он пришел. Пустил его рысью. Медленно. Слишком медленно. Перешел на легкий галоп, нарушив правила Пустоши. Чувствовал себя ужасно. Я рванул к Бари-Хилл, на дорогу, где нельзя было ездить еще две недели, и направил лошадь прямо к перекрестку Бари-роуд.

Мог бы и галопом, все равно уж… Я прошел галопом первые пять ферлонгов, а потом еще три по дорожке для верховых, не снижая скорости, и напугал парочку ранних пташек-автомобилистов, когда пересекал шоссе.

Слишком много лошадей на Уотер-Холл. Я не мог за полмили отличить нашу цепочку от других. Единственное, что я понял, - еще не поздно. Обычная утренняя сцена: порядок и спокойствие. Никаких объятых ужасом толп вокруг окровавленных тел.

Я все гнал Ланкета. Всего два дня назад он выдержал тяжелую скачку, и от него не следовало требовать так много. Он скакал быстро и с охотой, но я его уже чуть не загнал.

Это даже чисто технически трудно - скакать в ключичных кольцах, не говоря обо всем остальном. Но на земле, наверное, еще трудней, да и вон она как далеко внизу… И я остался в седле, выбрав меньшее из двух зол. Конечно, лучше бы я остался не в седле, а дома, это было мое самое пламенное желание. Я знал о жокеях, участвующих в стипль-чезе со сломанными ключицами. Но это фанатики и ненормальные. Такие вещи на любителя.

Я разглядел Этти. Разглядел нескольких знакомых лошадей.

И увидел Алессандро на Лаки Линдсее.

Они были слишком далеко, чтобы меня услышать, даже если бы у меня хватило дыхания закричать, а назад ни один из них не посмотрел.

Алессандро послал Лаки в быстрый кентер и вместе с двумя другими лошадьми очень скоро перешел на полный галоп.

На расстоянии мили, у дальнего конца скаковой дорожки, были деревья и кустарники. И маленькая рощица.

И Карло. И Кэл.

У меня было страшное ощущение неотвратимого несчастья, как в ночном кошмаре, когда тщишься бежать, а ноги вязнут в патоке. Совершенно очевидно, что Ланкет не мог догнать в галопе свежего Лаки Линд-сея. Оставался единственный шанс: перехватить его, однако при этом ужасно легко ошибиться.

Я помчался напрямик через Уотер-Холл, пулей пролетел через поле, где разрешалось ездить только кентером, а потом решился пойти дорожкой для среднего кентера против движения лошадей, работающих там. Дикие вопли со всех сторон не остановили меня. Я надеялся, что у Ланкета хватит здравого смысла не врезаться в другую лошадь, а все прочее меня не волновало, оставалось только одно стремление, единственное, всеобъемлющее, всепоглощающее желание добраться до Алессандро раньше пули.

Бесконечные ферлонги по траве… всего одна миля, чуть больше или меньше… но ей не видно конца. Ланкет выбивался из сил, каждый новый скачок брал все больше сил… плавный ритм его бега нарушился, стал неровным… не один месяц он не сможет участвовать в скачках… я умолял его собрать последние запасы сил… и он щедро отдавал их.

Бесконечные ферлонги… и я выбрал неправильный угол перехвата… Ланкет замедлял бег, и я достиг беговой дорожки, когда Алессандро уже прошел. Я взял правее… с трудом удержался в седле, не в силах даже просто держать поводья левой рукой… хотел ухватиться правой за шейный ремень, чтобы не упасть, спасти жизнь, но если бы ухватился, то не мог бы править…

И ведь осталось совсем немного на самом-то деле. Плевое расстояние для свежей лошади. И вообще никакое для Лаки Линдсея.

Вон они, эти деревья и кустарник впереди… где-то в них прячутся Карло и Кэл… и если Энсо не знает, где именно, он их не найдет. Они же не валялись на виду у всех с «ли-энфилдом», целясь в летящих лошадей, Кэл должен был прижаться к земле. Должен быть достаточно осторожен. У «ли-энфилда» такой же точный прицел, как у любого ружья, но только если человек целится и стреляет из положения лежа: слишком сильная отдача для стрельбы стоя.

Энсо не сумеет найти их. Он, вероятно, ищет машину. «Мерседес» Алессандро. Но он не отыщет Карло и Кэла, пока гром выстрела не выдаст их местоположения… и даже тогда никто, кроме Энсо, не найдет их, они успеют добежать до машины и уехать. Всех соберет Алессандро с рваной дырой в груди. На Алессандро джемпер из верблюжьей шерсти и голубая рубашка, в точности такие, как у Томми Хойлейка.