Огненная обезьяна - Михаил Попов

Зельда смахнула каплю пота со своего подвижного носика — высшая степень взволнованности.

— Этот закон, закон мистера Бута, действовал еще тогда, когда и не был открыт. Скажем в тридцатые годы двадцатого века богатые футбольные клубы Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро отказывались принимать в свои ряды чернокожих игроков, под предлогом, что футбол это игра для белых и богатых, но расисты были посрамлены, когда появился на полях "черный бриллиант" Леонидас, блеск его игры был выше "предрассудков кожи". Расовая оборона была прорвана. Другой прример. Перед чемпионатом мира в Швеции в 1958 году правившие в России коммунисты решили одернуть слишком возомнившего о себе футболиста Стрельцова, и в жизни, а значит и на поле, он вел себя не так, как должен был вести себя стандартный, идеологически-адекватный советский человек. Более свободно, более независимо. Изнасиловав правосудие, коммунисты обвинили Стрельцова в изнасиловании некой девицы. Они предпочли оставить в команде послушных середнячков. В результате, наказали сами себя. Тут настоящий парадокс: страна СССР в этот момент безусловно являлась финалистом мировой политической игры, вместе со США. Выступление футбольной команды должно было подтвердить в другом исполнении этот статус, то есть сборная СССР вместе со Стрельцовым несомненно дошла бы до финала, но бездарные политики прибегли к панической самокастрации. Характерно, что здесь замешано именно изнасилование. Кстати, реальное падение режима начинается в СССР именно с этого момента. Выступив против истинного футбола коммунизм, в конце концов, рухнул.

При слове "самокастрация" мессир комиссар озабочено проверил на месте ли его "хозяйство", а у меня в том месте появилась темная, но горячая искра.

— Каков вывод? Против футбола, по большому счету всегда были бессильны даже такие чудища тогдашнего мира, как расизм и коммунизм. Н-да, но дальше в эту сторону мы не пойдем, ибо есть возможность затеряться. В этом месте мы лучше замкнем большую петлю в нашем разговоре. Опять вернемся к сборной Франции конца прошлого века. Именно появление этой команды и стало убедительным подтверждением правильности теории мистера Бута. Вернее, в этот момент она превратилась в теорию из гипотезы.

— А в чем разница?

— Гипотеза выдвигается для объяснения неких фактов, теорией она становится в тот момент, когда начинает объяснять не только те факты, для объяснения которых она выдвинута, но и вновь возникающие. Мистер Бут сформулировал в развернутом и детальном виде свои законы уже в 1992 году, а спустя каких-нибудь пару лет Европа начала выдавать бесчисленные примеры подтверждающие их. Скажем, в той же Швеции в середине 20-го века было 99 процентов исконных шведов, а в конце его, их осталось всего около процентов 80-ти. Это не могло не отразиться, по законам мистера Бута, на составе национальной футбольной сборной. Там появилось несколько чернокожих парней и мулатов. Такая же картина прорисовывалась и в родной нашему гению Британии. Да что там говорить, в сборной Швейцарии, страны в общем закрытой, оказался выходец из Турции, полутурки появились и в Германской сборной. В Польше возник форвард-негр, в этом выражалось сверхнормальное стремление этой страны в объятия общеевропейской традиции. Черный игрок в нападении этой славянской страны, был так сказать белым флагом, который поляки выбросили из развалин крепости Варшавского договора. В то же время, скажем в Италии, ввиду того, что выходцы из других стран не сумели встроиться в образ нации, их не оказалось и в составе "голубой эскадры".

— Я уловил, мне кажется, суть вопроса, теперь мне хотелось бы узнать, каким образом все эти… открытия, попали в поле зрения, верховных планетарных властей. Ведь, насколько я могу судить, мистер Бут сильно не дожил до эры реального воссоединения народов, и… работы свои не опубликовал.

Еще одна капля пота была изгнана быстрым пальцем милой экскурсоводши со взволнованного ее носика. У меня в глазах потемнело, я слишком знаю запах ее волнения… и почему, почему ее угораздило придти в такое состояние именно здесь, когда вокруг все эти неуместные хранители и комиссары?!

— Самое забавное, Теодор, что я еще толком и не изложила вам этого самого открытия мистера Бута. Я описала несколько кругов вокруг него, и без этого было нельзя. Без предварительных замечаний, вы могли, и не понять о чем идет речь.

— Благодарю вас.

Опять иронизирует, хватит бы уже.

— Нет, это я благодарю вас, Теодор, честно, благодарю за терпение, которое не всегда свойственно особам, занимающим такие посты.

— Но теперь-то мы уже можем перейти к сути дела, ибо я терплю, а время нет.

— И время пока терпит, я знаю, что говорю.

— Ладно.

— Подбираемся к промежуточному финишу.

Лучше бы мы подбирались к твоей сливочной промежности, подумал я, понимая сколь пошла эта мысль, но не стыдясь ее думать.

— При жизни мистер Бут не сумел опубликовать свои труды. Он совершил множество попыток, но спортивные издания отвергли его статьи по причинам, которые я уже называла, футбольной статистикой в привычном понимании статьи эти не являлись. Издания научные вообще от сочинений этих оскорбительно отмахнулись. Картина в своем драматизме слишком знакомая нам из истории развития человеческой мысли. Не хочется говорить банальности, но и в этот раз гений не был опознан своим временем. Мистер Бут не замкнулся в себе, не запил, не покончил с собой. Он писал, думал, пытался, яростно пытался достучаться до сознания окружающих — тщетно! Даже ближайшие родственники считали его человеком со странностями. И тогда мистер Бут придумал вот что: раз никто не может воспринять его открытие на теоретическом уровне, надо воплотить его на практике. Можно игнорировать чертеж бомбы, но не ее взрыв. Для того, чтобы перейти к практическим испытаниям своей теории, он ввел понятие "малой результирующей", он предположил, что не только нация целиком, но и каждая четко ограниченная общность людей может быть, так сказать, сведена к естественному минимуму футбольной команды и динамично через него выражена.

— Он решил создать команду своего городка?

— Да, но поскольку городок этот был крохотный, немедленно обнаружилось, что спортивный принцип при комплектовании команды, вступает в противоречие со статистическим. Другими словами, не всегда тот, кто лучше играет, является наиболее типичным представителем населения данного городка.

— Неразрешимое противоречие.

— Да, Теодор, обычный ум спасовал бы, признал бы свое поражение, кинулся пересматривать, перепроверять выводы основной концепции.

— Мистер Бут, насколько я понимаю, поступил по-другому.

— По-другому, Теодор. Он сказал себе однажды, а причем здесь футболисты?! Ведь они лишь надстройка, вершинка той пирамиды, коей является вся мужская масса нации. Ведь если этих одиннадцать человек лишить возможности играть, лишить умения играть, растренировать, просто истребить, все те тенденции, национальные особенности, народные глубины и способности, которые они выражали своей игрой, останутся без изменения. Глубины-то никуда не денутся. То есть, в конце концов, дело ни в каком не в профессионализме конкретных, отдельных людей. Лобертино Лоретти может потерять голос, но с самой неаполитанской песней ничего при этом не случиться. Мистер Бут решил, что прямое, бескомпромиссное столкновение народных характеров много интереснее, чем расчетливая, искусственная потасовка групп фокусников, "кудесников мяча". Интереснее, переживательнее следить, когда сражаются на футбольном поле просто мясник, шофер, столяр, студент, врач, полицейский…

— Но ведь, если не нужны футболисты, то и футбол не нужен. И футбольное поле не обязательно, возможны и другие арены.

Зельда кивнула и тяжело облизнула пересохшие губы, глядя на сенатора с непонятной благодарностью во взоре. Это он должен был ей пальчики целовать за этот докладище, за то, что она именно ради него так выложилась, никогда прежде она и десятой доли не говорила того, что сказала сегодня.

— Вы смотрите прямо в корень. Но вот этого последнего шага мистер Бут сделать не захотел. Вернее, я уверена, просто не успел. Согласитесь, это тяжкое испытание даже для великого ученого — положить жизнь на исследование некоего предмета, и придти в финале к выводу, что предмета этого, в сущности, нет. Мистер Бут же попытался остаться в пределах старых футбольных представлений. Этого, последнего движения по сбрасыванию условных спортивных одежд с тела проблемы он не произвел. Он полностью подготовил следующий скачек мысли, сделал его неизбежным, но не сделал его сам.

События развивались следующим образом. Всего за три года до начала его опыта, в его городке была проведена перепись населения. Пользуясь ее данными, он составил искомую команду. Составил такую же для Бриджуотера, соседнего городка. Но составить это одно, а заставить избранных по пусть и гениальной формуле людей выйти на поле, это совсем другое. Считается, что британцы поголовно и страстно увлечены футболом, на практике оказалось, не совсем так. Не менее половины "игроков" не только никогда, даже в детстве, не гоняло мяч, но и не любило следить за тем, как его гоняют. Вычисленные учителем телеграфисты, бармены и каменщики просто смеялись над его предложением выйти на поле. А он все больше и больше возгорался этой идеей. Он был убежден, что открыл формулу "истинного футбола", он был уверен, что если ему удастся вывести на поле его команды, пусть скромные, неуклюжие, смешные, но подлинные команды, то зашатается гигантская империя футбольного зла, рухнут фатаморганные княжества всех этих "Манчестер-Юнайтедов", "Барселон", "Миланов", "Баварий". Одного искреннего, пусть и неискусного удара по мячу достаточно, чтобы перевесить весь мир футбольной фальши, пропитанной миллионами Маммоны.