Свободный выбор - Вера Чиркова

Задыхаясь от слёз и пережитого ужаса, Веся выскочила из узкой щели между шатрами прямо в руки перепуганных сестёр и упала в обморок, ощутив, как резко закончились силы.

Обгоревший труп бродяги тогда закопали где-то в овраге, сочтя, что его наказал за попытку воровства один из чародеев, хотя все они решительно отвергали подобные домыслы. Знали правду только матери Веси и князь, даже сестры считали, что девочка испугалась жуткого зрелища горящего бродяги. Весь следующий год юная куница провела на дальней заимке, якобы восстанавливая под присмотром одной из сильнейших целительниц душевное здоровье. А на самом деле упорно учась управлять своей силой, а заодно совершенствуясь в стрельбе из лука и прочих вещах, не лишних для обороны от бандитов.

Веся дошла до лавки и распахнула дверь, пропуская Рыжа вперёд, чтоб следовавшая за рысью толпа малышей не докучала зверю и не кормила чем попало. Ловкая лавочница, едва рассмотрев, кто к ней пожаловал, немедленно выпроводила двух молоденьких девчонок, копавшихся в бусах и лентах, и прикрыла за ними дверь.

— Всё слышала, всё знаю, матушка, — бесцеремонно объявила она. — Чего желаешь?

— Запасные верхние штаны и тёплую безрукавку. Если мои сумки меня не догонят до переправы, боюсь, после Ругора буду мёрзнуть.

— Всё есть, выбирай, меряй, — женщина вывалила перед княжной кучу вещей, и опомнилась Веся только тогда, когда оказалась владелицей не только штанов и безрукавки, а и мягких коротких ботиночек, в каких удобно ходить по дому, пары сорочек, запасного белья и кучи мелких вещичек, вроде заколок, платков и поясков.

— Темная сила, ну и набрала я, — ворчала Веся, глядя, как лавочница умело упихивает всё в новую сумку. — Умеешь ты уговорить.

— Так для расстроенной девушки это же первое лекарство, новых платков да поясков накупить. Наденешь их и чувствуешь себя совершенно не той, какой была до этого, и все беды-печали вроде как тоже уже и не твои, — тараторила лавочница. — Идем, матушка. Я тебе сама суму до трактира снесу, уж не обижай меня.

— Хорошо, — положив на прилавок монеты, согласилась Веся, и в этот момент дверь распахнулась.

— Весеника, — командир стоял на крыльце, зорко оглядывая комнату, — трактирщик сказал, что ты хотела выехать через час?

— Это я её задержала, — ринулась на защиту княжны повязывающая платок лавочница. — Уже идем.

И подхватив сумку, направилась к двери.

Берест только нахмурился, протянул руку, отбирая у женщины суму, и первым направился к трактиру, даже не намекнув княжне о своём желании заплатить за купленную ею одежду. Опасался даже попытаться завести об этом разговор, потому что впервые в жизни не представлял, как поведет себя девушка. Согласится принять его деньги, как сделала бы любая невеста из других кланов, или гордо откажется, сочтя их откупом за ночную выходку женихов. И ведь нельзя даже открыть княжне, как он сам проклинал себя за поспешность, ведь мог бы откровенно поговорить с нею прежде, чем решаться на обман.

Хотя, о чем там говорить, если она уже не раз доказала, что сама приняла твёрдое решение стать женой одного из ястребов. Не подозревая, как несладко ей придется в доме князя Илстрема, твердо уверенного, будто его сына искалечила одна из её родственниц.

— Ой, хорош, — поглядывая на подтянутую, статную фигуру идущего впереди командира, шепнула Весенике лавочница, и не подумавшая остаться в своём заведении. — Ты ещё никого не выбрала?

— Три месяца дали, — похвасталась Веся, хотя точно знала, что это просто обещание, никто не позволит невесте так долго мутить воду в доме, сводя в стычки горячих парней. — И в доме князя неженатых ястребов тоже толпа. У них ведь в двадцать не женятся.

— Знаю, — поддакнула лавочница. — Всех, кому двадцать два исполнится, отпускают на ярмарочный месяц в Ставин, пожить вольной жизнью, с лисичками познакомиться. Некоторые счастливчики, кто пошустрее, с невестами возвращаются.

А некоторые с наказанием, мрачно продолжила про себя её слова княжна, и вдруг поняла, отчего он был тогда так бесшабашно весел, пьян и нахален! Лисички! Вот откуда в тот вечер шла троица юных ястребов, налетевшая на толпу любопытных девиц из всех кланов, изучавшую наряды, туфельки и украшения, выставленные в ярко освещённом большими масляными лампами широком застеклённом окне недавно открытого «магазина».

Веся тотчас припомнила, как, затаив дыханье, слушала рассказы сестер и домочадцев об этой новинке, совсем недавно появившейся в Ставине, как жгуче завидовала тем, кто уже успел прогуляться вечером перед необычной лавкой со столь же чудным названием. Саму её в такие прогулки не брали, отец в этот раз проявил необычайную твердость, и после она поняла, чего он так опасался.

А в тот вечер, сжигаемая любопытством юная княжна решилась на рискованный и совершенно запретный поступок. Громко сообщила о своем намерении пойти в купальню, а сама перелезла через садовую ограду и отправилась на центральную улицу Ставина, где и располагался заветный магазин. Благо отчий дом стоял от него всего в пяти минутах ходьбы.

Весеника нахмурилась и постаралась задвинуть в дальний уголок памяти происшествие, забыть последствия которого насовсем не сможет никогда, зато постарается исправить… хотя вряд ли станет после этого Бересту другом.

— И остальные хороши, — постановила лавочница, рассматривая от ворот трактира ястребов, сноровисто седлающих отчищенных от грязи тэрхов. — Особенно вон тот богатырь! И беленький пригож, но уж бабник небось, каких поискать! А вон тот мальчик прямо-таки маковым цветом цветет, тебе не подозрительно, матушка?

— Ещё как, — Веся и сама уже поняла, что румянец Лирса не имеет ничего общего со смущением, и сразу забыла и про своё недавнее намерение ни с кем ни разговаривать, и про тревоги о беде командира. — Лирс!

— Да? — мгновенно засияв счастливой улыбкой, устремился к ней младший, провожаемый хмурыми взглядами остальных. — Что ты хотела сказать, Весеника?

— Чтоб ты немного наклонился, — прохладная ладошка целительницы легла на лоб парня, вызвав новую блаженную улыбку на его губах и рассерженный взгляд куницы.

— Ансерт!

— Я ему говорил, чтобы шапку надел, — пробурчал алхимик. — Не драться же с ним.

— Вы оба меня разочаровали, — строго сообщила Веся. — Целитель должен быть настойчив, когда разговор идет о здоровье подопечного! А ты не улыбайся! Долг раненых — свято слушать целителей! Если раненые хотят выздороветь, само собой!

— Святые слова, матушка! — поддакнула лавочница. — Всё так. Строга! Но справедлива!