Охотница - Сьюзен Кэррол

Нед вывернулся на стуле, чтобы подмигнуть осоловелым глазом сестре.

— Больше никогда, Джейни. Следующий раз ты выйдешь замуж только по любви, за красивого крепкого малого, который и в постели будет тебе мил. Я займусь нашим состоянием. Если все пойдет хорошо, я стану богатейшим и самым могущественным человеком в Англии.

Когда он снова повернулся к Мартину, на лице его светлости внезапно появилось загадочное выражение. Он драматично приложил палец к губам и сказал:

— Ш-ш-ш-ш. Вулф, старина, вы умеете хранить тайны?

«Нет!!!»

Мартину удалось выдавить из себя натянутую улыбку.

— Я пытаюсь. Но думаю, что сейчас неподходящее время для признаний, ваша светлость. Отложим до того момента, когда вы будете способны рассуждать здраво.

— С чего вы взяли, что я сейчас не способен рассуждать здраво. — Нед попытался встать, немного раскачиваясь при этом. — Я хочу показать вам... кое-что…

— Нет, Нед, нет! — Если Джейн казалась встревоженной до этого момента, то теперь она вся побелела от испуга. — Я уверена, Маркусу совсем неинтересно...

— А я уверен, он заинтересуется. И даже захочет участвовать в моем предприятии.

Джейн вцепилась в брата, но он грубо стряхнул ее руку. Подозвав Мартина, чтобы тот следовал за ним, Нед, покачиваясь, направился к кухне.

Мартин неуверенно посмотрел на Джейн. Хотя она и смотрела на него умоляюще, но только безнадежно развела руками. Мартину не осталось никакого выбора, кроме как следовать за Недом, но он делал это с тяжелым сердцем.

Черт бы побрал этого безответственного молодого идиота. Неужели Уолсингем оказался прав насчет Неда, и этот юнец вовлечен в заговор Бабингтона? Неужели пьяный идиот готов сам преподнести Мартину на блюдечке доказательство, столь необходимое министру Елизаветы?

Когда Нед, пошатываясь, добрел до кухни, слуги исчезли оттуда, как испуганные тени. Нед схватил свечу.

— Сюда, — произнес он почти нечленораздельно, проводя Мартина через дверь, за которой начиналась лестница из грубого камня, винтом спускающаяся в подвалы. Мартин осторожно последовал за ним, Джейн шелестела юбками позади мужчин.

Мартин предложил ей руку, чтобы помочь спуститься по истертым узеньким ступенькам. Она вцепилась в него с почти безумным ужасом, как если бы хотела остановить его.

«Черт побери, не меня, а своего братца ей следовало остановить», — подумал Мартин.

Нетвердо держась на ногах, Нед едва не потерял равновесие, покачнувшись на последней ступеньке. Мартин вырвал у него свечу, прежде чем пьяный идиот успел спалить весь дом.

Мерцающая свеча осветила подвал, заполненный бочками вина и пива. В дальнем конце винного погреба находилась тяжелая дубовая дверь. Нед пробрался туда, покачиваясь на ходу, залез под камзол и выудил оттуда большой железный ключ.

«Все это плохо кончится», — подумал Мартин. Подвал дома, таинственная дверь, от которой только его светлость имел ключ.

А то, что находилось за этой дверью, делало его сестру больной от предчувствия. Какая-то ужасная тайна, которой Джейн, очевидно, боялась, боялась, что Нед проговорится и раскроет эту тайну.

«Тогда почему, — закипел Мартин от гнева, — она ничего не делала и только заламывала руки? Почему она не препятствовала Неду? Если бы это был брат Кэт, ирландка не выжидала бы неизвестно чего. Она ударом кулака сшибла бы его с ног, лишь бы не позволить ему разоблачить себя».

Нед изрыгал проклятия, снова и снова пытаясь повернуть ключ в пьяных усилиях справиться с замком, а Мартин тайком вытер пот, бусинками выступивший на лбу. Он даже не понял, почему в такой момент подумал о Кэт, ни с того ни с сего сравнив ее с Джейн.

Может, из-за отчаяния, охватившего его в ожидании. Нед собирался показать ему нечто, спрятанное за таинственной дверью. А вдруг там окажется именно то свидетельство измены, которое Мартин не посмеет скрыть от Уолсингема.

У Мартина появилась надежда, что Нед сломает треклятый ключ в замке. Но раздался громкий щелчок. Нед навалился на тяжеленную дверь, и она распахнулась со зловещим скрипом. Прислонясь к косяку, лорд Оксбридж улыбался по-идиотски самодовольной улыбкой и жестом приглашал Мартина первым зайти вовнутрь.

Сзади послышался тихий шепот. Мартин оглянулся. Джейн молитвенно сложила руки на груди и почти беззвучно шевелила губами. Проклятие, эта женщина молилась?! Что же, будь оно трижды неладно, находилось в той комнате?

У Мартина все похолодело внутри, но он расправил плечи и переступил через порог. Дальше уже ничего не способствовало сохранению самообладания, когда он, подняв свечу и распахнув от ужаса глаза, смотрел на то, что ждало его внутри.

Глава 8

Ночь водворилась за окном спальни Мег как черное стеганое одеяло, сигнализируя, что пришла пора спать. Но у девочки сна не было ни в одном глазу. Подойдя к окну в трепещущей вокруг босых ног ночной сорочке, она открыла оконную створку. Высунувшись за окно настолько, насколько ей хватало смелости, она поднесла к глазу подзорную трубу. Она собрала это устройство сама, закрепив выпуклое стекло в металлическую трубку, тщательно следуя инструкциям. Как и все остальное, описанное в «Книге теней», устройство предназначалось для зловещей цели, чтобы выслеживать врага, получая преимущество в военных действиях.

Но единственный враг, которого Мег стремилась победить, поселился в ее собственной душе. Она навела подзорную трубу на темное небо и, затаив дыхание, изучала комету. Похоже, из ночи в ночь комета становилась немного ярче. Она горела так, будто вот-вот выжжет отверстие в небе.

Предвестница зла. И астрологи, и святые отцы соглашались с этим. Комета предвещала некое катастрофическое изменение, чей-то злой рок. Мег оставалось только молиться, чтобы это зло не коснулось ее судьбы. Она опустила подзорную трубу, устроилась на скамье у окна и прерывисто вздохнула. Ее судьба...

«С самого момента твоего рождения, о нет, даже прежде, тебе предначертано величие. Дочери Земли свалят троны и лишат всех мужчин их власти. Мегаэра, тебе одной предначертано повести нас к этой эре нашей славы. Королева среди королев, могущественнейшая ведьма, являвшаяся когда-либо миру».

Мег прижала колени к груди, крепко обняла их и, уткнувшись лицом в колени, зажала руками уши, чтобы заглушить раздававшийся в голове голос матери.

— Забудь, забудь, забудь, — нараспев повторяла она не то молитву, не то заклинание. Этого ее отец хотел больше всего. Впрочем, еще он хотел, чтобы она стала приличной англичанкой, которая ничего не знает о ядах, шприцах или «Книге теней». Она отчаянно хотела сделать ему приятное, но почему ей все труднее становится выполнять его желание?