Блуждающий костер - Ирина Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не верю, что они прикидываются! Это невозможно. Выходит, и впрямь не помнят? — тихо спросила она Димыча, подойдя вплотную.
— Посмотрим.
Подошло время перекуса. Все расселись кружком вокруг термосов и мисок. Димыч, украдкой сделав знак Жене, как бы невзначай заговорил о призрачных огнях. Женя замерла, ожидая реакции. Но товарищи только жевали, слушали и посмеивались. Петя и Володя припомнили вчерашний разговор, но не далее того момента, как закончился ужин, когда все было в рамках приличий. Генка заметил, что мистические истории слишком глубоко запали Димычу в душу, и попросил добавки чая. Никто не вспомнил, что произошло после возвращения Димыча с Женей из леса. Словно это была закрытая тема — не только для обсуждений, но и для воспоминаний. Женя осторожно приглядывалась к каждому: не дрогнет ли мускул на лице, не обменяются ли двое понимающим взглядом? Но все были невозмутимы, как снег. Как будто из вчерашнего вечера были аккуратно вырезаны полчаса. Женя посмотрела на Димыча и растерянно пожала плечами. Димыч нахмурился и на некоторое время замолчал. Группа уже говорила о другом, когда на его лице внезапно появилось то выражение, что было вчера, когда он бросился к Яне. Это была какая-то судорожная решимость, с которой прыгают в холодную воду: главное — побыстрее, чтобы не успеть одуматься. Женя тревожно засопела и схватила его за руку, но было поздно.
— Народ, хочу напомнить: у нас на сегодня было перенесено одно интересное обсуждение…
Народ по очереди неохотно поднял глаза от мисок.
— Какое еще обсуждение?
— Ну как же? Володь, ты же вчера сам обещал.
— ??
— Насчет наших соседей.
— Каких соседей?!
Димыч обвел товарищей строгим взглядом и откашлялся.
— Так. Ребята. Я, наконец, прошу объяснить мне, что здесь происходит!
Молчание стало натянутым, как струна. Ребята даже перестали жевать, что означало высшую степень недоумения.
— …Повторяю: что здесь, черт возьми, происходит? Почему все вы — он уперся взглядом в Данилу — делаете из нас дураков?
Володя открыл было рот, но Димыч перебил.
— Вы все — ну, положим, не все, но большинство — знаете, что мы здесь не одни. Что есть еще одна группа, которая уже пару дней следует за нами по пятам! — выпалил он. — Не знаю, кто они такие и к какому типу существ относятся — во всяком случае, следов на снегу они не оставляют — но шатер они ставят, костер жгут и песни поют. И я точно могу назвать тех из вас, кто этих странных людей видел и даже ходил к ним в гости по ночам… Почему и зачем — меня не интересует, это ваше личное дело! — Сказав это, Димыч подумал, что это не совсем так, но поправляться не стал, ибо Володя и Генка изумленно замычали. — Меня интересует лишь одно — почему вы держите меня и Женьку за идиотов? Мы же вас ви-де-ли! Вы уже три дня к тому костру шастаете! Сначала Геныч, потом Данила, потом Янка! Так вот, я прошу объяснить…
— Димон! — неожиданно резко оборвал его Генка. — Ты все это серьезно говоришь?
Димыч беспомощно умолк, не зная, что ответить. В прореху тут же полезли оппоненты.
— Это чё, шутка такая?
— Гм, странная шутка…
— Я ходил к какому-то костру? Я?! Ребят, он что, хочет сказать, что я лунатик? Типа хожу, и не помню, куда?
— А чё за костер-то был, как выглядел, хе-хе?
— Ян, это точно по твоей части. Спасай пациента!
— Какое спасай? Он меня типа тоже записал в эти… в свидетели не знаю кого.
— Причем наблюдается сразу двойное помешательство: Женька тоже с ним.
— Димон! — взмолился Володя, движением руки оборвав нестройный хор. — Скажи честно, ты зачем все это придумал? Пошутить над нами решил?
Димыч сразу обмяк, словно неудачная попытка стоила ему всех оставшихся сил. Дрожащими пальцами он снял очки и протер их.
— Народ… чуваки! А почему вы не говорите, что, мол, шутка затянулась? — схватился он за последнюю соломинку. — Почему не спрашиваете, зачем я уже второй раз одно и то же говорю?
Снова воцарилась тишина; теперь уже точно никто ничего не понимал. И лишь по лицу Димыча чуваки догадывались, что он не шутит.
— Ты к чему это, Димыч? — спросил Генка. — Какой второй раз? А когда был первый?
— Вчера поздно вечером, перед сном. Когда после того, как фикус обвалился, мы с Женькой в лес ходили… Уж это-то вы, надеюсь, помните? Про фикус?
— Как не помнить? Мы ж чуть не сгорели тогда! — Володя посмотрел на Димыча участливо, как на неразумного ребенка.
— Так вот, мы с Димой потом пошли в лес! — вставила Женя. Ей было невыносимо видеть, как Димыч мучается. — А в лесу был этот костер… второй костер, не наш. То есть вначале мы думали, что он наш, потому что все очень было похоже — шатер, поляна, песни у костра. Все, как у нас. Только немного не так, потому что… Потому что у того костра все друг друга любили, а у нас — нет. — Женя не знала, зачем она это сказала; вышло само собой. В глазах собеседников сквозь изумление проступило любопытство. — И это было так удивительно, так чудесно! Мы сразу захотели туда, к ним, посидеть, попеть песни. То есть мы думали, что к вам, что это вы сидите… — Она кинула жалобный взгляд на Димыча. Он сидел, уронив голову на руки, и не смотрел на нее. — И мы уже было к ним совсем подошли, как вдруг видим: напротив нас, за другим деревом, стоит Яна…
— Чего? Кто стоит? Я стою?!
— Женька, уймись! Она никуда…
— И ты тоже смотрела и слушала, а потом подошла и стала петь вместе с ними! — повысила голос Женя. — А потом мы вдруг увидели, что ошиблись, что это не наш костер, а что наш — левее, и пошли туда… Потому что мы подумали, что это как раз не наш, потому что тот, с песнями, был наш… — Женя чувствовала, что сбивается, и говорила быстро, почти скороговоркой, чтобы ее не могли прервать. — Но когда мы пришли к другому костру, то оказалось, что это как раз наш, а тот, с песнями, получается, был не наш! И тогда…
— И тогда мы стали задавать вам всем такие же вопросы, как сейчас, и получили примерно такие же ответы, — подытожил Димыч. Теперь, когда все было сказано и терять стало нечего, он снова воспрял
