Убийство на бис (сборник) - Алексей Макеев

Раздался визг зрителей. Диана невольно отшатнулась в сторону. Бутылка просвистела мимо ее уха, ударилась в аппаратуру и испортила фонограмму. Музыка сразу стихла. В зале повисла тишина, нарушаемая возмущенными возгласами публики.

В Диану полетела вторая бутылка. Гуров вскочил со своего места и бросился к сцене. Но тут из-за кулис неожиданно выскочил Эдик Носков. Он схватил перепуганную Диану за плечи и потащил ее за собой.

Полковник обернулся и увидел, что охрана, вооруженная дубинками, добралась до разнузданной компании. Их лупили по спинам, скручивали руки. Через несколько секунд охранники уже гнали этих полусогнутых ребят к выходу, отвешивая им хорошие пинки под зад.

В зале творилась неразбериха, зрители громко возмущались на разные лады. Некоторые любители попсы вскочили со своих мест и потянулись к выходу. Сцена была пуста, аппаратура искорежена.

Немного опомнившись, на сцену бросился конферансье. Он приносил публике извинения и заверял ее в том, что аппаратура будет починена в самое ближайшее время. Возле нее уже суетились мастера.

Гуров поспешно прошел за кулисы, но там было пусто, и он направился в комнату, где перед концертом проходила репетиция. Диана Милютина сидела в кресле и ревела. Плечи ее крупно вздрагивали. Эдик стоял рядом, гладил их и говорил девушке что-то успокаивающее.

Гуров заметил на столике бутылку с минералкой, достал из пиджака флакончик с успокоительными таблетками, бросил две из них в стакан, залил водой и протянул Диане. Она послушно выпила, но плакать не переставала. Эдик поднял на сыщика вопросительный взгляд.

— Их увели, — сообщил Гуров. — Продолжать концерт или нет, решать не мне. Аппаратура сломана, но ее обещают восстановить. Сколько на это уйдет времени, непонятно. Я бы советовал тебе пока выйти и спеть вживую.

Эдик замер, несколько секунд хлопал глазами, потом беспомощно посмотрел на Гурова и промямлил:

— Я не смогу. Я не в форме.

Голос его и впрямь звучал весьма странно, не так, как обычно.

— Дело твое, — сухо сказал Гуров. — Сейчас я вызову сюда нашу охрану.

Николай Рябинин и Виктор уже шли к комнате, Гуров натолкнулся на них в коридоре.

— Отказывается, значит, петь? — мрачно спросил Рябинин.

— Да оно и к лучшему. — Виктор махнул рукой. — Все равно концерт сорван.

Так оно и было. Не помогли и усилия конферансье, пытавшегося экспромтом, на ходу развлечь публику какими-то байками. Зал опустел более чем наполовину. Аппаратура по-прежнему не работала, и техники продолжали ковыряться в ней.

Гуров поразмыслил, достал телефон, набрал номер Анатолия Петровича Носкова и вкратце пересказал ему ситуацию.

— Немедленно возвращайтесь! — вынес вердикт Носков. — Лев Иванович, слышите?

Напрасно Гуров пытался его уверить, что данный эпизод, скорее всего, случаен и не имеет никакого отношения к покушению на Эдика. Носков был непреклонен. Что ж, его отцовские чувства можно было понять. Сыщик со вздохом пообещал, что передаст его слова сыну, и вновь направился в репетиционную.

Диана немного успокоилась. Эдик явно испытывал чувство вины за срыв концерта. Желая немного реабилитироваться, он решился на мужественный поступок. Парень вышел на сцену, принес зрителям извинения за испорченный концерт, обещал в ближайшее время вновь приехать в Саратов и выступить совершенно бесплатно.

Публика приняла его извинения не слишком оптимистично. Обещания Эдика были выслушаны без энтузиазма, но и без скандальных реплик. Парень виновато улыбнулся и торопливо ушел со сцены.

— На вокзал! — сердито бросил он охранникам.

Не дожидаясь, когда схлынет поток зрителей, гастролеры покинули здание саратовского цирка и поехали на железнодорожный вокзал. Гуров держал в голове мысль о том, что произошедший инцидент мог быть просто разыгранной сценой, которая должна была явиться увертюрой к основному действию. Он смотрел, что называется, в оба и дал такие же указания охране. Полковник не исключал, что парней просто наняли, дабы сбить бдительность охраны. Такое нужно только одному человеку, тому самому, который хочет убить Эдика.

На дорогу до вокзала ушло минут семь. Они быстро приобрели билеты и пошли к вагону. Возвращаться было решено поездом. Самолет в Москву отправлялся только утром, а сейчас как раз уходил семнадцатый скорый.

В купе, которое заняли Лев Иванович и Эдик, висело тягостное молчание. Носков-младший явно маялся и несколько раз стучал в купе Дианы, но девушка не открывала, говорила, что устала, и просила оставить ее в покое. Из-за тонкой стены периодически доносились всхлипывания. Гуров помалкивал, лишь иногда предлагал Эдику успокоиться и лечь спать, однако Носков-младший все никак не мог уняться. Он явно не находил себе места.

Наконец парень, видимо, совсем истерзался. Он все-таки лег и с головой укрылся одеялом. Гуров долго лежал на спине, закинув руки за голову. Он понимал, что нужно, как и в прошлый раз, обследовать вагон, хотя сомневался, что киллер находится здесь. Преступник никак не мог знать, что они поедут этим поездом. Планы пришлось менять на ходу. Но все-таки проявлять опрометчивость не стоило.

Полковник дождался, когда на полке Эдика послышалось мерное дыхание, поднялся и отправился осматривать состав. Когда он вернулся, Эдик по-прежнему крепко спал. Гуров лег и задумался. Он прокручивал в голове не только сегодняшние события, но и те, которые произошли в Москве после убийства Анны. Завтра, когда прибудет домой, сыщик еще раз тщательно проанализирует все вместе с Крячко.

Гуров ощущал, что в этой круговерти его глаз начал замыливаться. В такой ситуации всегда полезен человек, который может посмотреть на нее со стороны. Намечая в голове такие вот действия, Гуров постепенно провалился в сон.

Когда он проснулся, за окном, затянутым белыми короткими занавесками, висело нечто серое. Наверное, скоро должен был заняться рассвет. Гуров посмотрел на часы. Так и есть, половина шестого утра.

Он несколько минут полежал неподвижно, понял, что больше не уснет, осторожно поднялся с постели, бросил взгляд на полку Эдика и оторопел. Там было пусто. Одеяло свесилось на пол, а сам Эдик исчез.

Лев Иванович подумал, что тот пошел в туалет, и отправился туда, но никого не было. Возле их купе стоял охранник Виктор, прикрывал рот ладонью и зевал.

— Где Эдик? — спросил его Гуров.

— Не знаю, — испуганно ответил тот. — Не видел.

— Он что, испарился, что ли? — начал злиться Гуров. — Или в шапке-невидимке мимо тебя прошел? В купе его нет!

Замешательство Виктора длилось пару секунд.

— Задремал я немного, — признался он после этого. — Ничего же подозрительного не было.

— Охраннички, вашу мать! — выругался Гуров и бросился в тамбур.

Там одиноко курил мужчина из соседнего купе. Сыщик спросил, не видел ли он молодого парня, получил отрицательный ответ и вернулся. Нужно было обойти весь вагон. Он поручил Виктору отправиться вперед по ходу поезда, сам же решил обследовать другую половину.

Однако прежде чем пойти туда, Лев Иванович подошел к купе Дианы и постучал. Никто не отозвался, и это насторожило полковника еще больше.

Гуров подергал за ручку, убедился в том, что дверь заперта, и крикнул:

— Диана, вы там?

Ответа не было. Наплевав на сантименты, сыщик достал тот самый ключ, специально взятый с собой, вставил его в отверстие, после чего резко крутанул ручку. Замок открылся, Гуров надавил на дверь, и она поехала вбок. Полковник вошел в купе и замер прямо у входа.

На полке с края лежала Диана и смотрела на него расширившимися от испуга глазами. Она была обнажена и натянула простыню до груди, пытаясь прикрыть ее. У стены вытянулся Эдик Носков. Его голая рука крепко сжимала плечо Дианы. Парочка, словно дети, застуканные за поеданием конфет из праздничной коробки, хлопала глазами и молчала.

— Ну, девочки-мальчики! — медленно проговорил Гуров. — Знаете, чего бы я вам преподнес сейчас от всей души? Хорошего ремня! — Потом он кое-как подавил вздох облегчения и сказал: — Одевайтесь и идите ко мне в купе. Там и поговорим.

Сыщик набрал номер охранника Виктора, дал ему команду «отбой» и направился к себе. Минут через пять послышался робкий стук в дверь, и в купе появились Диана и Эдик. Оба были одеты, бледны и явно чувствовали себя крайне неуютно. Гуров молча кивнул на полку напротив, и они устроились на ней, на самом краешке.

Эдик изображал настоящего мужчину. Он решил взять на себя всю ответственность за случившееся. Парень держал ладонь Дианы в своей руке, и вид у него при этом был как у единственного оставшегося в живых героя, защитника крепости, готового принять смерть, но не отступить.

— Расслабьтесь, — бросил Гуров. — Вы все-таки не детсадовские младенцы.