Искатель. 1975. Выпуск №4 - Зиновий Юрьев

Лобов улыбнулся, поражаясь этой настырности природы, огляделся, подобрал выброшенный морем тонкий древесный ствол, очистил от остатка ветвей, глубоко воткнул в песок рядом с елочкой и накрепко привязал ее к этому шесту. Полюбовавшись на свою работу, он подошел к воде — вымыть руки.

Огромное зеленое солнце, на которое теперь можно было смотреть, почти не щуря глаз, коснулось своим краем моря. Казалось, море вскипит и ринется в небо бурлящим радужным облаком. Но ничего такого не произошло. Мир дремал под мелодичный аккомпанемент птиц-колоколов. И чем больше погружалось солнце в море, все растягиваясь по горизонту и темнея, тем смелее звонили птицы. «Динь? Дон?» — звучал среди пушистых оранжевых игл робкий вопрос. А в ответ над салатным пляжем, над медной травой и черным морем, политым изумрудным огнем, стелился, уносясь вдаль, густой и сочный удар колокола: «До-он!»

— Иван, — донесся в пикофонах голос Кронина. Лобов очнулся от раздумья, встряхнул мокрые руки — на песок полетели капли воды, похожие на шарики ртути.

— Слушаю.

— Я нашел скелет аборигена-антропоида.

Лобов еще раз, теперь уже машинально, встряхнул руки, осмысливая услышанное.

— Антропоида?

— Да. И он так похож на останки человека, что даже страшновато. Может быть, прилетишь?

Лобов огляделся. Зеленое солнце тонуло в море. Над медно-зеленым лесом вздымалась, рассекая опаловую даль, черная колонна «Торнадо». На вершине корабля горел рубиновый огонь маяка, казавшийся чужим и тревожным в этом зеленом мире.

— Поздно, Алексей. Вызывай Клима. Голографируйте находку и на корабль.

2

«Торнадо» был в космосе, на полпути к Земле, где должен был стать на капитальный ремонт в лунных эллингах звездных кораблей, когда Лобова гравитограммой пригласили на разговор с базой. Оставив Клима и Алексея маяться догадками, Лобов прошел в рубку лонгсвязи, включил линию и увидел на экране озабоченное лицо своего старого товарища — начальника базы галактических исследований Всеволода Снегина.

— Иван, только что с Перл получен сигнал бедствия. «Торнадо» ближе других кораблей к этой планете. — Снегин сощурил в легкой улыбке свои холодноватые синие глаза. — Дойдете без капитального ремонта?

— Дойдем, — задумчиво проговорил Лобов, недоумение вдруг отразилось на его лице. — Но, Всеволод, на Перл же никого нет. Станция законсервирована!

— Да, — хладнокровно подтвердил Снегин, — и все-таки сигнал бедствия оттуда получен.

Иван кивнул головой в знак понимания и снова задумался, потирая лоб.

— Подробности?

— Никаких подробностей. Одиночный сигнал бедствия, вот и все. На запросы станция не отвечает. Скорее всего это неисправность связной аппаратуры. Может быть, и какая-то другая случайная причина. Но сигнал есть сигнал, надо выяснить, в чем дело. А вдруг?..

— Понимаю, — серьезно сказал Лобов, — в нашем деле нельзя без этого «а вдруг».

Перл, жемчужиной, назвал планету начальник экспедиции «Кентавр» Жан Верней, француз по происхождению. Для такого имени были основания. Перл была планетой-архипелагом, если не родной, то двоюродной сестрой Земли. Суша ее не образовывала мощных континентальных платформ, а состояла из бесчисленного множества больших и малых островов, рассеянных по глобальному океану. Собственно, не было и глобального океана, были большие и малые моря, на которые этот океан был рассечен ветвями и цепочками островов. Потому на Перл не было ни жестоких штормов, ни опустошительных ураганов, повсюду, кроме самых высоких широт и узкой экваториальной полосы, царил мягкий теплый климат.

Биологический закон, согласно которому островная флора и фауна представляют собой миниатюризованную копию континентальной, проявлял себя на Перл в полной мере. Самым высоким деревом здесь была десятиметровая пальма, очень похожая на кокосовую. Самый грозный хищник — гигантский горностай — не превышал ростом крупную кошку, а великан среди растительноядных — меченосная антилопа — был с земного сайгака величиной. В общем, с точки зрения человечества, как объект последующего заселения Перл была действительно настоящей жемчужиной Галактики.

Вскоре, однако, Перл показала, что у нее, как и у многих других красавиц, крутой и коварный характер: в одну из лунных ночей бесследно исчезла гидролог экспедиции, жена Жана Вернея — Майя. Отличная пловчиха и ныряльщица, чемпионка Олимпийских игр по подводному спорту, Майя стала инициатором не только дневных, но и ночных исследований морской лагуны. В одну из лунных ночей она в одиночку покинула корабль и не вернулась. Больше того, во время ее поисков столь же загадочно и бесследно исчез и начальник экспедиции — муж Майи, Жан Верней.

Обсудив эти трагические происшествия, совет космонавтики пришел к выводу, что индекс безопасности Перл установили с крупной ошибкой. Он постановил: вернуть экспедицию «Кентавр» на Землю, научную станцию законсервировать, а планету дополнительно обследовать патрульными кораблями.

Эти обследования, с перерывами продолжавшиеся целых четыре года, не прибавили к знаниям о Перл ничего нового. Не было найдено никаких следов и пропавших супругов Верней.

3

Алексей Кронин нашел аборигена, когда вместе с Климом прочесывал лес в северном углу острова. Под ногами инженера обвалился склон неглубокого оврага, и он благополучно съехал по откосу вместе с пластом рыхлой земли и рыженьким мелколистным деревцем, увешанным круглыми ядовито-зелеными плодами. На дне оврага деревце медленно, точно нехотя, повалилось на Алексея, задирая к опаловому небу черные, сведенные судорогами корни. Ядовито-зеленый плод, коснувшись плеча инженера, глухо взорвался, осыпав его розоватым облачком пыльцы, пахнущей фиалками и навозом. Тотчас же нестройной серией взорвалось еще несколько плодов. Клубившееся розоватое облако пыльцы сделало золотисто-зеленое солнце ртутным. Над оврагом с тревожным звоном заметались стремительные тени золотистоглазых птиц.

Выбираясь из завала — инженера по колено засыпало рыхлой землей, — он и ругался и посмеивался, отряхивая с себя землю и пахучую — не поймешь, приятную или противную, — пыльцу.

— Что случилось? — послышался в пикофонах голос Клима, который двигался параллельным маршрутом метрах в пятидесяти и, конечно же, слышал поднявшийся переполох.

— Ничего, стреляющее дерево, — ответил Алексей, не вдаваясь в подробности. Ему не хотелось, чтобы Клим видел его в этой смешной ситуации, а стреляющее дерево не было дивом — с ним они уже встречались несколько раз. Хорошенько отряхнувшись, Алексей оглядел обнажившийся склон холма и заметил наверху, с самого края оползня, белый, отлично сохранившийся скелет с ярко выраженными антропоидными чертами.