Ты самая любимая (сборник) - Эдуард Тополь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот и Зара. Но ее документы были в порядке.
— Покажи вещи!
Зара показала. В потертой дорожной сумке — одежда, варенье, сушеная хурма…
— Куда едешь?
— В Москву, учиться.
— На кого?
— На артистку!
Патруль ушел, а Зара презрительно процедила сквозь зубы:
— Варраш!
А поезд продолжал тянуть на север. Кончились Кавказские горы, в Минеральных Водах громкоголосые тетки и пацаны носились по платформе, продавая мороженое-пломбир. Один из пацанов заскочил в тамбур, где стояла Зара.
— Эй! Купи пломбир! Такого нигде нет!
Но Зара отвернулась, продолжая изучать путеводитель по Москве.
В Ростове на платформе Климов попрощался с Катей и ее родителями.
— Ну, бывай, красавица! Приезжай в Москву, в цирк свожу.
Катя в обхват держалась за мать.
— Я в Большой хочу, в театр.
— Она у нас балерина, — сказала Катина мать.
— Ну и в Большой сходим. А чего? — сказал Климов.
— А можно мы правда приедем? На праздники? — спросил Катин отец. — Мы вас не затрудним, мы в гостинице остановимся.
— Конечно, приезжайте! Только позвоните заранее. Нужно ее психологу показать, снять кошмары.
* * *И поезд двинулся дальше — через ростовские степи.
Бравый лейтенант с боевыми медалями на расстегнутой гимнастерке подкатил к Заре:
— Девушка, я слышал, вы учиться едете, на артистку…
Зара посмотрела на него, на его медали и снова ему в глаза. И в глазах у нее было такое, что он, смешавшись, отошел:
— Извини…
В Орехово-Зуеве, на последней перед Москвой остановке, Зару встретили «родственники» и отвезли в Подмосковье, в дом, где ее ждала Аида Мансурова — та женщина, которая пару месяцев назад увезла ее с кладбища и завербовала в шахидки. И мужчина — Ахмед Кадыров, который был в тот день за рулем «газика».
Здесь прошли последние молитвы и беседы о скорой встрече с любимым мужем и мести за его смерть.
— Завтра ты совершишь подвиг во имя Аллаха! Русские будут праздновать День России, ты устроишь им этот «праздник»! Ты готова?
— Я готова!
— Ты поедешь одна, но ты не будешь одна — твой Муса будет любоваться тобой с неба. Он видит тебя и ждет тебя. Ты уверена, что готова?
— Я готова!
— Тогда вот, примерь…
И под ту же песню Муцараева ей выдали так называемый лифчик — стильную джинсовую курточку с модным заплечным ранцем-сумочкой, внутри которых были вшиты узкие карманы — патронташ с пластинами пластита-4 и самодельным, величиной с два спичечных коробка, блоком взрывателя — детонатором с батарейкой и проводом, выведенным через рукав на кнопку прямо под рукой. Мощности этих брикетов пластита было достаточно, чтобы унести на тот свет сотню мунепаков (неверных).
Помолившись, Зара легла спать.
Ночью, пока она спала, Ахмед открыл ее «лифчик» и вставил в блок взрывателя крохотный дополнительный детонатор, работающий от мобильного телефона.
Наутро опекуны разбудили Зару в 6.30. Омовение… Молитва… Макияж… Деньги… Карта Москвы… Маленький кассетный магнитофон «Вокмэн»… Как перед выходом гладиатора на ринг… И последний инструктаж по выбору цели — любое массовое мероприятие в центре Москвы, но по степени важности желательнее всего:
1) праздничный концерт в Кремлевском дворце съездов или в Большом театре;
2) народное гулянье в ЦПКиО или в саду «Эрмитаж»;
3) любая толпа в центре — в Александровском саду, на Манеже, на Пушкинской площади…
В праздничные дни Москва просыпается позже обычного. Но к девяти утра уже выкатывают из парков чистенькие троллейбусы и растекаются по улицам и проспектам навстречу новеньким праздничным транспарантам:
«С ДНЕМ РОССИИ, МОСКВИЧИ!»
И на рынках, где радио тоже громогласно поздравляет всех с праздником, появляются первые покупатели…
И дети с мамашами и надувными шарами стекаются к зоопарку…
И спортивный марафон стартует на проспекте Мира…
И на главных городских площадях — Пушкинской, Триумфальной, Манеже — и в ЦПКиО завершается монтаж микрофонов и мощных динамиков на временных сценах…
Именно в это время и под праздничную радиомузыку пригородная электричка прибыла к платформе Курского вокзала. Вместе с другими пассажирами Зара вышла из вагона со своим смертоносным «лифчиком» и ранцем-сумочкой за спиной. Ее нелегко было узнать — она была одета в цивильное платье и джинсовую курточку, ноги оголены до колен, макияж на лице.
В потоке пассажиров Зара шла к выходу с перрона и не знала, что следом, на небольшом расстоянии, ее «вел» Ахмед. Его глаза ни на миг не теряли в толпе ее фигуру и ее ранец.
В конце перрона, перед выходом с вокзала, стояли милиционеры и армейский патруль, они останавливали всех кавказцев для проверки документов. Зара невольно замедлила шаг — ее остановят или не остановят?
И Ахмед, следовавший за Зарой, достал из кармана мобильник, набрал на нем номер и занес палец над кнопкой «вызвать».
Но тут впереди Зары и мимо патруля прошла, вертя задом, какая-то молодка, и Зара скопировала ее — виляя бедрами и сжимая в кармане курточки кнопку взрывателя, приблизилась к патрулю.
И патруль не остановил Зару, хотя один из солдатиков не без мужского восторга засмотрелся на ее походку.
Зато остановили Ахмеда, проверили документы…
А Зара…
Выйдя на площадь Курского вокзала, она прислонилась к столбу и закрыла глаза, пытаясь унять колотящееся сердце…
Впрочем, это было недолго — Зару тут же атаковали таксисты, цыгане, алкаши-попрошайки и прочая привокзальная шушера. Таксист чуть не силой потащил ее в такси, цыгане и цыганчата («Дай погадаю, красавица! Ох, какой жизнь тебя ожидает!») полезли к ней в карманы. Казалось: еще движение, и они сами подтолкнут ее пальцы к тумблеру, взорвут ее и себя. Спасаясь от настырных цыганчат, Зара двинулась в сторону «Атриума».
Ахмед же, пройдя проверку документов, опрометью бросился искать Зару, выбежал на площадь, заметался в толпе из стороны в сторону и заметил Зару буквально в последний момент, когда ее фигура уже исчезала в вертящейся двери «Атриума»…
Примерно в это время в массивном здании ФСБ на Лубянке система закрытой связи выбросила на экран компьютера серию цифр, взглянув на которые шифровальщик тут же взял «красную шапочку» — бланк с красным грифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Минуту спустя шифрограмма легла на стол оперативного дежурного по ФСБ. Оперативный, прочтя, тут же передал ее ответственному дежурному. В праздничные дни это, как правило, один из заместителей директора ФСБ. Прочитав шифровку, тот по спецсвязи позвонил домой директору:
— Товарищ генерал, извините за беспокойство, срочное сообщение. Вам прочесть по телефону или прислать с фельдъегерем?
А Зара уже была в «Атриуме», и этот «Атриум» ошеломил ее — роскошные магазины, бутики, ювелирные салоны, кафе… «О Аллах, вот, оказывается, как живут эти русские! Вот как они развлекаются, когда там, в горах, мы страдаем и погибаем. Когда разбит Грозный и горные аулы…»
Ликуя от того, что наконец она добралась до своих врагов и может их взорвать, Зара решительно сунула руки в карманы куртки — чем плохое место? Вокруг столько роскоши!
Телефонный звонок упредил ее роковой жест.
Зара изумленно достала из кармана звенящий мобильник.
— Алло?
— Не сейчас! Не делай этого, — по-чеченски сказал мужской голос.
Зара изумленно оглянулась по сторонам:
— Кто это?
— Это Ахмед. Не делай этого…
— А где вы? — Зара посмотрела по сторонам, но нигде не увидела Ахмеда.
— Это не важно…
Стоя прямо над ней, в галерее второго этажа, и видя ее отражение в нижней витрине, Ахмед приказал по мобильному:
— Не стой на месте, это привлекает внимание. Иди, смотри на витрины…
Зара послушно пошла вдоль витрин, говоря в мобильный:
— Но вы смотрите, как они живут! Развлекаются! Когда мы там, в горах… Да я их сейчас!..
— Нет! Тут мало народа! Ты забыла? Нам нужно много народа! Помни про Мусу. Все! Отбой!
— Подождите! Я хочу…
— Все! Связь только сорок секунд, иначе засекут. — И трубка загудела сигналами отбоя.
Зара, дав отбой, еще раз огляделась по сторонам. Ахмеда нигде нет, а людей вокруг действительно маловато. Конечно, ведь еще утро…
И действительно, в Москве еще было утро. Готовясь к празднику, город поливал улицы, включал фонтаны, натягивал праздничные растяжки, мыл окна, разминался на стадионах и слушал «МузТВ».
Тем временем к массивному зданию ФСБ на Лубянке одна за другой прибывали служебные «ауди» с маячками на крышах…
* * *А Зара со своим смертоносным ранцем за плечами шла по торговой галерее на первом этаже «Атриума», увидела киоск театральной кассы и услышала мегафонный голос:
