Конец времен (ЛП) - Сьюзен И

Я на автомате взмахиваю мечом, чтобы предотвратить побег Велиала, а в итоге пронзаю его бок.

Он рычит, а адская тварь ныряет прямо в мой меч.

И проваливается в никуда, увлекая за собой Раффи, который держит ее за лодыжку.

Он не разжимает пальцев и исчезает следом.

В мгновение ока тварь, с которой сцепилась я, тоже рвется к мечу.

Я бы и рада ее отпустить – в преисподнюю идет только Раффи – но она держит меня сама. Демоненок вытаскивает когти, но моя рука уже прошла сквозь Велиала, и вот я уже лечу. И лечу вниз.

Мы падаем в черную бездну.

Я успеваю обернуться и увидеть потрясенного Иосию: он смотрит на стремительно закрывающийся портал, провожая меня ошалелым взглядом.

Я крепко зажмуриваюсь, убежденная в том, что некоторые вещи людям видеть не стоит. Перед глазами встает шокированное лицо Иосии, а все мои мысли подавляют четыре слова:

Мы отправляемся в ад.

ГЛАВА 35

Визит в память Велиала отличается от этого полета. Ощущения не из приятных.

Каждая клеточка тела кричит от боли. Наверное, потому что физическая оболочка отправилась вслед за разумом.

Я настолько крепко зажмурилась, что глаза мои скоро лопнут. И тут я с размаху врезаюсь в землю.

Желудок сжимается, а подбородок и грудь после встречи с не самой мягкой поверхностью – саднят.

Замешательство адских тварей, прибывших отсюда на остров Ангел, становится мне понятным. Такое чувство, что меня раскатали как пиццу и шлепнули печься на землю.

Я, и правда, будто попала в духовку. В довольно вонючую, кстати. Где-то рядом жарят тухлые яйца?!

Я со стоном перекатываюсь на спину и открываю глаза. Приземлился в аду – не спи.

Небо – если это оно – в пурпурно-черных полосках и пятнах. Тусклый свет придает багряный отлив массивным теням, склонившимся надо мной.

Краем глаза я различаю лица. Кто-то за мной наблюдает.

Но кто – сложно сказать. Они похожи на ангелов, которыми не являются. И на демонов тоже похожи, но вряд ли это они.

Крылья этих созданий выглядят препаршиво: то, что осталось от перьев, напоминает сухую листву на мертвых деревьях.

Оголенные участки стали кожистыми и приобрели изломанные очертания. Хрящи изгибаются под неестественными углами и выпирают по краям. Некоторые кости расщепились и загнулись в виде серпов, как лезвия демонических крыльев Раффи.

Но что поражает больше всего, хотя и не должно – Велиал один из этих парней. И это нормально, ведь я нахожусь в его памяти – или мире, который остался в ней. Без Велиала никак.

Но выглядит он иначе. Так, например, его крылья не те, какие затем перешили Раффи, но регресс уже на лицо: перья цвета закатного неба чередуются с гладкими черными участками.

И хотя я физически пребываю здесь, а значит, могла пройти свозь время и пространство, разум отказывается обрабатывать то, что я вижу – боюсь, он просто взорвется. Да и думать мне, в общем-то, некогда.

Когда глаза привыкают к пурпурному свету, я понимаю, что Велиал смотрит в моем направлении, но глазницы его пусты.

Он слеп.

На какой-то миг мне даже кажется, что это не он. На щеках и носу глубокие отметины. Его секли по лицу. Глазные впадины окаймляют борозды от когтей.

Те, кто находятся рядом с ним, выглядят не лучше. У одного половина лица совершенна как лик божества, а вторую как будто погрызли. Но если абстрагироваться от ран и существенных травм, становится ясно – в прошлом эти ребята не уступали по красоте остальным ангелам.

Пейзаж за их спинами говорит о том, что мы в зоне конфликта. Выжженные строения, обугленные деревья, развороченные транспортные средства. Что ж, по крайней мере, здесь были здания, растения, и кто-то на чем-то передвигался. Дома мало похожи на наши, но когда-то в них кто-то жил. Возможно, очень давно. Я будто очутилась в деревушке неведомых существ. Передо мной одноэтажные трущобы, втоптанные в землю и пустившие в нее свои корни. Повсюду обломки каких-то примитивных повозок.

Не-ангел с канареечно-желтыми перьями тянется ко мне. Кто-то содрал кожу с его рук, обнажив блестящие мышцы. Я отшатываюсь, но он хватает меня за волосы и поднимает на ноги.

- Что у нас там? – спрашивает Велиал. – Съедобное или нет?

Ничего более шокирующего, чем выдранные глаза кого-то, кого ты знаешь, пусть даже этот кто-то – Велиал, я прежде не видела.

Он кладет в рот остроконечное ухо и принимается жевать. У адских тварей похожие уши... Интересно, как поживает та, с которой я попала сюда?

На земле валяется нечто бесформенное, разодранное и неузнаваемое. Похоже, это она.

Где Раффи?

- Это дочь человеческая, - отвечает удерживающий меня не-ангел. И говорит он зловещим тоном, словно в его словах есть скрытый смысл.

Все внимательно смотрят на меня. Пауза затягивается.

- Которая? – наконец спрашивает Велиал.

Не-ангел оглядывает лица остальных, не ослабляя хватку на моих волосах.

- Точно не моя. Ваша?

- С чего бы ей быть одной из наших, Циклон? – спрашивает Велиал. Он сипит, будто сорвал голос или кто-то его душил.

- Я завязал, - отзывается кто-то другой. – Век бы не видеть дочерей человеческих.

- Крепыш Ви дело говорит, - встревает третий. – Нам лучше ее съесть. Мясо не помешает, а то мы никогда не исцелимся.

Я начинаю вырываться из рук не-ангела. Где Раффи?!

- Отпусти ее, - предлагает падший с перьями бледного-голубого оттенка.

- Термо, сделай мы так – она пожалеет, что не стала нашим обедом. Немилосердно дарить ей свободу в подобном месте.

Не это я хотела услышать.

- А это что? Меч?! – несколько не-ангелов склоняются на моим клинком, до которого мне, увы, не дотянуться.

Один из них пытается его поднять, что-то ворча про тяжесть, и в итоге сдается.

Все снова испытующе глядят на меня.

- Ты кто такая? – спрашивает Циклон.

- Дочь человеческая. Разве не видно? - отвечает ему Термо.

- Если это дочь человеческая, то где ее конвой из адских тварей? – спрашивает не-ангел с черным оперением и хищными глазами. – Где цепи? Почему она цела и невредима?

- И где раздобыла ангельский меч? – вторит ему другой, с коричневыми крыльями в желтую полоску.

- Он не её. Да, они оба как-то попали сюда. Но кто вам сказал, что мечом владеет она?! Не так уж мы здесь и давно, чтобы верить подобным бредням.

Каждый из них смотрит на Мишутку с желанием и тоской, но никто больше не пробует взять его в руки.

- Так чей же он?

Я снова в центре внимания.

- Откуда мне знать, я же просто дочь человеческая.