Пианист. Осенняя песнь (СИ) - Вересов Иван

— Я с удовольствием, — согласилась она, — есть и правда очень хочется. А тут в бизнес-центре полно приятных мест, например, Кофе Компани.

— Тогда на ваш выбор, ведите, а мы за вами, — расплылся в улыбке Семен. — Я тоже из дома выскочил без ужина. Ты, Вадик, мастер экспромтов. Нет, ну надо же, а? И ведь повезло тебе, знаешь, в чем? Сейчас бросок курса был, и ты как раз успел встроиться, а если бы доллар как третьего дня падал, то и не хватило бы на твои хоромы. Хоть бы посмотреть, в гости позовешь?

“В гости…” Странно и непривычно звучит. Нет, конечно, собирались друзья и в коттедже, редко, но бывало. И все-таки там не свой дом. Там Захар, родители все время живут, кошка… А что же теперь с Иришей делать? Она обидится.

Вадим шел по бизнес-центру следом за Лилианой, скользил взглядом по витринам. Новый год — всюду елки, суета, народа толпы. В эти дни люди одержимы желанием дарить.

Они поднялись еще на один этаж и оказались на галерее в кафе.

Сидели, говорили, но все больше Семен и Лилиана, Вадим отмалчивался. Он думал, что раньше или позже надо будет ему ехать к Захару. И начнутся другие разговоры: почему не остался в Бонне, отказался от выгодных предложений. Почему то, зачем сё, надо сделать вот так…

Вадим не готов был сейчас к шквалу расспросов и советов. А ведь этого не избежать, Захар на полночи разведет собеседование.

Хорош был закат сегодня. Вот бы домой, там, правда, и кровати нет. Да и сделка не одобрена, деньги не переведены, значит, квартира еще не совсем его.

Мысли Лиманского обращались к одному, к другому, и ни разу он не позволил себе подумать о Миле. Как будто не для неё все это затеял, но ведь для неё? Зачем ему, вечному страннику, этот пентхаус с видом на закаты? Не одному же любоваться? Только с чего он решил, что Мила захочет к нему присоединиться?

Этот вопрос уже приходил ему в голову, и Вадим так и не ответил на него.

— Ну что? Пора, наверно, нам по домам. Ты к Захару Иосифовичу сейчас? Привет ему большой передавай! — вывел Лиманского из задумчивости Семен. — А к вам, Лилиана, я обязательно загляну. На такие апарты, как у маэстро Лиманского, у меня, конечно, не хватит, но насчет ипотеки я бы подумал.

— Вадим Викторович, а может быть, вы к себе хотите поехать? Я могу вам ключи отдать и консьержа предупрежу. Скажем, что вы представитель компании.

Вот как она догадалась?

— Чего ты там делать будешь без мебели? — усомнился Семен.

— Можно матрас заказать по интернету, хоть ночью привезут, я так делала. — Лилиана достала из сумочки ключи. — Вот, возьмите, все равно я бы вам их отдала, а остальные получите, когда все оформят и платежи пройдут. Больше дубликатов нет — замок можете не менять.

— Спасибо, я прямо с самолета. Насчет матраса подумаю.

— Ты в целом насчет мебели подумай, а еще лучше — насчет хозяйки, — усмехнулся Семен.

1 — песчаная буря в Египте и Израиле

Глава 11

Вечером путь к дому показался длиннее, а закрытый двор не таким и привлекательным. Заспанный консьерж вяло приветствовал Лиманского, но как только понял, в какой номер тот направляется, сразу встал во фрунт. Стал предлагать помощь, Вадим вежливо отказался. Сослался на позднее время и отложил экскурс по дому на утро.

Пустынный пентхаус крепко давил на психику. Такое большое помещение, еще не обжитое, холодное — и в прямом, и в переносном смысле, — не располагало к радостным мыслям об уюте и яблочных пирогах с корицей.

Батареи стояли на минимум, подогрев пола отключен. Сыро и мрачновато было в стенах, отделанных в стиле хайтек; стойкий запах отделочных материалов еще держался и напоминал скорее о больнице, чем о доме Окна без штор создавали иллюзию наблюдения, как будто за Лиманским следило само небо. Панорама залива с огнями дамбы — с одной стороны, и города с подсвеченными мостами и трассами — с другой. Лиманский вышел на террасу, но долго там не простоял: ветер на такой высоте впечатлял, он кидал в лицо редкие колючие снежинки и подвывал между стенами.

Несмотря на все это, Вадим был рад. Больше всего — уединению. Никто не знал, что он тут, не стал бы его разыскивать, телефон для верности можно и отключить. И сколько угодно предаваться мыслям о том, что же дальше. Дальше-то что…

Нет, телефон не надо отключать, а вдруг Мила… И так уже не первый месяц! Каждый раз он думал об этом и не нажимал кнопку выключения.

А почему, собственно, она должна звонить первой? Теперь, когда столько времени прошло. Ничего она ему не должна, а может, и звонила, так он по миру мотался: то в Париже, то в Окаяме — пойди поймай его.

Вадим включил подогрев пола и сел у стены в прихожей. Не в первый раз начинал он думать про все это и подходил к тому, что надо плюнуть на сомнения, найти Милу и спросить, почему она молчит. А потом он вспоминал свою семейную жизнь, встречу с первой женой на студенческой тусовке, и все, что было потом. Странная, вроде бы и благополучная, но не слишком счастливая семейная пара. Рождение дочери, урывками моменты совместного, но чаще все раздельно. И жалобы, жалобы… Ирина, наверно, тоже осуждала его, а Инна всегда прямо упрекала, что это не жизнь, все заботы о доме на ней, Вадима никогда нет, а если есть, то он за роялем часами просиживает. Когда Иришка была маленькой, он с ней не гулял, а когда подросла — не смотрел и не воспитывал. Жизнь соломенной вдовы — так говорила Инна про их с Вадимом брак. И накрепко впечаталась обидой в память та фраза, после которой он впервые подумал о разводе: “С таким же успехом можно было выйти замуж за зека. Все ждать, ждать…”

Вот такая была жизнь? Нужно это Миле? Она молодая еще, найдет… Вадим запустил пальцы в волосы. Одна только мысль о том, что его Мила с кем-то другим, мгновенно перетряхнула его эмоции. Нет, невозможно так жить! Рехнется он скоро.

А еще было сомнение, или даже страх: вдруг она, как Инна, не терпит музыку? Бывает же и такое, и не значит, что человек нехороший, неправильный. Сотни замечательных людей относятся к Баху равнодушно, а то и отрицательно. Орган — инструмент громкий.

Что за дурь в голову лезет? Нет, не дурь — пригласил бы Милу тогда на концерт и узнал бы, как она примет это. Тогда бы…

Бесконечное “если бы”, “тогда бы”… В тишине нового дома Вадиму ничего не оставалось, как думать. Никто не отвлекал, не грузил вопросами. Не тыкал в нос рецензиями и распечатками интервью, не закрывал в студии звукозаписи…

И рояля здесь нет. И время позднее, а может, уже и раннее.

Концерт через неделю, а он второй день к роялю не подходит. Нет, сегодня играл в офисе продаж… Но это не считается.

Мысли путались и никак не хотели выстраиваться в логическую цепь.

Лечь спать — так не на что, поиграть — так не на чем. Ни матраца, ни рояля.

Если со вторым дело обстоит сложнее, то первый вопрос можно решить через интернет. Вадим открыл сайт гипермаркета, заказал двуспальный матрас, постельное белье и полотенца. Доставить обещали в течение двух часов.

Бритвенные принадлежности, все необходимое для мытья и прочие дорожные мелочи были у Лиманского с собой. Omnia mea mecum porto(1) — пришла на память любимая фраза Захара. Интересно, что он скажет, когда узнает, что Вадим уже сутки в Питере и не объявился. Ругаться начнет: “Всякой ерундой занимаешься, вместо того чтобы о концерте думать!”

О концерте думать… Ну, допустим, завтра можно пойти в филармонию, он обещал. А не хочется. Пускай бы еще вот так никто его не трогал. Ведь не школьник он, Захару отчитываться за каждый шаг.

Пол нагрелся, но сидеть было жестко, а хотелось бы уже и лежать…

Сигнал интеркома вывел Лиманского из задумчивости. Звонил консьерж, спрашивал, можно ли поднимать в квартиру матрас. Начались хлопоты новосела.

Впрочем, матрац не стенка, собирать его не надо — кинул на пол, накрыл простыней, и спальное место готово. В Японии так многие спят, ничего особенного.