Лондон. Путешествие по королевству богатых и бедных - Луи Эно

Парадные залы не лишены художественного вкуса. Но сначала надо пройти через вестибюль с колоннами из каррарского мрамора с золотыми капителями и цоколями. Белое в сочетании с золотом всегда производит в Англии фурор. В отдельной галерее, посвященной скульптуре, выставлены статуи основных государственных деятелей столетия и членов королевской семьи. Все обращают внимание на большую лестницу с беломраморными ступенями и позолоченными перилами красного дерева, которое у нас давно вышло из моды, а у наших соседей до сих пор в большой чести. Все парадные залы второго этажа — тронный зал, зал для приемов, галерея живописи и Зеленая комната — поистине великолепны. В обитом малиновым бархатом тронном зале, чьи окна выходят во внутренний двор, обращает на себя внимание фриз с барельефами, изображающими главные эпизоды Войны Алой и Белой розы, и рельефный позолоченный потолок. В галерее живописи собрана одна из самых изысканных коллекций в мире. Она невелика, но полотна подобраны со строгим вкусом и весьма разумно. Удивляет лишь то, что там почти совсем отсутствует английская живопись и нет ни одного произведения испанских и итальянских художников. Есть лишь несколько французских полотен, зато фламандцы, которых всегда очень ценили английские судовладельцы, занимают лучшие места. Они, можно сказать, чувствуют себя как дома. Все жанры, за исключением натюрмортов и цветов, представлены выдающимися образцами. Ограничимся лишь именами, которые говорят сами за себя: Рубенс, Ван Дейк, Рембрандт, Альбрехт Дюрер, Адриен Ван дер Вейден, Тербурх, Боутс, Хоббема, Рейсдал, Паулюс Поттер, Герард Дау, Метсю, оба Остаде, Ян Стин, Тенирс, Вауэрман, Ватто, Клод Лоррен, Кейп, Бергхем, Ван дер Мелен, Веникс, Гаспар Дюге, Карел Дюжарден. И зачем творить самому, если можешь позволить себе купить такие картины?

Сады, принадлежащие Букингемскому дворцу, почти так же велики, как Грин-парк, за счет которого они были созданы. Их отделяют друг от друга высокая стена и улица, которая называется Конститьюшн-Хилл. В Букингемских садах есть живописный водоем с очаровательными островками и очень красивой беседкой королевы на берегу. Беседка украшена восьмью фресками на сюжеты поэм Мильтона; эти фрески были написаны в 1844–1845 годах знаменитыми английскими художниками, чьи имена известны даже по эту сторону пролива: Истлейком, Маклайзом, Лендсиром, Дайсом, Стенфилдом, Ювинсом, Лесли и Россом. Грене расписал беседку арабесками и прочими орнаментами, а в целом она может служить образцом декоративного искусства.

Конный гвардеец на посту у королевского дворца

Расположенные с южной стороны дворца, ближе к Вестминстеру, конюшни с крытым манежем выглядят более монументально, чем сам дворец. Они не только большие, но и поддерживаются в отличном состоянии. Именно там стоят те самые лошади масти кофе с молоком (cream-colored), которых запрягают в парадные кареты (slate-coach) во всех торжественных случаях. Точно так же папа римский во время прогулок по паркам и садам ездит только на белом муле.

Уайтхолл

Дворец Уайтхолл, как никакой другой, отличается от всех прочих тем, что вызывает в посетителях не только интерес, но и волнение. Кажется, печальная тень Карла I витает над дворцом и их имена навечно слились воедино. Так и чудится, что зловещая трагедия 1648 года снова разыгрывается перед вашими глазами и топор палача снова оборвет ее, а голова короля покатится с эшафота. Эти драматические события до сих пор не изгладились из памяти народа, и не один прохожий, бросив взгляд на старые стены дворца, шепчет, повторяя предсмертные слова того, кто не скажет больше ни слова: «Не трогайте топор!..» — а потом: «Запомните!» («Remember!»). Это сказал уже не Карл, чья голова скатилась с эшафота, а помощник палача — человек в маске.

Дворец Уайтхолл стоит на месте древнего замка, построенного Губертом де Бургом, главным королевским юстициаром при Генрихе III. Де Бург завещал его черным монахам (Black Friars) Холборна, а те продали его в 1248 году архиепископу Йоркскому, и с тех пор замок стал называться Йорк-Хаусом. Его последним владельцем — представителем церкви стал кардинал Уолси, который благодаря своему влиянию и богатству превратил его в самое роскошное здание Европы. Все только и говорили что о великолепии его дворца — о стенах, обитых шитым серебром и золотом бархатом и шелком, о зале, который был настолько великолепен, что его называли «Золотой палатой». Там в самом деле все было покрыто слоем драгоценного металла и стоял буфет с посудой из чистого золота, украшенной жемчугом и драгоценными камнями.

Сам король был ослеплен подобными роскошествами и захотел отобрать дворец у кардинала. А желания короля, которого звали Генрих III, равнялись приказу.

Он довел до сведения Уолси, что хочет жить в его дворце.

Уолси уступил, и Йорк-Хаус стал называться Уайтхоллом.

Король расширил бывшую резиденцию архиепископов Йоркских. По рисункам Ханса Гольбейна, которого вызвали из Германии, ему выстроили величественный портал, обрамленный двумя пятиэтажными башнями. Дворец стал любимой резиденцией Генриха III, и он собрал в нем бесценную коллекцию картин.

Эдуард I, королевы Мария и Елизавета также жили в Уайтхолле. Яков I и Карл I жили в нем по очереди, а эшафот для последнего был выстроен прямо под окном великолепного пиршественного зала — свидетеля королевских торжеств и праздников, которому пришлось стать свидетелем казни.

После реставрации Стюартов, при Карле II и Якове II, дворец вырос и похорошел, хотя казалось, что память о Карле I должна была навеки отбить охоту жить в Уайтхолле. В 1691 году, то есть через три года после окончательного падения династии, пожар уничтожил часть Уайтхолла, а еще семь лет спустя в огне сгорело почти все здание. От великолепного ансамбля остался лишь пиршественный зал — вместе с окном, под которым стоял эшафот Карла I.

Теперь этот зал, лишенный былых торжеств, но имеющий право на свою страницу в истории, отдан церкви. И каждое воскресенье утром там идет служба. Бог получил наследство от королей. Надеемся, набожные верующие не слишком часто отрывают глаза от своего молитвенника и не смотрят на своды, расписанные Рубенсом со свойственным ему пылом и грубоватостью, в которых нет ни капли аскетизма. Это могло бы отвлечь их от благочестия и даже шокировать.

Прочие сооружения, тяжеловесные, массивные, лишенные красоты и изящества, — такие как Мальборо-Хаус — резиденция принца Уэльского, Сомерсет-Хаус — в котором размещаются административные органы, Ламбет — дом архиепископа Кентерберийского — совершенно незаслуженно называются дворцами, и мы не станем злоупотреблять доверием читателя, чтобы указывать на них как на достопримечательности Лондона. Англичане, обычно скромные и сдержанные во всех своих проявлениях, и в том числе в словах, иногда дают высокопарные, никак не соответствующие содержанию имена, которые иностранцев только вводят в заблуждение.