Интимная жизнь римских пап - Которн Найджел

«Улыбка освещала ее лицо, придавая ему тысячи самых разных выражений, — писал Боккаччо, который служил послом Феррары при папском дворе. — Она казалась такой удивительно живой и счастливой».

Другой очевидец написал: «Среднего роста, изящная, лицо, как и у отца, немного удлиненное, нос хорошо вылеплен, золотые волосы, довольно крупный рот, ослепительно белые зубы, шея белая и длинная, великолепная грудь. Она всегда улыбалась».

Александр несколько раз обручал Лукрецию, а потом организовал для нее выгодный брак с Джованни Сфорца, лордом Песаро, Один из ее бывших женихов, дон Гаспаро де Просида, устроил по этому поводу грандиозный скандал.

«Ходит множество слухов из-за грядущего брака Песаро, — писал Боккаччо. — Первый жених ужасно жалуется и возмущается, как и Каталан, который грозится обратиться с жалобой ко всем королям христианского мира; но что бы он ни делал, ему придется подчиниться принятому решению».

Родриго попросту заплатил ему 3000 золотых дукатов. Дон Гаспаро отказался от своих притязаний на руку Лукреции и вернулся в Испанию.

На роскошной свадьбе Лукреции присутствовали внучка папы Иннокентия Джулия Фарнезе и 150 римских женщин, которые, по слухам, обратили на себя внимание Александра. На свадебном пире почетное место занимал папа вместе со своей любовницей. Наряд Александра — золотая турецкая мантия, подол которой несла африканская девочка-рабыня, — затмевал даже великолепное платье невесты…

«По случаю бракосочетания в течение нескольких дней устраивались празднества и оргии, достойные мадам Лукреции», — свидетельствует Стефано Джавессура. Танцы и пиры, комедии и «весьма фривольные игры». Сам папа развлекался тем, что швырял конфетти в декольте дам.

«Вечером Его Святейшество кардинал Борджиа [Чезаре], и герцог Кандия [Хуан], придворные и благородные леди отправились ужинать. Появились клоуны и танцоры обоего пола, устроившие ко всеобщему восторгу гостей чрезвычайно непристойное представление, — сообщает хроникер. — Ближе к утру Александр VI сопроводил новобрачных в спальню, посреди которой высилась огромная кровать без занавесок. Здесь глазам гостей предстали столь дикие и шокирующие картины, что никакой язык не в силах их описать. Папа сыграл для своей дочери роль матроны; Лукреция, эта Мессалина, которая с малых лет занималась с отцом и братьями самыми невообразимыми вещами, чтобы продлить отвратительную комедию, прикинулась невинной девушкой; в результате молодожены взошли на брачное ложе в присутствии всей семьи».

Однако после свадьбы Лукреция отказалась последовать за мужем в Песаро и продолжала жить в Ватикане. Бушар писал: «Она никогда не покидала покои папы — ни днем ни ночью». В конце концов, Лукрецию удалось уговорить навестить мужа в сопровождении красавицы Джулии, что только усилило страдания папы.

Александр начал отчаянно ревновать, когда Джулия в письме из Песаро чрезмерно расхваливала Катерину Гонзага, родственницу мужа Лукреции, Джованни Сфорца.

Папа написал в ответ:

Мы прекрасно знаем, что ты восхваляешь красоту этой женщины, которая недостойна надевать тебе туфли, исключительно из свойственной тебе скромности. Мы отлично понимаем, почему ты так себя ведешь; ведь тебе известно, что все в один голос утверждают — рядом с тобой она, как простой светильник на фоне солнца. Впрочем, мы и так в том не сомневались. И мы хотели бы, чтобы ты знала — ты предназначена для того, кто любит тебя превыше всего на свете.

Он явно скучал без нее. Но на следующее его письмо Лукреция ответила, что Джулия и кузина Александра, Адриана дель Мила, которая была гувернанткой Джулии, уехали в Каподемонте, фамильное имение Фарнезе, где на смертном одре лежал брат Джулии, Анджело.

Александр пришел в ярость и отправил Лукреции суровое письмо. «Откровенно говоря, дон Джованни и ты совсем не подумали обо мне, отпустив Адриану и Джулию без нашего разрешения, — писал он. — Ведь тебе прекрасно известно, что подобный отъезд без нашего одобрения может вызвать у нас большое неудовольствие. И если ты скажешь, что поступила так потому, что кардинал Фарнезе отдал такое указание, то должна задать себе вопрос, понравится ли это папе. Впрочем, что сделано, то сделано. Но в следующий раз мы будем более осторожными и позаботимся о наших интересах».

Джулия в Каподемонте получила ревнивое письмо. Она ответила: «Раз Его Святейшество просит меня особенно следить за сохранением собственной чести, то могу заверить Его Святейшество, что он может не беспокоиться. Не сомневайтесь, днем и ночью я думаю только об одном — ради любви к Вашему Святейшеству — вести себя, как святая Катерина».

Святая Катерина была девственницей и мученицей, но как Александр понял эту аллюзию, не известно. Для своих покоев в Ватикане он заказал Пентуриккио фреску под названием «Спор о святой Катерине». На ней Родриго Борджиа присутствует и как обворожительный молодой епископ, и как благочестивый папа Александр VI; Лукреция позировала как святая Катерина.

Чтобы еще больше успокоить Александра, Джулия написала, что Адриана дель Мила, гувернантка его детей, подтвердит ее верность. Последовал обмен письмами.

«Джулия, моя дорогая дочь, — писал Александр, — я получил твое письмо. Меня бы больше устроило, если бы оно было более длинным и подробным».

Она ответила:

«Моему единственному повелителю». Далее она вскользь описывает удовольствия и праздники, в которых участвует и продолжает: «Может быть, Ваше Святейшество подумает, читая обо всех вышеупомянутых вещах, будто нам очень хорошо и весело, но мы должны отметить, что совершили огромную ошибку: из-за отсутствия Вашего Святейшества, от которого только и зависит мое счастье, я не в силах получить истинного наслаждения от каких бы то ни было развлечений. Мое сердце должно находиться там же, где и мое сокровище. И тот, кто с этим не согласен, попросту глуп. Мы умоляем Ваше Святейшество не забывать нас и вернуть обратно, чтобы мы могли поцеловать ваши ноги, которых нам так не хватает».

Вскоре Александр узнал, что муж Джулии, Орсино Орсини, сославшись на болезнь, покинул свой полк и вернулся в семейное поместье в Бассанёлло. Папа заподозрил, что молодой Орсини попытается вернуть свою жену и написал Джулии, что запрещает ей ехать в Бассанелло. Она ответила, что должна отправиться туда по политическим причинам.

Тогда Александр связался с кардиналом Алессандро Фарнезе и потребовал, чтобы тот вмешался. Кардинал растерялся, и Александр отправил ему угрожающее письмо: «Ты прекрасно знаешь, как много мы для тебя сделали, и с какой любовью. Мы и представить себе не могли, что ты так быстро все забудешь и поставишь Орсини превыше нас. Мы призываем и умоляем тебя отплатить нам той же монетой — ведь в противном случае ты нарушишь свои обещания, не говоря уже о том, что пострадает твоя честь и благополучие.

Подобное послание от такого чудовища, как Александр VI напугало бы кого угодно.

В тот же день Александр написал Джулии письмо, полное упреков и проклятий:

Неблагодарная предательница, мы получили известие о том, что ты не собираешься возвращаться сюда до тех пор, пока того не захочет Орсини; и хотя мы прекрасно понимаем твои намерения и знаем, где ты ищешь совета, тем не менее, вспоминая твои сомнительные клятвы, мы не можем до конца поверить в то, что ты способна на такую неблагодарность и неверность (ведь сколько раз ты давала сло°о, что будешь с нами и не станешь встречаться с Орсино) и отправишься в Бассанелло, где твоей жизни грозит опасность; мне не понятно, почему ты так себя ведешь — если только не хочешь забеременеть во второй раз от своего жеребца из Бассанелло. Мы надеемся, что очень скоро ты и мадам Адриана, самые неблагодарные из женщин, признаете свою вину и понесете соответствующее нака-заниє. Более того, учитывая все обстоятельства, мы приказываем тебе, под страхом отлучения от церкви и вечных мук, не покидать Каподемонте, по причинам, имеющим непосредственное отношение к интересам государства.