Дорога на Торхольм - Варди Соларстейн

— Остался Скарви в замке Трант за главного. Нам сказал, чтоб летели, а он присмотрит, мы и без него справимся, — развеял страхи конунга за старосту Ингвар.

— Та-а-к, — протянул ничего не понимающий Влад. — Ладно, колитесь. Как вы сумели перезарядить кристалл? Кого вы в жертву принесли?

Ингвар улыбнулся.

— Это все Скарви организовал! Войск для охраны в замке было уже достаточно, от Андрилла каждый день целые отряды приходили, поэтому караваны снова стали принимать и располагать на ночь. К нам вчера вечером пришел очередной караван, а там оказались родственнички Трейва. Как они все удивились, увидев его разгуливающего живым и невредимым, и как он, надо сказать, "обрадовался"… В общем, полчаса прошло, пока последнего дроу утихомирили. Хорошая драка была. Тут все сразу навалились, еще и голуби от Хагена прилетели. Ясно, что лететь надо, а сильмарилл, как на грех, весь разряжен. Думали сначала Трейва оприходывать, как с вами и было договорено, но принц Нюкаэль за него вступился. Пошли лесного вана в жертву приносить — тот живой водой откупился.

— Я в курсе, Ингвар, ты ближе к делу давай, — устав слушать по второму кругу все эти прелюдии, не выдержал Влад. — Что сделал Скарви?!

— Скарви недаром был командиром нашего ополчения в битве под Торан-Ураном. — Снова ушел в недомолвки Ингвар. — Скарви молодец, как знал, что делать…

— Мать вашу, да что выкинул Скарви?! Скажет мне кто-нибудь, наконец? — завелся Влад от этих намеков и пересказов без разъяснения сути событий.

— Великий Конунг, мы тут с ребятами это обсудили и пришли к решению, что Скарви все сделал правильно, пусть это вам, наверное, и не понравится. — неожиданно пришел на помощь Ингвару поддерживающий конунга с другой стороны Хаген.

— А ты-то откуда знаешь? — удивился Влад. — Тебя в замке не было, насколько я понимаю. Как ты вообще здесь очутился?

Судя по тому, как Влада подбросило на плечах, мужики были рады соскочить со скользкой темы и резко выпрямили ссутулившиеся было спины от тяжкой ноши разделенной со Скарви ответственности. Хаген бодро зачастил:

— Когда вас в овраге рубили, бой услышал один из пацанов. Баронских там было — целый лес трещал. Я, значит, трех голубей отправил, что отряд в засаду попал. Овраг мы потом осмотрели — многих кого из наших исчезло, только мертвые лежат, и кровищи там было столько, что плавать в ней можно. Своих они вытащили и похоронили в ямах, в которых засаду сделали. Но так засыпали, чисто символически, закидав землицей — спешили, видать, очень. Тут мы и поняли, что кого из отряда среди мертвых нет, тех в плен с собой забрали и, значит, покуда они живы. Еще трех голубей послал. Сегодня часа четыре после полудня прилетел наш остров, нас на канатах туда втянули, мы направление указали. Марина и Катерина арвенстарские музыку настроили, мы с ней со стороны солнца и зашли. Но еле успели к вам на выручку, сами чуть не упали — кристалл стал обессиливать. Да вы и без нас тут хорошо справлялись — донжон снесли, врата разнесли, весь двор в трупах и обломках.

Конунг снова обратил внимание на Катерину, стоящую чуть сзади с фляжкой наготове. Хакерша глядела на конунга и счастливо улыбалась. Рядом с ней вертели головами персональные бодигарды, вооруженные взведенными арбалетами. Еще у каждого был небольшой щит, закинутый за спину на широком ремне, и пара клинков на поясе. Влад повернул голову и удостоверился, что кроме воинов сзади их с четырех сторон дополнительно прикрывает знакомая четверка с "суоми".

Жизнь хороша — когда есть ППШ. К сожалению, звукосочетание "пэ-пэ-ша" оказалось совершенно невозможным фонетически к произношению для всех местных, ну прям как в классической байке по немецкого шпиона и слово "дорога".

— Катя, а как вы музон подключили? Ни за что не поверю, что с вами в полет отправился Берлинский оркестр, — сделал попытку пошутить избитый и усталый конунг.

— Красные камешки, если их положить в металлическое ведро и туда налить "живую воду", становятся одинаковыми по частоте, синхронизируются. Затем один камень в стакан железный переложили и воды туда отлили из ведра, и они при звуковом воздействии одновременно резонировать начинают, хотя лежат по отдельности, в разных местах. Так смешно, Владислав Юрьевич, поначалу было — говоришь в стакан, а из ведра твой же голос, но как из железного дровосека — "бу-бу-бу", — засмеялась непосредственная девчонка. — Пока новый остров к отлету готовили, мы с Ингваром и Трейвом рупоров еще понаделали, а затем поставили стакан рядом с динамиками ноута и врубили Рихарда нашего Вагнера. Я в фильме в одном такое видела, с вертолетами. И сработало! Тут лагерь под стенами был — так нас увидев и музыку услышав — разбежались, как зайцы! Все поле завалили оружием брошенным и вещами в суматохе кинутыми.

— Я понял, — со слабой улыбкой прервал доклад Влад. — Кать, Катя! Хоть ты мне ответь, что Скарви в этот раз отчебурашил?

— Ну… Это… Может, еще водички, Владислав Юрьевич? — ушла от ответа юная хитрюга. — Я точно не знаю, я с красными камнями возилась. Наверно, Марина наша сможет ответить. Давайте я ее позову!

И, не дожидаясь ответа, Катерина убежала ко входу в конюшню, где подруга сейчас руководила импровизированным госпиталем.

Марина не стала жевать соплей и сдала старика безо всяких экивоков. Это страшная история развивалась следующим образом. После небольшой драчки во дворе, когда перебили всех дроу, приехавших в замок за головой Трейва, и после осознания неотложной необходимости в пополнении маны Скарви сделал то, что, как он считал, и должен был сделать. Он вышел во двор к своим людям, а заодно и к перепуганному обозу с проповедью, которые в его неподражаемом исполнении стали уже обычным и ежедневным делом.

Скарви начал с бессмертного, подслушанного у Влада и интерпретированного на свой манер: "Маниту сказал: "Не с миром я к вам пришел, но с томагавком…"

После часовой проникновенной речи толпа из "своих" достигла пика экстаза, и тогда хитрый самоназначенный первосвященник новой религии выдал заключающий аккорд: "И да преклонят колени верующие в истинного бога Маниту, и да будут сурово покараны неверующие, ибо кто не с нами, тот против нас!"

Услышав этот пересказ событий в изложении Марины, Влад снова подивился феноменальной памяти старосты, который по крупинке запоминал все фразы и обороты, соскакивающие то и дело с губ бывшего питерского подпольщика. И мало того что запоминал — умело применял на практике, показывая виртуозное владение материалом.

Марина тем временем замолкла, было видно, что продолжать рассказ ей неприятно.

— Звезда моя, Марина! Поведай мне, что дальше было! — взмолился Влад с таким видом, что еще чуть-чуть и он станет на колени перед той, кто не побоялась пролить свет на обстоятельства его освобождения. Железобетонная выдержка Влада, позволившая ему пережить оккупацию, Переход, плен и освобождение, начала давать трещины. Но конунга крепко держали, подпирая плечами, его верные соратники, поэтому полноценной сцены коленопреклоненной мольбы и унижения не получилось.

Рассказ Марины, как и боялся Влад, не закончился слащавым хэппи-эндом. Тех обозников, кто после слов Скарви не успел или не догадался встать на колени — скрутили возбужденные последователи-неофиты. Их тут же объявили пособниками убийц-дроу и вообще отлучили от рода людского, назвав новомодным термином "нелюдь". А потом староста вместе с ассистировавшим ему Трейвом всех этих неудачников по одному отводил на место казни, и там, чередуя оба "лезвия судьбы", их уже убивал лично Ингвар. Принцессу, с ее согласия, с сильмариллом на груди поставили за пологом, чтоб ей весь этот ужас не пришлось наблюдать воочию.

Под конец рассказа Марина с искреннем сожалением посетовала, что добытой маны еле хватило, чтобы долететь.

Влада неожиданно замутило. Резко расхотелось жить. Нет, моралистом он не был, но и двойные стандарты не любил. Ведь четко же обозначил свою позицию — никаких человеческих жертвоприношений ради магии. Но он сам первый же и нарушил этот принцип — когда из "милосердия" приказал добить тяжелораненых бандитов. Скарви же вообще сейчас весь "в белом" — он объявил приносимых в жертву "нелюдями". И самое главное — всеми членами его команды двигало одно-единственное желание — освободить своего конунга, не считаясь с моральными ограничениями и запретами. Но пока на анонсированной Владом тропе Маниту, по которой они пошли освобождать человечество от ига другой расы, не желая оставаться донорами маны, лилась исключительно людская кровь, причем для подзарядки магических артефактов.

Неожиданный приступ человеколюбия прошел так же внезапно, как и накатил. Влад лично не знал этих торгашей, тем более довольно мутных. Они же привели в замок с караваном "темных эльфов" — услужливо Владу подсказала его махровая антисовесть. И вообще, вопрос стоял — или он, и, значит, вся борьба против эльфов падала в пропасть, или жизни этих сомнительных купцов.