Туман войны - Алексей Колентьев

Северской вновь поднял глаза на своего теперешнего собеседника, который сидел ровно на том же самом месте, что и сам полковник много лет назад. Воспоминания не повлияли на его восприятие слов теперешнего собеседника:

— И что же говорит этот камень, есть результаты?

— Всё как обычно: войны, катаклизмы. Для нашей страны перспективы не слишком радужны, но остальным в итоге придётся ещё хуже. Американцы влезут в большую войну в Азии, скорее всего это будет Вьетнам. Нам готовят ловушку в другом месте, но это будет не так позорно как у янки, хотя Бон…

— Так, я понял, вы назвали новую э… вычислительную машину?

— Так точно, товарищ полковник. Но это не мы, он… Сам.

Лицо Возницына слегка вытянулось, видимо он тоже не мог свыкнуться с мыслью, что в мире существуют говорящие камни.

— Это как?

— Машина начинает любое своё общение с некоей формы приветствия. Обычно это «Бон говорит», или «Бон видит». И что самое главное, артефакт откликается, только если обратиться к нему по имени.

— Шут с ним, пусть будет кем хочет. На всякий случай не будем трогать наших электронщиков, но запустите среди них слух о том, что у них есть конкуренты. Пусть стараются, всегда полезней иметь два источника информации, нежели доверяться одному.

— Есть запустить «дезу», товарищ полковник!

— И вот ещё что, капитан. — Северской поднялся и в три шага догнал у дверей молодого помощника. — Чувствую, мы с вами сработаемся, поэтому отныне без чинов, только по имени-отчеству, лады?

— Хорошо, Василий Иванович.

С тех пор прошло уже без малого тридцать лет, а они так и продолжали служить вместе. Для страны настали плохие времена: новый генсек ездил по миру с речами, словно заклинание повторяя зловещие в своей непостижимости термины: «новое мышление» — «гласность» — «перестройка». В его окружении появилось много агентов влияния, исподволь толкавших недалёкого в своей жадности, простоватого ставропольского мужичка на фактическое предательство интересов страны. Ему потакали западные «либералы», жали руку и говорили, фальшиво скалясь фарфоровыми протезами улыбок в объективы теле- и фото камер о появлении чуть ли не нового русского мессии, способного примирить Запад с его врагом, иногда по-старинке именуемом Московией.

Один за другим сворачивались перспективные проекты в оборонном ведомстве, срывались договоры по разоружению, когда генсек подписывал преступные по степени уступок соглашения с Западом. Падали словно карточные домики союзные СССР режимы в Латинской Америке, на африканском континенте и уже здесь, под самым боком в щедро политой кровью советских солдат Европе. Самые худшие предсказания Бон сбывались: держава умирала. Но Северской и Возницын в отличие от безумцев пытающихся урвать друг у друга взбесившееся кормило власти, знали, что смута будет не долгой. Всё что требовалось от хранителей Склада, это выиграть несколько месяцев и замести следы. Василий Иванович уже подтягивал кадры со всех концов Союза и из-за его пределов, готовил объект к частичной консервации. Предстояло скрыть, уберечь одно из главных вместилищ государственных секретов от алчных рук предателей уже начавших растаскивать политое потом и кровью советских людей государство. Кто и как сумел развалить, сбросить с шахматной доски мощнейшую державу было понятно. Почти всё сказанное куратором подтверждалось накопленной за годы работы в самом сердце государственной машины — её секретохранилище. Вот уже почти семьдесят лет, агенты организации, объединяющей большинство крупнейших банков, концернов и корпораций ищут брешь в обороне ненавистного им коммунистического режима. Они уже пытались сокрушить молодое советское государство с помощью военной силы, но получив пинка, на время отступились. Потом была экономическая блокада и политический бойкот, однако снова потребность в русском золоте и хлебе пересилила острое желание Консорциума, как они себя называли, стереть с карты РСФСР. Потом была новая война и вновь русские перехитрили всех, неожиданно оказавшись на самой вершине пищевой цепочки. В который уже раз, Консорциум получил по рукам, тянущимся к горлу истекавшей кровью своих граждан страны. Теперь же, они сменили тактику, пустив в ход средство, старое как мир и почти безотказное: подкуп. Само собой, всех купить не получилось, но крыса всегда прошмыгнёт там, где забуксует самый современный танк. Вот уже последний неподкупный лидер страны убит, а на его место пришёл сначала невнятный старик, просто занимавший кресло генсека и как-то незаметно сгинувший, спустя совсем непродолжительное время. И теперь, трон занял глупый и недалёкий в своей алчности и жажде популярности, плешивый человечек с приметным родимым пятном на голове. Ушли с ключевых постов последние стражи Империи, кто добровольно, а кого-то пришлось и устранить. И вот, ворота такой ненавистной страны оказались открыты, её мощная армия разлагается изнутри, а гончие псы отравлены и курятся на месте, потеряв след врага. Тихий решающий бросок на Восток, в третьей по счёту мировой войне, начался.

СССР изначально находился в меньшинстве, ведя войну против сытого и консолидировавшегося вокруг Англии и США остального мира. Слабые и мятущиеся народы стран Африки и Латинской Америки не могли всерьёз противостоять консорциуму транснациональных корпораций, опутавших практически весь мир. Без ориентира, каким для них был Советский Союз, они быстро захиреют и умрут. Великая страна харкала кровью, люди вновь начали гибнуть, но уже не от рук врага. На этот раз, граждане ненавистной Консорциуму Империи начали убивать друг друга, не видя истинного лица противника, чей коварный лик теперь скрыт под маской напускной печали и участия. Счёт жертв вновь пошёл на тысячи, но страны-участницы Консорциума не потеряли ни единого человека. Свершилась их мечта — противник убивал сам себя, братья уничтожали друг друга с особым остервенением, ибо нет сильнее чувства, чем ненависть, взращённая из любви. Этот раунд несомненно остался за «свободными». Но Северской уже знал, как страшно будет отмщение за каждую загубленную жизнь, капиталисты и зажравшееся стадо их послушных рабов, ответят своими кровью и благополучием. Сил и средств накоплено предостаточно, но сейчас, не время для ответного удара, пока не время — в открытом противостоянии просто сомнут…

— Василий Иванович. — Прервал голос секретаря не весёлые размышления полковника. — К вам Андрей Михеевич Возницын.

— Пригласи, я жду его.

С помощником Северской уже давно был на «ты» и величал теперь уже майора Возницына, только по имени. Доверие между ними установилось, понимание было почти с полувзгляда. Но иногда они сбивались на привычный официоз, почти не замечая этого. Порой, несведущим людям казалось, что эти двое пожилых уже мужчин, просто общаются телепатически: начинал мысль один и её тут же подхватывал второй. Майор стал сед, в уголках тонких губ залегли глубокие складки, но глаза смотрели с всё той же хитроватой искрой лукавого веселья. Пройдя через весь просторный кабинет начальника Склада, майор, кивком приветствовал полковника и присел за длинный в форме русской буквы «Т» стол справа. Андрей Михеевич выложил на стол совершенно не попорченную временем красную папку перед собой и вопросительно глянул на полковника. Тот приглашающим кивком головы поощрил майора к началу давно наметившегося разговора. Чуть кашлянув в кулак, Возницын, открыл папку и еле слышно шурша листами начал негромко, но внятно докладывать.