Семь смертей - Мила Серебрякова

А в доме, то ли от страха, то ли от волнения, Катарина забежала на кухню и спряталась под стол.

Минуты три ничего не происходило, в коттедже царила мертвая тишина. Но вот послышался новый лязг, потом шаги, хлопок, закрылась вторая дверь, в замке несколько раз повернулся ключ.

Открылась дверь в спальню кухарки, щелкнул выключатель.

Катарина выдохнула. Вроде пронесло. Во всяком случае, ее никто ни в чем не заподозрил. Кроме крысы, разумеется, уж кто-кто, а эта серая зубастая громадина наверняка почуяла неладное. К счастью для Каты, крысы не умеют разговаривать, а посему...

Ни с того ни с сего по спине прошелся холодок.

– Крысы не умеют разговаривать, – прошелестела Ката.

Неизвестно почему, но перед глазами возник образ Тамары. Затем мелькнула морда крысы. И Ката была готова поклясться, что на миг заметила сходство между серым грызуном и немой кухаркой.

Отбрасывая подальше мрачные мысли, Катка вылезла из укрытия и отправилась в спальню. В голове царил сумбур, сна ни в одном глазу, на часах второй час ночи. Ситуация аховая. В идеале надо бы побросать вещи в сумку, вызвать такси и умчаться в родные пенаты, к любимым Натке и Розалии. Лучше денно и нощно слушать крики свекрови, чем находиться в постоянном напряжении в странном коттедже в компании еще более странных персонажей.

Пожалуй, с вызовом такси Ката погорячилась, забыв, что не имеет ни малейшего понятия, где именно располагается дом, в который ее привез Геннадий.

Замечательно, просто великолепно, о большем можно и не мечтать. Ката Копейкина оказалась в тупике.

Сидя на кровати, Катка таращилась в окно и не заметила, как погрузилась в тревожную дрему.

В половине третьего ее разбудил стук в дверь. Вздрогнув, Ката резво вскочила с кровати и в замешательстве замерла в центре комнаты. Стук повторился.

– Кто там? – крикнула она каким-то чужим голосом.

– Катарина, откройте, это я.

– Кто я?

– Геннадий.

Геннадий?! Боже, что он здесь делает. Ночью!

Прижавшись всем телом к двери, Катарина забормотала:

– Зачем вы приехали, что вам нужно?

– Вы мне звонили, – басил Гена.

– Я никому не звонила, уходите.

Геннадий начал теребить дверную ручку.

– Катарина, это уже не смешно, я несся за город на всех парах. Откройте. Тамара, я ничего не понимаю, что с ней?

Копейкина распахнула дверь. Взволнованный Геннадий и мрачная Тома стояли в коридоре. Оба с опаской смотрели на Кату.

– Вы мне звонили, – повторил лысый, – попросили срочно приехать в коттедж.

– Ложь!

– У меня определился номер. – Гена протянул Катке свой сотовый. – Смотрите сами. Это номер телефона коттеджа.

– Не звонила я, не звонила, – Катарина была близка к истерике. – Может... Возможно, вам звонила Тамара.

Кухарка замахала руками.

– Томка? – усмехнулся мужик. – Интересное кино, вы что, забыли, она немая.

Ката покосилась на Тамару.

– Но я не набирала ваш номер. Клянусь!

Геннадий выругался.

– Черт-те что! Кроме вас двоих, в коттедже нет женщин, к тому же я узнал вас по голосу.

Мотая головой, Катарина отступила в глубь комнаты.

– Не звонила, – повторила она, сорвавшись на крик, а затем резко подбежала и захлопнула дверь. – Уезжайте. Произошла ошибка.

– Катарина...

– Оставьте меня в покое! Отойдите от комнаты! Немедленно!

Слушая бормотание Геннадия, Ката сползла вниз, обхватив руками колени.

– Неспроста он заявился, ох, неспроста. Зачем Геннадий разыграл этот бездарный спектакль, чего он добивается?

Решив себя обезопасить от внезапного вторжения, Ката, пыхтя и тужась, придвинула к двери кресло. Конечно, данная баррикада не гарантирует полнейшего спокойствия, для такого бугая, как Геннадий, не составит особого труда вышибить дверь плечом, но, по крайней мере, у Катарины будет время для того, чтобы позвать на помощь.

А кого, собственно, она собралась звать? Макара? Нет, это не вариант. Они все здесь заодно. Макар, Геннадий, Тамара... От них надо держаться как можно дальше. И если бы у Каты появилась возможность, она бы, не раздумывая, упорхнула на край света.

Сидя в придвинутом к двери кресле, Катарина читала молитву. Разморило ее в начале шестого. И хотя погружаться в сон жуть как не хотелось, но организм взял свое.

Ровно в девять Катарина начала складывать вещи. Застегнув на сумке «молнию» и последний раз осмотрев комнату, она занялась разбаррикадированием выхода. А когда кресло стояло на своем законном месте, вышла из спальни, громко хлопнув дверью.

На ходу она пыталась связаться с Полиной, но телефон Самохваловой давал упорное «занято». В холле Катарина услышала мелодию мобильного телефона, она доносилась из кухни. Поставив сумку на пол и непрестанно нажимая на клавишу автодозвона, Копейкина посеменила по коридору.

Серебристый мобильник надрывался на кухонном столе, а рядом распластался Геннадий. Мужчина лежал на спине, и одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – Геннадий мертв.

Внезапно сотовый на столе умолк. Шарахнувшись в сторону, Катка услышала размеренные гудки в трубке.

Голос Полины и крик Каты раздались почти одновременно.

– Поля, – вопила Копейкина, прижимая к уху телефон. – Поля!

– Катка, извини, – торопливо сказала Самохвалова. – Я не могу сейчас разговаривать. Перезвоню позже.

– Полинка, здесь Геннадий. – Ката прижималась к стенке, боясь шелохнуться.

– Что?! Генка за городом? Какого черта он там делает, я все утро пытаюсь до него дозвониться, нам выезжать через час нужно. Немедленно дай ему трубку!

– Полин, он не сможет подойти... Он... Он...

– Позови Генку! – завизжала Самохвалова.

– Он мертвый, – выдавила Ката, глядя на белое лицо мужика. – Его убили, Поля, мне страшно.

Пауза, которая повисла после слов Копейкиной, длилась доли секунды. Наконец Полина прочеканила:

– Как убили, что ты говоришь? Катка, опомнись.

– Он лежит на кухне, Поля, он мертвый.

– Ничего не предпринимай, никому не звони, запрись в комнате и жди моего приезда.

– Он мертвый, – словно заведенная пластинка, твердила Ката.

– Я уже выезжаю.

Услышав быстрые гудки в трубке, Катарина буквально вывалилась из кухни в коридор, ноги не слушались, они сделались ватными, руки ходили ходуном.

Набрав в легкие побольше воздуха, она заголосила:

– Тамара! Тамара, где вы?

Кухарка не появилась. Находясь на грани обморока, Ката встала и, опираясь о стену, дошла до спальни кухарки. Толкнула дверь и...

Возглас ужаса вырвался из груди. Мертвая Тамара лежала на полу, раскинув руки в стороны. Лицо кухарки, как и лицо Геннадия, было мертвенно-бледным.

Сделав глубокий вдох, Катарина почувствовала слабость во всем теле, голова закружилась, перед глазами замелькали темные точки, и жутко захотелось спать.

Все, больше она ничего не помнила, сознание ее покинуло – Ката лишилась чувств.

Постепенно непроглядная тьма начала рассеиваться, где-то вдалеке показался яркий свет, послышались голоса. Катарина пыталась понять, как она оказалась в незнакомом месте, но, увы, память наотрез отказывалась подчиняться хозяйке. Больше всего место смахивало на длинный тоннель, который с двух сторон был увит проводами. Ката встала с холодного пола и медленно, боязливо озираясь назад в непроглядную тьму, потопала к свету и голосам. Сначала голоса напоминали бессвязный гул, невозможно было определить, кому именно они принадлежат, но уже через несколько метров стало ясно, разговаривают двое: мужчина и женщина. Женский голос был звонкий и торопливый, мужчина же, напротив, говорил тихо и размеренно, делая между словами убийственные паузы.

Свет делался ярче, отчего Катарине пришлось на миг зажмуриться и опустить глаза в пол. Она шла по мелкому гравию, провода со стен исчезли, и – о, ужас! – голоса начали отдаляться.

– Где я? – простонала Катарина. – Люди! Помогите!

Голоса стихли, а ко всему прочему потускнел и свет. Боясь, что в случае промедления она навсегда останется в темном тоннеле, Ката, мобилизовав последние силы, побежала вперед. Она бежала, плакала, молила о помощи и понимала, что с каждой секундой ей все труднее дышать. Появилась одышка, кашель, стало больно глотать.

Совершенно неожиданно Ката увидела открытую дверь. Комнатка, в которую она не замедлила пройти, оказалась крохотной. В центре стоял стол и три стула, у стены на мягком сиреневом диване сидели Полина и Борис Плешников.

Не веря глазам, Ката остолбенела. Заметив ее реакцию, Полина, нацепив на лицо ехидную ухмылку, тихо спросила:

– Что, не ожидала увидеть меня в компании Бориски?

– Конечно, не ожидала, – веселился Плешников. – Ты глянь на ее испуганную физиономию.

– Эх, Катка, Катка. – Самохвалова встала с дивана и подошла к Копейкиной. – Решила примерить на себя роль детектива, да? Жаль, что у тебя ничего не вышло, твоя песенка спета, прощайся с жизнью, подружка.

Катарина закричала, но чья-то широкая ладонь заткнула ей рот.