Зверь бездны - А. Веста

Егорыч по-детски улыбался, жмурясь на свет коптилки, но не торопил с рассказом, все прочитав по блаженному лицу Алексея.

– Берлога сразу за поворотом оказалась, – устало рассказывал Алексей. – Все, как ты говорил, и амбразура, и пар, и запах…

– Эх, память… Вот ведь голова садовая, что в войну было, все помню, а что надысь запамятовал… Это ж по осени было: на повороте этом полуторка с конским навозом опрокинулась. Машину-то через день-другой вытащили, а навоз, стало быть, лежит, преет. От того и горячо было, и запашок густой.

Неизвестно какими путями эта удалая история просочилась в поселок и стала предметом бахвальства и местной гордости. Не в каждой дубраве бродит матерый. Медведь одним своим призрачным существованием будил неясные мечтания о вольной, дикой, насыщенной переживаниями жизни. И каждому хотелось, чтобы жил где-то в лесной глуши огромный сказочный зверь.

Алексея, положительного героя всей этой истории, особенно зауважали цыгане.

– Для нас лошадь и медведь выше человека, – сказал цыган, пришедший выписать несколько стволов соснового сухостоя.

Через несколько дней Алексей стоял у кованых ворот цыганского терема.

Дородный цыган проводил Алексея внутрь дома. В роскошных, жарких комнатах на коврах отдыхало семейство. Несметное множество телевизоров, видеотехники и музыкальных центров было разбросано по всему дому. Сидя на ковровых подушках, женщины смотрели телевизор. Мужчин нигде не было видно. Цыганята с криком «Горги!» понеслись куда-то вглубь дома.

– Как звать тебя, бриллиантовый?

Высокая, усатая цыганка, подбоченясь, разглядывала Алексея.

– По-вашему, наверное, Алеко.

– Алеко – нехорошо для тебя. «Алеко» – луна. Это имя для цыгана. Луна защищает цыган и берет их души после смерти. А ты не Луна, ты – Солнце!

– Садись, выпей с нами чаю, – приступила молодая красивая «шовихани».

Двое цыганят втащили в комнату огромный электрический самовар. На ковре расставили чашки и вазы со сластями.

– Для цыгана нет Солнца. Ему светят только два света: огонь в его кузнице и луна, – говорила старуха, обвязанная платком поверх седых косм. – Никто не знает, откуда так пошло. Стариков теперь никто не слушает, но только старики помнят, как было дело. Говорят, когда Бог давал свои заветы, цыгане вместо того, чтобы выбить их в камне или прочеканить на серебре, записали на капусте, проходил мимо осел и ту капусту съел. Про цыган много говорят. Слышала я, что наши ковали сделали четыре гвоздя для распятия, за то и не любят цыган.

– А птичка клест те гвозди достала. С тех пор клюв у нее кривой, а грудка красная, – улыбнулся Алексей.

Внезапно разговор и смех стих. Цыганки, спиной почуяв взгляд, разом оглянулись на дверь.

В дверном проеме, держась руками за косяк, стоял худой, желтый от болезни цыган.

Алексей догадался, что перед ним цыганский барон, которого никогда не видели в Ярыни, но его слово распространялось на несколько десятков километров в округе.

– Зачем пожаловал?

– Лошадь у вас купить хочу. Белую. На выгоне видел.

Цыган пощелкал языком.

– А хочешь тебе погадает моя жена. Она седьмая дочь седьмой дочери, и все ее слова сбываются. Она много денег привозит, потому что говорит правду. Даже птицы говорят с людьми, только мы не слышим.

– Я не верю картам.

– Давай наши девушки твою судьбу станцуют.

– Слишком страшный будет танец.

– Да, лес горит – все видят, а душа горит – никому не видно, – мимоходом заметила красивая молодая цыганка.

– Я за лошадью пришел. Давай о деле…

– Белая лошадь всегда дороже, – сказала старуха. – Так издавна велось.

– Почему дороже?

– Потому, бриллиантовый мой, что скачет она по дорогам любви и смерти. В старину, если муж с женой разводились, закалывали на дороге белую лошадь и оставляли ее. И всякий, кто это видел, понимал, как плачет сердце.

– Я ничего не слышал об этом.

– Наш табор кочевал дольше других, но и мы стали забывать свои обычаи.

– Я продам тебе лошадь, – сказал старый цыган.

Цыгане под руки довели старика до стойла и усадили на скамью.

– Никому бы не продал, а тебе продам.

В сумеречном стойле хрустела сеном стройная, поджарая кобылка. Шерсть ее лунно светилась, только очесы на бабках и кончик морды были темного мышиного цвета. Расчесанный хвост и белую гриву шевелил сквозняк.

– Дели, – указал на нее глазами цыган. – «Дель» по-нашему «небо».

Услышав кличку, лошадь подняла голову, запрядала ушами и подошла к старику.

Алексей умиленно гладил лошадь по бархатной морде, барон скармливал с ладони сухой клевер. Лошадь играла, прихватывая губами пальцы.

– Что-то маленькая она.

– Молодая совсем, еще растет, к весне вымахает под стропила.

– Сколько просишь?

– Лошадь арабская, скакун…

– Так сколько?

– Десять тысяч…

У Алексея оборвалось сердце.

– Этого у меня нет… Мне еще фураж для нее закупать надо, сарай чинить. За пять с полтиной отдашь?

– Бери…

Цыгане взорвались криками, замахали руками, но старик стоял на своем.

– И сено возьми, потом расплатишься. Пойдем, еще чаю выпьем…

– Нет, спасибо.

– Правильно, – на прощание сказал барон. – Когда где бываешь, до конца не бывай. Тогда для всех ты будешь особенный и все тебе рады будут.

Глава десятая

Черный жрец Макумба

С широкой мраморной террасы открывался прекрасный морской вид, несмотря на то, что бархатный сезон давно закончился и яркая лазурь поблекла. Пахло йодистыми водорослями и протухшей рыбой, напоминая, что изысканное общество собралось не в благословенной цветочной Ницце, а всего лишь в крымской резиденции таинственного ордена. Презентации своих проектов Натан проводил в приморском дворце, в присутствии немногих посвященных, обычно их было не больше двенадцати.

На круглом мраморном столике стояла чаша с гроздьями дымчатого винограда. Натан, не снимая неуместных белых шелковых перчаток, отщипывал ягоды и по одной бросал их в рот.

– Древние называли вино кровью мертвых, хотя вино – всего лишь кровь виноградных лоз. Вино пробуждает чувства и как кровь служит общению между мирами людей и мирами духов. Да… Странные мысли приходят под шум моря… Все течет, все меняется, лишь оно неизменно. А человек устроен так, что всегда стремится к новизне, и все прежние игрушки вскоре кажутся ему скучным хламом, шелухой. Наш мир полон шелухи, похоронившей священные реликвии прошлого. Человек не оправдал надежд, и чем скорее это всплывет со всей очевидностью, тем лучше. Да лучше! Наша задача поторопить закат и сделать его по возможности красивым.

Не стоит обольщаться насчет нашей цивилизации и ее будущего, она не устоит в битве со временем и будет смыта с лица земли, как песочный замок. Все опошлено и оболгано. Святыни свержены и осмеяны, и самое время сыграть реквием по героям. Именно за этим мы и собрались сегодня здесь.

Илья рассеянно прислушивался к пафосной речи Натана. Он впервые был на этой знаменитой террасе из розоватого мрамора. Еще полгода назад его ранг не позволял ему гостить в приморской резиденции Натана. Теперь он был в кругу избранных, но отчего-то не радовался этому так, как мог бы радоваться полгода назад.

Немного померзнув на сквозном ветру, гости поспешили в небольшой кинозал.

– Сегодня мы приступим к разработке концепции новой телевизионной игры. Человечество состарилось, устало и вернулось в детство. На смену человеку созидающему, человеку воюющему, читающему и считающему идет человек играющий. Это будет грандиозное, небывалое по откровенности зрелище. Этакий «распоследний герой». Но откуда взяться героям среди шелухи и отбросов взбесившейся материи? В наше время героями назначают или избирают прямым и тайным голосованием.

Натан на миг задумался и продолжил:

– Мне даже самому захотелось принять участие в этой игре. Помните изначальный сюжет: райский сад, очаровательная Ева и мужественный, но недалекий Адам? Они нуждаются в сведущем консультанте, который мог бы преподать им первые жизненные уроки. Все предыдущие проекты имели недостатки! Все, что творилось на необитаемых островах, было недостаточно интимно. Взмокшие операторы, гоняющиеся с пудовой камерой за резвящимися нимфами, нервировали зрителей. Зритель хочет сказки. Помните бессмертное: «Сделайте мне красиво…» Мы поступим иначе. Тысячи крохотных, незаметных телекамер, спрятанных в расселинах скал, в пчелиных дуплах, под камнями и среди лиан, будут фиксировать каждый шаг наших героев на необитаемом островке.

Но самое главное не в этом. Наше новое шоу будет связано с реальным риском для жизни, без всяких подстраховок. Поэтому, кроме заранее избранной пары, нам будут нужны добровольцы. Пусть их изберет жребий. Они неизбежно сойдут с дистанции, чтобы дать простор «звездной паре».