Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?! - Дмитрий Соколов-Митрич

Одной из крупнейших фигур аяцковского призыва стал его родственник Юрий Аксененко, до прихода в областной центр руководивший колхозом «Синенький». В 1996 году он стал мэром Саратова и продержался на этом посту девять лет. Сейчас Юрий Николаевич заслуженно сидит в тюрьме, но, как ни странно, период его правления местный бизнес вспоминает с ностальгией.

– Юра, конечно, безбожно воровал, но инвесторы при нем в город шли охотно, – вспоминает в разговоре со мной один из местных предпринимателей со стажем. – Потому что все знали, кому, сколько и за что нужно нести. Ведь для бизнеса главное – работать по четким правилам, а какие это правила, законные или коррупционные, – вопрос второй. Сейчас же для инвесторов Саратовская область – это Чернобыль. Потому что нет никакой системы работы с властью – ни честной, ни бесчестной. Взятку с тебя, конечно, потребуют, но не факт, что свои обязательства выполнят. Даже просто встретиться с лицами, принимающими решения, – большая проблема.

Волна коррупционных инвестиций в девяностых годах дала кратковременный эффект. Город стал ярче, появились новые здания, обновились старые. Но за видимостью благополучия накапливались бомбы замедленного действия, которые рванули в двухтысячных.

Я сижу в кабинете рублевого миллиардера Леонида Писного. По сравнению с кабинетом мэра штаб-квартира миллиардера – строительный вагончик. А ведь это один из крупнейших предпринимателей региона, владелец компании «Саратовоблжилстрой», которая строит треть всего жилья в городе. Про него ласково говорят: «Еврей. Строитель. Алкоголик». Вести такой бизнес и не занимать политических высот сегодня невозможно, поэтому по совместительству Писной – депутат-единоросс, а до недавнего времени – зампред облдумы. Последние пятнадцать лет истории Саратова он знает, как собственную биографию. Я называю ему по очереди фамилии тех, кто в этот период возглавлял город, и почти про каждого он начинает рассказ одними и теми же словами:

– Юра (Сережа, Слава, Леша), конечно, нормальный мужик, я его очень люблю, но он отъявленный непрофессионал. Может, только к концу своего правления начал хоть что-то понимать в городском хозяйстве. А поскольку ты не умеешь работать, приходится воровать. Его команда пылесосила деньги, город плыл по течению. Потом ситуацию осложнила его война с Аяцковым. Да, они родственники, но Аксененко нашел себе молодую жену и семейный конфликт перерос в политический. Чтобы отомстить, Дмитрий Федорович повесил на него льготы по ЖКХ, которые, в принципе, город платить не должен. В результате пошли долги, банкротства – коммуналку угробили окончательно. К концу девяностых город фактически потерял опорную сеть дорог: не удержали межремонтных сроков, и они вошли в стадию полного разрушения, в которой и пребывают до сих пор. Но самый страшный результат той войны не в видимых разрушениях, а в невидимых.

– Это как?

– Состояние войны стало комфортным для местной элиты. Война превратилась в инструмент влияния для политиков, в источник дохода для бизнесменов. Саратов стал полем боя, а какой может быть порядок там, где рвутся снаряды? Никакого.

Чем дальше, тем больше в этой войне появлялось новых участников. Первые пять лет нового тысячелетия в историю Саратова вошли под условным названием «прокурорское иго», или «нашествие краснодарских». Ключевой фигурой этого нашествия стал прокурор области Анатолий Бондар. Главным его козырем опять же были родственные связи: он женат на родственнице тогдашнего генпрокурора Владимира Устинова, который начинал свою карьеру на Кубани. С назначением в область Бондара сюда потянулись фигурки с юга: русские и армяне. Впрочем, прокурорских интересовала не политика, а элементарная экономика.

– Это был период беспредельного разгула рейдерства, – рассказывает еще один местный предприниматель, пожелавший остаться неизвестным. – Так или иначе, при помощи прокуратуры было захвачено пятнадцать компаний. Причем не для того, чтобы потом их развивать, а чтобы банкротить и распродавать. Кто оставался цел, систематически откупался. Время «краснодарских» окончательно развратило саратовские власть и бизнес.

Исчезли прокурорские из Саратова сразу же после того, как со своего поста ушел Владимир Устинов. Впрочем, даже после того, как Бондар уехал, Аяцков ушел, а Аксененко сел, дышать свободно городу долго не дали. На сцену вышел новый сильный игрок, спровоцировавший очередной виток «гонки вооружений», – партия «Единая Россия».

Фактор Вацлава

Тем, кто политическую жизнь страны наблюдает по телевизору, может показаться, что вице-спикер Госдумы Вячеслав Володин – заурядный партийный функционер. Но здесь, в Саратове, это фигура мистических масштабов. Одни его обожествляют, считая, что только им одним область и держится, другие демонизируют, утверждая, что Володин – источник всех бед региона. Те, кто его любит, даже при выключенном диктофоне величают его исключительно Вячеславом Викторовичем. Те, кто не любит, называют Вацлавом. Но даже его многочисленные сидящие по окопам враги признают, что он – непревзойденный тактик.

– Я его очень хорошо знал еще тогда, когда он был депутатом городской думы. У него в те времена была такая тетрадочка, он туда рисовал плюсики и минусики, – рассказал мне Вячеслав Мальцев, еще один бывший зампред облдумы. – Когда ему удавалось что-то для кого-то сделать, он ставил плюс. Когда, наоборот, кто-то для него что-то делал – минус. И у него была задача – чтобы плюсиков было значительно больше. Он как-то их там по-своему подсчитывал, производил взаимозачеты и очень радовался, когда плюсиков было максимально много. Думаю, что у него и сейчас есть такая тетрадочка.

В девяностых Володин дорос до вице-губернатора. Потом избрался в Госдуму. Когда Аяцков ушел, он был одним из наиболее вероятных претендентов на губернаторский пост.

– Если бы тогда он стал губернатором, наверное, у нас был бы один из лучших регионов России, – считает миллиардер Леонид Писной. – Все войны бы прекратились, система выстроилась бы под одного человека, это был бы второй Александр Ткачев (губернатор Краснодарского края. – «РР»). Я не знаю, что помешало Путину назначить Вацлава, они были тогда в прекрасных отношениях. Но Володин проиграл: губернатором стал бывший директор Балаковской АЭС Павел Ипатов, для которого это назначение было скорее компромиссом, чем достижением: он тогда метил на должность главы Минатома. Павел Леонидович – нормальный мужик, но слишком обидчивый, не умеет держать удар, и опять же, чем отличается Саратовская область от мирного атома, он более или менее начал понимать только к концу своего первого срока. За это время Володин при помощи партийных механизмов успел выстроить в регионе мощную систему влияния – на мой взгляд, не созидательную, а разрушительную. Есть у него одно негативное качество: он не может смириться с тем, что на «его территории» что-нибудь хорошее происходит без его участия. Он действует здесь, как НАТО на Балканах, – поддерживает постоянное состояние кризиса и пытается им управлять. Вот только кризис, похоже, становится уже неуправляемым.

Одним из ключевых инструментов партийной системы власти стал пришедший на смену севшему Юрию Аксененко новый глава города Олег Грищенко. Тот самый, который не знает, где находится вторая Гусельская улица. К тому времени уже произошла реформа местного самоуправления и муниципалитеты по всей стране стали двуглавыми. Официальным главой города считается избранный из числа депутатов председатель Гордумы (Грищенко), но фактически исполнительной властью рулит так называемый сити-менеджер, которого выбирают депутаты. Одни считают, что это было сделано, чтобы, сохранив видимость демократических процедур, фактически отсечь народ от выборов. Другие полагают, что это такой способ защиты от дурака. Впрочем, саратовский опыт последних пяти лет показывает, что даже при руководящей роли партии эта защита не работает. По крайней мере из четырех сити-менеджеров, с которыми пришлось сотрудничать Олегу Грищенко, трое были навязаны не только городу – они были навязаны сами себе.

– С этих пор градоначальники в нашем регионе стали не появляться, а всплывать, – закуривает очередную сигарету Леонид Писной. – Сначала назначили Колю Романова из команды мэра города Энгельса Михаила Лысенко. Это был, пожалуй, лучший мэр за двадцать лет, но партия начала грузить его выборами, а он не политик, он хозяйственник – пришлось его уйти. Потом всплыл Сережа Тульский. Неплохой мужик, грамотный коммунальщик, но человек очень грузный и инертный. Иногда на заседаниях он просто засыпал. Два года назад запустили новый партийный проект – Славу Сомова. Выплыл он буквально за неделю, из города Воронежа, где возглавлял Воронежрегионгаз. Возглавлял хорошо, грамотно, но жизнь газовика и жизнь главы огромного города – это совсем разные жизни, другой стиль работы. Когда Вацлав представлял Сомова, даже послушный Грищенко высказал робкое предположение: может, не надо?