Слишком много щупалец - Дмитрий Казаков

Для того, чтобы утолить голод, мы выбрали первую попавшуюся пиццерию – искать в Осло изысканный дорогой ресторан бессмысленно, поскольку изысков тут нет, а дорогие все до единого. Заказали громадную пиццу «Моби Дик» – без китового мяса, но с креветками, мидиями и всякой прочей морской ботвой, которой в Норвегии фьорд пруди.

Пока нам готовили это «литературное» блюдо, я вытащил ноут и полез в Сеть – глянуть почту.

– Хо-хо, – сказал я, обнаружив в ящике послание от Даши, состоявшее всего из двух слов: «Козел лживый!»

– Что у тебя там такое? – заинтересовался Бартоломью.

– Личная трагедия, причем не моя.

Я удалил письмецо и полез в следующее – от девицы по имени Лиля, слезно жаловавшейся на то, что я ее бросил, и не звоню, и не пишу.

Несколько секунд напряженных размышлений не помогли мне вспомнить, кто она такая, и эта эпистола также отправилась в корзину. А я вскрыл следующее послание, пришедшее с одного из редакционных ящиков – то ли из рекламного отдела, то ли из информационного.

Открыл и удивленно вытаращился на вложенную картинку – квадрат из косых крестиков, а в середке – свитый из темно-зеленых и иссиня-черных нитей круг. Мне показалось, что он пульсирует, белизна в центре круга манит к себе, и я понял, что падаю вперед.

В ушах возник мерзкий шепот: «Йог-Согот… Йог-Согот… Йог-Согот…»

Меня тянуло куда-то, волокло, точно козла на аркане, а я изо всех сил сопротивлялся, понимая, что вряд ли меня приглашают в райские обители. Волны жара и холода прокатывались по телу от макушки до пят, меня трясло, и сердце билось тяжело и неровно.

Давление все усиливалось, и в какой-то момент я понял, что сопротивляться больше не могу. Шепот превратился в громоподобный рык, на сознание обрушились волны ярких и жутких образов: потоки крови хлещут с затянутого тучами неба, вулканы извергают отрубленные головы, исполинский город, весь заросший водорослями, стоит в свете двух лун, и меж уродливых зданий ковыляют перекореженные сутулые фигуры…

И тут кровь моя будто замерзла.

Ледяное онемение поползло от сердца вниз и вверх, по рукам и шее, усмиряя панику, растворяя испуг. Ему на смену явилась спокойная уверенность, а рычание вновь сделалось шепотом.

А затем я просто отвел глаза в сторону, и все стало как обычно.

Двое американских туристов за соседним столиком сосали кока-колу из высоких стаканов, еще дальше, у окна, пожилой норвежец ковырял пиццу. Бартоломью смотрел на меня слегка озадаченно, и ровным светом сиял экран ноута, на котором виднелся тот же рисунок.

Не глядя туда прямо, я закрыл письмо, а затем удалил его.

– Все в порядке? – осведомился Антон.

– А что со мной было? – по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил я. – Ты что-нибудь видел?

– Ты уставился на экран, побледнел и… хм, начал мелко дрожать, а на лбу капли пота выступили. Потом дернулся, как от пощечины, заморгал нервно, и все… ну, как всегда.

– Ясно, – я поднял руку и отер лоб, и в самом деле мокрый. – Словил «письмо счастья» от наших приятелей из ЦСВ, и оно меня чуть не утянуло куда-то. Если бы утянуло, то на стуле рядом с тобой остался бы либо труп, либо слюнявый идиот.

О том, что послание пришло с одного из редакционных ящиков, а значит – враг взломал защиту сервака журнала «Вспыш. Ка», я говорить не стал – незачем излишне пугать нашего худреда.

– И ничего себе! – воскликнул Антон, вовсе даже не собираясь пугаться или переживать за меня. – Но ты ведь справился? Ты молодец, Пат! Так что, ты теперь веришь в магию?

Хороший вопрос, и если бы я знал, как на него ответить, то непременно ответил бы. Не верить в моем положении глупо, а против того, чтобы поверить, до сих пор восставала вся моя циничная, рациональная и упрямая натура.

Вот и болтался я, точно какашка в проруби – ни туда, ни сюда.

– Считай, что она в меня верит, – буркнул я и тут завидел приближавшегося к нам официанта с подносом. – О, вот и наш «Моби Дик» плывет. Готовь вилку с ножом и место в желудке.

К тому моменту, когда мы вышли из пиццерии, я пришел в себя и вполне качественно сыграл роль гида при Бартоломью. Мы прогулялись по центру Осло, посмотрели на крепость Акерсхус, на Королевский дворец, заглянули в Вигеланд-парк, забитый жутким количеством скульптур. Потаращились на туристов, на фонтаны, на норвежских девиц, среди которых хоть редко, но попадаются красавицы, и к полудню вернулись на площадь, к ратуше.

Ангелика опоздала на пять минут.

Выйдя из такси, она помахала нам рукой и сказала:

– Рада видеть, что вы в порядке. Садитесь, мы едем в аэропорт «Осло-Гардермоен».

Мы забрались в такси, и оно помчалось сначала на восток, а затем по трассе на север. На этот раз Антон, наученный горьким опытом, промолчал, но я рассказал все сам: белокурая бестия – наш союзник, и держать ее в неведении не просто глупо, а еще и неразумно.

– Проклятие в письме? – переспросила она. – Засасывающая картинка? Как сказал Брокдорф, Йог-Согот сам есть врата. Похоже, твой рассудок должно было унести в иное измерение и оставить там. Но ты не поддался, смог воспротивиться. Не из-за той ли крови, что течет в твоих жилах?

Тут мне сказать оказалось нечего, так что я неопределенно хмыкнул и пожал плечами.

– Ладно, с этим сам разберешься, – сказала она и передала мне большой конверт. – Тут два билета на полет по маршруту Осло – Мадрид – Кито. Прямых рейсов не бывает, так что придется пересаживаться.

Да, наша шпионка сильна, что и говорить – приобрела билеты, не имея ни наших паспортов, ни кредитных карточек. А это значит, что она давно знает все, что для этого нужно, включая пин-коды – либо просканировала все «рентгеновским» взором, либо нас сдал шеф.

С него станется.

– Хорошо, – покорно сказал я и забрал билеты. – Где потом встречаемся в Европе?

– Я думаю, мы созвонимся через пару дней и решим. Вот еще распечатки файлов по эквадорским сделкам Ирге О’Дила. Изучите, пока будете лететь – они наверняка вам пригодятся.

После этой фразы Ангелики я стал обладателем синей пластиковой папки с бумажками.

Мы приехали в аэропорт, белокурая бестия проводила нас до регистрационных стоек, и только когда мы получили посадочные талоны, помахала нам ручкой. Ну а мы без проблем прошли досмотр и сели в аэроплан, летевший на юг, в Мадрид.

Тамошний аэропорт, «Бадахос», один из самых больших, какие я когда-либо видел.

Мы провели в нем несколько часов, выпили в баре испанского пива, поглядели по висящему над стойкой телику, как тореадор тычет острыми штуковинами в здоровенного черного «теленка». Тут же мне на мобилу пришла эсэмэска, отправленная хитрым конспиратором шефом неведомо откуда, и в ней обнаружился номер телефона и в придачу к нему – имя.