Слишком много щупалец - Дмитрий Казаков

Хотя чего удивительного, если учитывать, что Кхтул-лу, Хастурр и прочая братия наверняка объявились на Земле еще в ту эпоху, когда Южная Америка составляла одно целое с Африкой?

– Держи его! – рявкнул я и бросился на старика.

Но старый гриб проявил неожиданное проворство. Мне удалось ухватить лишь край лохмотьев, а ринувшийся мне на подмогу Лопес вовсе споткнулся и едва не упал. Бартоломью вообще не понял, что происходит, а дедуган в широкополой шляпе метнулся в сторону и пропал.

– Мать шлюх! Кровь Христова! – выругался коллега, восстанавливая равновесие. – Куда он делся?

– Не знаю, – сказал я. – Думаю, что мы его не догоним. Но мне хотелось бы этого деда найти и серьезно с ним потолковать. Он знает нечто очень важное, и не только для меня, а для самого президента.

Глаза Лопеса истово сверкнули:

– Приложу все силы! Клянусь пятками святого Франциска, подниму на ноги весь Кито!

Он немедленно вытащил сотовый, принялся названивать разным людям и общаться с ними в столь высоком темпе, что даже моего знания испанского не хватало, чтобы понять все. В речи, повторявшейся с небольшими вариациями, я разобрал только отдельные слова: «старый», «саласака», «рынок», «немедленно».

И это происходило на ходу, в то время, пока мы шагали от Пласа-де-Сан-Франсиско к Министерству обороны.

– Все, друзья! – с торжеством воскликнул Лопес, оторвав, наконец, мобилу от уха. – Он не уйдет, не сомневайтесь! Я раскинул такую сеть, что мимо нее не проскочит самая мелкая рыба!

Любые сомнения обидели бы нашего проводника, посему я сказал что-то типа – да, ты крутой перец, товарищ, партия и Ленин одобряют тебя, продолжай в том же духе. Коллега просиял, мы прибавили шагу и вскоре оказались у крыльца оплота эквадорской обороноспособности.

Здание, выстроенное еще в колониальные времена, выглядело внушительно и мощно – полуколонны, портик, решетки на окнах первого этажа, внушительные двери с золочеными ручками.

Зато внутрь мы попали с удивительной легкостью.

Лопес поболтал с дежурным офицером о какой-то их общей знакомой, недавно выскочившей замуж. Они посмеялись, затем офицер попросил наши паспорта и быстро вернул их, добавив к каждому пропуск.

– Добро пожаловать, – сказал он так, словно мы явились в музей.

Представляю, сколько геморроя пришлось бы испытать тому, кто решил бы пробраться в наше Минобороны. Проще изловить лох-несское чудовище и сделать из него бифштекс.

Внутри все выглядело так же, как в любом крупном учреждении – деловитые люди с папками и бумажками, двери с табличками «Управление кадров», «Бухгалтерия», «Отдел 1», «Отдел закупок»…

Именно в последнем работал друг Лопеса, огромный, усатый и невероятно толстый.

– О, ха-ха! – басовито заорал он, едва увидев моего коллегу. – Работа закончена, начинаем сиесту!

Кипа бумаг была отодвинута в сторону, и на ее месте появился здоровенный кувшин с сангрией – прохладительным напитком на основе красного вина. Что-то подсказало мне в этот момент, что проблем с получением нужной информации у нас не будет.

В кабинете, где обитал наш новый друг, майор Суарес, имелся кондиционер, но майор все равно потел. Он поминутно вытаскивал из кармана огромный носовой платок цветов бразильского флага и промокал им лоб.

Мы выпили по стаканчику сангрии, обсудили последние новости – урожай бананов, облаву на браконьеров в заповеднике Куябено и драку в баре «Красный нос» – после чего перешли к делам. Суарес изучил предоставленные мной документы, покачал головой и сделал большие глаза:

– Пабло Эмилио Диас? Все, связанное с ним, имеет второй гриф секретности.

– Но это же мои друзья! – с негодованием воскликнул Лопес.

– И мои! – Майор гордо ткнул пальцем в потолок. – Не будь эти почтенные сеньоры моими друзьями, я бы вышвырнул вас всех за порог! Но ты сам пойми, чем я рискую, выдавая подобные сведения!

Разговор неспешно сводился к тому, что в моих родных краях называют «дать на лапу». Суарес намекал, что он не прочь оказать нам помощь, но ему нужна некоторая плата за риск.

Начали торг с трех тысяч долларов, но в результате переговоров сошлись на одной.

Я отсчитал деньги, и майор преспокойненько скопировал мне на флешку сверхсекретные файлы. Мы допили сангрию, и только после третьего стакана я понял, что в ней помимо красного вина был еще какой-то крепкий напиток.

В моих членах появилась гибкость, а глаза на покрасневшей физиономии Бартоломью слегка заблестели.

– Теперь обедать! – провозгласил Лопес, когда мы оказались на улице. – Вы должны узнать, что такое настоящая эквадорская кухня!

Для демонстрации сего феномена он выбрал небольшой шумный ресторанчик, забитый народом и запахом подгоревшего мяса. Нам, как почетным гостям, дружелюбные аборигены очистили столик у самой стойки. На нем объявился кувшин чичи – кукурузной бражки, закуски и главное местное блюдо – жареная морская свинка.

И даже не одна, а три – по штуке на брата.

– Ешьте, друзья! – пригласил коллега.

– Это что такое? – спросил Бартоломью, ткнув в свинку. – Это надо есть?

– Ага, – жизнерадостно отозвался я. – И если ты откажешься, то эти радушные парни тебя линчуют.

Антон тяжко вздохнул, огляделся и принялся за еду.

Чича после сангрии пошла на ура, свинка оказалась прожарена в меру, и я посреди всеобщего гвалта и чавканья нашел минутку, чтобы вытащить ноут и заглянуть в Сеть. Новых «писем счастья» от Церкви Святой Воды не обнаружил, как и любовных эпистол, зато увидел послание от шефа.

– Так, – сказал я, прочитав его. – Нам сообщают, что вчера у берегов Ливии была обнаружена яхта «Солар», порт приписки – Брест. На борту – никаких признаков людей, имеются следы борьбы. Пиратов в Средиземном море не видели давно, поэтому полиция считает, что трое людей, находившихся на «Соларе» в момент ее выхода из Мессины, стали жертвами ссоры…

– Трое? А потом сами вырезали себе селезенку, сняли скальп и улеглись звездой где-нибудь на бережку, – уныло добавил Бартоломью. – Да, они приносят жертвы по всему миру, и мы должны это остановить.

– Остановим, – уверил его я, добавляя чичи в свой стакан. – Вот только дообедаем сначала.

Вскоре от морских свинок остались кости, от бражки – запах из кувшина.

– Ну что, друзья? – сказал Лопес, губы которого блестели от жира, и так же блестела торчавшая из угла рта сигарета. – Пора отправиться в Сан-Антонио-де-Пичинча, к мемориалу, что посвящен экватору. Там обязан побывать каждый гость нашей благословенной страны.

Пришлось мне напомнить коллеге, что мы не туристы, а явились сюда по делу и терять время на развлечения не можем.