Слишком много щупалец - Дмитрий Казаков

– А генерал Орельяно упоминал «отбросы из племени саласака», – сказал я. – И еще… Пастасу… Что это такое?

– Река на юго-востоке страны, как раз в сельве, – Лопес посерьезнел. – Кто живет в тех местах, я не знаю, но это можно выяснить. Так, я попробую уточнить у этого типа…

Но на все дальнейшие расспросы старый каньярис лишь тряс головой и пожимал плечами. Всем видом показывал, что ничего не знает, и что вообще – пора бы незваным гостям и честь знать.

Мы выбрались из дома, из переулка, а затем и из трущоб.

– Спасибо, Игнасио, – сказал Лопес нашему провожатому, тот кивнул и затопал прочь. – Сейчас позвоню одному человеку, он отлично разбирается в лесных делах и тамошних индейцах.

То, что сообщил спец по сельве, заставило меня призадуматься.

На Пастасе действительно нет селений племени саласака, вообще каких-либо деревень в том районе не зарегистрировано, земли считаются необитаемыми. Но по слухам, в тех местах живут некие люди, избегающие всяких контактов с властями, причем неясно, откуда они взялись – то ли из населенных районов Эквадора, то ли из соседнего Перу.

Проходящую через джунгли границу невозможно перекрыть наглухо.

– Ну что, дружище, – сказал я, проникновенно посмотрев в темные глаза коллеги. – Надо бы нам туда прогуляться. Готов поклясться чем угодно, тот червивый гриб, что встретился нам на рынке, сейчас именно там. Возьмем его за жабры – жизнь наладится, не сомневайся.

Услышавший любимую присказку Лопес минут десять виртуозно ругался, поминая сумасшедших гринго из России, собственную глупость и доверчивость, а также лесных колдунов в драных штанах. Испанский язык в плане божбы ничуть не уступает русскому, и латиноамериканцы умеют им пользоваться, поэтому я слушал «выступление» с искренним восхищением.

– Уф, – сказал коллега, несколько утомившись, после чего снял шляпу и принялся ей обмахиваться. – Ты понимаешь, что это не прогулка по подготовленной для туристов трассе? Что нам придется купить тысячу вещей, начиная от одежды и заканчивая лодкой и оружием?

– Понимаю, – ответил я. – И деньги у нас есть.

Вот и пригодятся те денежки, что имеются на карточках у меня и Бартоломью.

– Ну, тогда пошли, – Лопес улыбнулся и водрузил шляпу обратно на голову.

Последующие три часа оказались заполнены лихорадочным шопингом.

Мы стали обладателями кучи барахла, в числе которого была лодка на тележке для буксировки, палатка, спальные мешки, запасы консервов, медикаментов и всего прочего, что может понадобиться отправляющемуся в сельву человеку. Антон замучил меня вопросами – что это все означает и не собрались ли мы завести собственную лавку туристических товаров?

Я увертывался и скрывал до последнего и сдался, только когда мы приехали в специализированный магазин одежды «Амазонас». Тут даже идиот догадался бы, к какому именно мероприятию мы готовимся.

– Амазонас, – прочитал Бартоломью. – Мы поедем в лес?

– Ну да, – признался я. – На поиски того свирепого дедушки с рынка.

– Ну надо же! – глаза офотокоренного худреда вспыхнули. – Как это здорово! Я всегда мечтал!

Ну вот, этого я и боялся – в определенных ситуациях и местах нет ничего хуже, чем энтузиазм новичка. А южноамериканская сельва – это и место, и ситуация, и еще гарантированная могила для идиотов.

– И зря, – отрезал я со всей возможной мрачностью. – Ты думаешь, эти леса стали безопаснее с тех пор, как в них сгинул полковник Фоссет? Сильно заблуждаешься. Спутниковый телефон и джи-пи-эс-навигатор – вещи полезные, но от укуса ядовитой змеи они тебя не спасут. И для тамошних дикарей ты не белый бог, а всего лишь мишень для копья или стрелы.

– Да ладно тебе. Ты чего? – сбить с Антона радужный настрой не сможет даже зрелище пустоши, оставшейся после ядерного взрыва. – Эльдорадо… все дела. А вдруг мы найдем самого Фоссета! В смысле могилу! Это же здорово!

Я вздохнул и смирился с неизбежным.

Мы экипировались окончательно, прикупили у очередного друга Лопеса два новеньких винчестера и несколько коробок патронов. Документы, сотовые и прочие связанные с цивилизацией ценности сдали на хранение в гостиничный сейф, плотно пообедали в «Первой поправке» и двинулись в путь.

Эквадор – страна удивительная, на небольшой площади скучено столько всего: и высоченные горы с вулканами, и прибрежная низменность, и совершенно дикий глухой лес.

Час езды по Панамериканскому шоссе, и после городка Амбато мы сворачиваем на более скромную дорогу. Еще час тряски и пыли, и в другом городке, Пуйо, мы останавливаемся, чтобы взять проводника. К нам в джип садится крепкий меднокожий парень, снаряженный рюкзаком и древним ружьем.

Мы знакомимся – парня зовут Сулема – и едем дальше, уже через чащу, по узкому грязному проселку.

– Да, мы знаем, что там кто-то живет, – сказал Сулема, когда я спросил его об обитателях земель на Пастасе. – Но они чужаки, не из наших, и не из Макаса, не из Уамбоя. Мы не знаем, откуда они пришли. Старшие и священники говорят, что с ними не стоит иметь дел. А сами они у нас не появляются. Я видел только одного – старый, в шляпе, какие носят саласака. Говорят, что у них там какой-то храм, уцелевший даже не со времен инков, а еще с более ранних. Храм проклятый, и служат в нем не Господу, а дьяволам. Я в это не очень верю, но многие верят. А вот теперь все точно узнаю…

Сам он признаков страха не выказывал, но ясно было, что местные побаиваются прятавшихся в сельве типов.

Через джунгли мы ехали, а точнее, продирались, часа два. Дорога была довольно широкой, чтобы могли проезжать грузовики, но этим ее достоинства и ограничивались. Глубокие ямы, лужи, торчащие из земли корни – все эти «радости» встречались на каждом метре.

Вдоль обочин вздымались две зеленые стены, сверху кроны деревьев смыкались, и создавалось впечатление, что мы катим по тоннелю. Внутри джипа было жарко, мы обливались потом, но окон не открывали – еще успеем покормить здешних летучих кровососов.

А затем дорога уперлась в мост, перекинутый через неширокую, но довольно бурную реку.

– Пастаса, – объявил проводник и широко улыбнулся. – Приехали.

Чтобы снести к воде лодку, пришлось вылезти из машины и взяться за мачете. Тут-то Бартоломью довольно быстро осознал, что сельва – это вовсе не романтическое приключение, описанное в детских книжках. Помаши-ка тяжелым клинком при тридцатиградусной жаре и стопроцентной влажности – мигом вспотеешь и проклянешь все на свете.

Мы отвели джип от дороги и замаскировали в зарослях, чтобы никто из проезжающих мимо его не заметил. Сулема попытался нас уверить, что здесь не принято брать чужие вещи, на что Лопес мрачно усмехнулся и сказал, что «люди разные бывают».