Стервец - Орис Хант

Морт рассказал свою историю. Он был «кукушонком». Родители, кем бы они ни были, не придумали ничего лучше, чем оставить младенца в коробке на пороге детского дома. Зимой. В тридцатиградусный мороз. Когда его обнаружили, он был ни жив ни мёртв – синюшный, дыхание слабое, глаза не открывались. Его тут же доставили в больницу, но спасти не смогли.

Однако потом случилось странное и из палаты послышался детский крик. Врач, вышедший сообщить главе детского дома печальную новость, бросился обратно и от шока застыл на месте: младенец, чьё сердце минуту назад перестало биться, теперь что есть мочи кричал.

Это было чудом – из тех, в которые сложно поверить, но которые иногда случаются. Имя для ребёнка стало очевидным.

Смерть.

Но правила номинации этого сделать не позволили. Мешало ограничение: слова женского рода – женские имена, мужского – мужские, среднего – двояко. Поэтому Смертью могли назвать лишь девочку. Была лишь одна лазейка: иностранные слова этому правилу не подчинялись. И младенца назвали Мортом.

Он с детства был очень крупным и сильным, но добрым и улыбчивым пареньком. Всегда рад помочь по мере сил, никому не отказывал. И однажды это круто изменило его жизнь.

В двенадцать лет он, манипулируемый одним из своих тогдашних «друзей», вступил в детскую банду, которая, как Морт сейчас был уверен, начиналась как игра, но постепенно переросла в криминал. Поначалу мелкий: отъём мелочи у сирот помладше, шантаж, вымогательство; затем, с возрастом, он и его банда занялись полноценным уличным грабежом, вандализмом и ограблениями. Во время одного из них у Морта и другого члена банды случился конфликт, и Морт убил его. Поняв, что совершил, он оставил банду и сдался милиции.

Признание смягчило ему наказание: отсидев лишь два года из положенных трёх, он был выпущен досрочно. Свою старую банду искать не стал: больше не хотел иметь с ними ничего общего. Он старался начать новую жизнь, но отсутствие образования (в тюрьме он хоть и пытался учиться, но это было не то) и судимость не позволяли ему найти нормальную работу. Морт стал скитаться по стране и за следующие пять лет посетил чуть ли не все более-менее крупные города, в которых то работал на низкооплачиваемых, но законных работах (дворником, охранником гаражного кооператива), то, устав жить впроголодь, участвовал в нелегальных мероприятиях – подпольных боях, гонках на выживание. Последние выявили у него интерес к технике; ему порой даже позволяли работать в ремонтных мастерских, где однажды и случилось то, что позволило ему устроиться в этой жизни.

– Вожак пригнал свой моцык, а я его починил, – гордо сказал Морт. – Он был в пробеге со своей бандой. Увидел, как я чиню, и предложил работать у них. Я согласился. Тогда как раз с деньгами было туго, а тут новая работа. Они взяли меня с собой и отвезли сюда. Здесь я работаю вышибалой, но ещё чиню моцыки, если сломаются. Платят хорошо, крыша над головой есть, и знаешь, у меня недавно свой байк появился! С коляской! Старый и поломанный, но однажды я его отреставрирую.

Они сидели два часа и уже порядком захмелели. Народу в баре становилось всё больше, вокруг них образовалась небольшая толпа, слушавшая рассказ Морта. При словах о мотоцикле некоторые похлопали его по плечу и одобрительно покричали.

– А ты, Корд, э-э-э… как стал тем, кто есть?

– Следователем-то?

– Ага.

Корд задумался.

– Ну… Честно говоря, сам я никогда этой профессией особо не интересовался, а знал о ней в основном из детективов, то есть по сути фигню всякую. Но в школе во время профориентации выяснилось, что у меня неплохая логика и отличная интуиция, ну и привели меня на беседу в местное управление милиции. Там сообщили, что такие люди им нужны, ну и попросили подумать. А потом было два года армии, после которой я решил поступить в Академию милиции на следователя-практика, как раз тогда эту специальность ввели.

– А в каком управлении ты работаешь? – спросил грузный байкер в джинсовой рубашке и с моржовыми усами пшеничного цвета.

– В Центральном.

– А, это же в вашем районе работает Стервец?

Корд, наливавший себе в рюмку виски, замер.

– Кто?

– Ты что, даже не знаешь, кого ловишь? Убийца этот. Который того долбодятла в больничке замочил. И который типа из наших.

В толпе послышался неодобрительный ропот.

– Что? – Корд едва успел отклонить бутылку, прежде чем виски начало переливаться через край.

Стервец… Где же он слышал это слово?

– При чём здесь вы? – спросил он.

– Ты чо, даже не в курсе? Та журнашлюшка написала про нас. Типа «призраки дорог» вальнули того булдыгу в больнице. А он типа тоже из наших. Типа разборки между бандами, короче.

– Какие разборки? Что за журналистка?

– А я ебу?

– Фламинга, во как, – фальцетом пропищал другой байкер, худой – кожа да кости – и лысеющий.

Розовая Фламинга? Это не та, чью писанину ему давала Диа, когда он сидел в изоляторе?

– Мужики, вы вообще в курсе, что официальные данные в госгазетах печатают, а не в дамских журнальчиках?

В толпе послышались смешки. Усач что-то буркнул и отошёл от бильярдного стола. Корд наконец опрокинул рюмку виски и сунул руку в карман.

– Раз уж речь зашла о работе, – сказал он. – Гляньте на эти фото.

Корд протянул Морту чёрно-белые фотографии всех трёх жертв преступлений – Пиалы, дальнобойщика и врача – и единственного подозреваемого, Фамильяра.

– Если кого-то узнаете, скажите.

– Это подозреваемые? – уточнил Скрипач, когда Морт протянул ему фотографии.

Корд покачал головой.

– Просто люди.

Скрипач на мгновение задержал взгляд на Фамильяре, но после передал фото дальше. Корд не слишком надеялся, что кого-нибудь узнают. Поэтому когда фотографии вернулись, а результата как не было, так и нет, он не слишком удивился.

– Слушай, дружище, – Морт протянул руку за бутылкой виски и налил себе и Корду. Скрипач вежливо отказался. – А вот… не знаю, ты имеешь право такое говорить… но можешь сказать, почему вы этого Стервеца так и не поймали?

– Это не так просто, Морт. Здесь же можно курить?

Послышались смешки. Какой дурацкий вопрос.

– Тогда где пепельница?

На выкатном столе как раз стояла небольшая, которую Корд не заметил. Скрипач протянул её Корду.

– Спасибо. – Корд залпом выпил налитый Мортом виски, затем закурил. – Так вот, Морт, хочешь знать, в чём проблема? – Корд выпил уже достаточно, чтоб у него включился режим «язык без костей».

– Да, мы бы очень хотели знать, – вместо Морта ответил бородатый байкер, внешне напоминавший