Канарский грипп, или Вспомнить всё! - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, я вообще молчу! — Сан Саныч показал большой палец. — Созрел тост.
Он потянулся в сторону стола.
— Тебе на сегодня хватит, — по-отцовски распорядился Брянов.
— Ну, бать, ты чего?! Как матушка, что ли? — мирно завозмущался младший. — Я ж со своей кодлой тоже не за кока-колой бегаю… бать?
— Это уже твои личные дела, — проявил воспитательную тактику Брянов, грустно про себя усмехаясь. — Там, на улице, ты сам будешь выбирать, без меня: становиться тебе алкашом или нет. А тут моя территория.
— Тогда последнюю — и все. Ладно, бать? — предложил Сан Саныч компромисс.
— Тогда запиши для верности, что последняя, а то забудешь.
— Не забуду.
— Забудешь.
Так возник подходящий повод раскрыть одну из главных тайн.
Сан Саныч поморгал и не поверил, а потом поверил и вскочил с дивана.
— Тогда, бать, скорей убирай бутылку! — кинулся он к столу и яростно накинулся на пробку и горлышко. — Ты что! Можно сказать, лучшее воспоминание жизни испортим!
— Неужто лучшее? — изумился Брянов, увидев, что не так все страшно, как казалось заранее.
— Ну… почти, — проговорил Сан Саныч, с натугой засовывая пробку на место. — Первый раз с тобой… так вот здорово… Ты что! Надо будет потом все повторить заново.
Новое поколение оказалось куда практичней предыдущего… может, и — к лучшему.
— Бать, я сейчас запишу основное, — сделав одно дело, Брянов-младший сразу взялся за другое. — В общем, запишу своим почерком, что ты мне эти шмотки купил… а то потом разберись… и еще что мы с тобой за мой паспорт по рюмке настоящего коньяка… Да, справка будет в двух экземплярах. Одну у тебя оставлю. И напишу, чтобы вернуться к трем часам. А потом схожу погуляю где-нибудь поблизости. Давай проверим прямо сейчас… чтоб на душе не висело.
Резкая трель звонка оглушила, даже контузила обоих.
Отец опомнился первым:
— Не высовывайся!
— Кто это? — прошептал Сан Саныч.
— Не знаю… Может, билет на самолет принесли…
Он осторожно, на носках, вышел в прихожую, осторожно приложился к глазку — и опять замер, контуженный во второй раз.
Он сначала перевел дух, а уж потом взялся за рычажок замка.
Он сначала поправил волосы, поддернул к кадыку узел галстука, вытер об себя влажные пальцы, а уж потом снова взялся за рычажок замка… изо всех сил отвел его… и потянул на себя дверь.
Фрагмент 14. МОСКВА. ПЯТЬЮ ЭТАЖАМИ НИЖЕ
Невысокую брюнетку с короткой стрижкой майор Павшин заметил из окна машины, когда автомобиль только въезжал во двор, а дама уже подходила к дверям подъезда.
— Черт возьми! — удивленно выругался он и, торопливо достав из нагрудного кармана объемистое портмоне, вынул из него несколько фотографий.
Ошибки не было: в подъезд, где жил Брянов, входила его бывшая жена.
Оставив фотографию, майор в раздумье потеребил книжечку авиабилета, которую полагалось вручить «подопытному». Его отлет в Италию был назначен на следующее утро.
Майор Павшин решил подождать и сунул себе в ухо черную «фасолину».
Когда из подъезда вышел сын Брянова, он вздохнул с облегчением.
Через четверть часа из подслушивающего устройства донеслись забавные звуки. Майор чертыхнулся еще раз и решил подняться наверх, как только все стихнет…
Когда он наконец подумал, что подходящий момент настал, и выбрался из машины, то краем взгляда приметил темный микроавтобус, въезжавший во двор дома.
У майора появилось неопределенное предчувствие, и он невольно заторопился.
В тот миг, когда он взялся за ручку двери, что-то больно укусило его в шею.
Водитель машины, увидев, как майор отшатнулся от двери в сторону и стал оседать на колени, выхватил из-за пазухи пистолет и дал газ, надеясь рывком подъехать к подъезду.
На лобовом стекле с треском вспыхнула «паутина» — и в машине раздался хлопок, от которого у человека за рулем перехватило дыхание…
Фрагмент 13(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Перед Бряновым, в буквальном смысле на пороге его новой жизни, стояла Наталья.
После своей Антальи она выглядела великолепно. Ее южная кровь набрала силы и жара на чужих теплых берегах, глаза светились темными огоньками, импортный, бархатистый загар поглотил все морщинки, все улики прожитых ею тридцати пяти… Короткая стрижка ей очень шла: глаза казались бездоннее, брови ярче и острее, серьезный ее грузинский носик — хищнее и решительнее. Темный многоскладчатый плащик и темные сапожки тоже были очень хороши.
Они стояли и рассматривали друг друга и могли позволить себе какую угодно долгую паузу.
— Здравствуйте, Наталья Резоевна! — наконец приветствовал свою бывшую жену Брянов, очень искренне, но, как ему показалось, очень не по-своему заулыбавшись (уже потом он с усмешкой подумал, что, должно быть, Паулю Риттеру было очень приятно так неожиданно познакомиться с Натальей). — Какими судьбами?
— Здрасьте, здрасьте, — немного деловито и чуть-чуть фамильярно приветствовала его бывшая жена. — Вот так взяла и зашла вас проведать.
Брянову показалось: «проверить». Он с удовольствием приметил, что своим видом явно удивил Наталью и теперь она сопротивляется своим же непредвиденным и вообще немного неуправляемым чувствам.
— Выглядишь прекрасно, — так же искренне сказал Брянов.
— Ты тоже, я вижу, не в худшей форме, — сдерживая улыбку, ответила Наталья. — Пустишь?
— Как будто нет! — Брянов галантно отступил. — Заходи. Как раз к столу.
Наталья вступила в квартиру Брянова вполне самоотверженно.
И тут позади отца дал о себе знать, уже весь изготовившись к бою, Сан Саныч.
— Ну, здрасьте, здрасьте! — прямо-таки напал он на свою матушку.
Наталья невозмутимо смерила сына с ног до головы. В одежде Сан Саныча свитер и ковбойские сапоги не очень сочетались, но задачу имели общую — агрессивно-оборонительную.
— Я смотрю, вы тут неплохо живете, — приподняв острые бровки, оценила Наталья обмундирование обоих мужчин.
— А чего! — только и ждал, когда бы взвиться, Сан Саныч. — Живем, мать! Я теперь вообще где хочу, там и живу. У меня паспорт есть.
— Знаешь что, помолчи-ка! — вдруг прикрикнул на сына Брянов, между прочим
