Тайна Серебряного храма - Дмитрий Гришанин

Глава 9. Ночь перед испытанием

Тшшшчч, ччшшшт, тшшшчч, ччшшшт… Атен неспешно водил истёртым точильным камнем по идеально гладкому белому клинку, выправляя малейшие зазубрины на и без того остром, как бритва, лезвии. Ничего не попишешь, такова традиция – претендент ночь перед испытанием должен посвятить своему мечу. Собственноручно хорошенько наточить, смазать маслом, отполировать до зеркального блеска. И проделать всё это надлежало с любовью. Считалось, что в последнюю ночь в Серебряном Храме претендент должен сродниться со своей острой сталью, стать её живым придатком. Потому что-только так можно было пройти сложнейшее испытание и получить из рук наставника роскошный золотой плащ, носить который имели право лишь лучшие из лучших воинов – паладины. Тшшшчч, ччшшшт – скрежещет камень по стали. Но ни поздний час, ни монотонность занятия не усыпляли измученное бесконечными тренировками тело. Наоборот, проникнувшись торжественностью момента, претендент самозабвенно отдавался немудрёному занятию. Пока руки без устали точили меч, выключенная из процесса голова Атена невольно заполнялась опасными страхами и сомнениями. Что, если во время завтрашнего испытания его неожиданно ослепит солнце, он на миг потеряет из виду противника и пропустит роковой удар? Или, наоборот, перед испытанием прольётся дождь, и он нечаянно поскользнётся на мокрой брусчатке, чем, без сомнения, тут же воспользуется неумолимый наставник? Или после бессонной ночи ему не удастся должным образом сконцентрироваться на испытании, он окажется недостаточно проворным, чтобы отбивать молниеносные выпады седого паладина? Или… Да мало ли ещё какая неприятность с ним завтра могла приключиться. Достаточно совсем чуток невезения – и сложнейшее испытание, к прохождению которого претендент, не щадя себя, готовился целый год, окажется безнадёжно проваленным. Храмовые паладины не делали тайны из того, что далеко не все прошедшие годичное обучение в Серебряном Храме Паладинов и допущенные к итоговому испытанию претенденты успешно с ним справлялись.

Большинство неудачников срезались на испытании из-за проблем с техникой владения тяжёлым двуручником. Но история Храма знала и немало примеров, когда во время финального поединка с наставником служивший верой и правдой до этого целый год клинок претендента из удивительного зачарованного белого металла вдруг ни с того ни с сего в безобидной ситуации оказывался выбит из его рук наставником и при падении на мостовую разлетался на части. Отвергнутый своим мечом претендент, несмотря на все свои выдающиеся способности и умения, тоже без колебаний лишался права стать паладином. Таковы были суровые законы закрытого Храма, делающие и без того трудноосуществимую мечту стать паладином почти невыполнимой. Неудачников выпроваживали за ворота Серебряного Храма со своим старым оружием и без золотого плаща. Подобный исход не считался ни позором, ни унижением. Атен знал, что приобретённые в Серебряном Храме боевые навыки потом ещё какое-то время оставались в распоряжении бесславного неудачника, но через несколько недель, когда в Храме Паладинов появлялся новый претендент, они, увы, бесследно забывались, превратив год обучения во впустую вычеркнутый из жизни. Ччшшшт, тшшшчч – стонет сталь под камнем. Заставляя себя отвлечься от мрачных мыслей, Атен вспомнил последний утренний поединок с наставником. В этот раз он не пятился всё время назад, лишь отчаянно защищаясь, а несколько раз огрызался весьма умелыми контрвыпадами. После закончившегося почётной ничьей спарринга наставник вновь его похвалил и во всеуслышание объявил, что его ученик готов к финальному испытанию. Теперь всё решится завтра, а вернее, уже сегодня, в полдень. А пока… Тшшшчч, ччшшшт – снимает камень с клинка мельчайшую, невидимую глазом стальную стружку. Заточка меча уже настолько хороша, что он шутя перерубит упавший на него легчайший шёлковый платок. Но, как известно, нет предела совершенству, и точильный камень продолжает свою размеренную работу. Атен сидит в своей крохотной каморке перед распахнутым настежь окном. Острие длинного меча покоится на подоконнике, но на белоснежной поверхности его зачарованного металла не отражаются звёзды. Клинок сам светится в лунном свете, словно выкован из звёздного пламени. Невольно в процессе заточки подолгу вглядываясь в дивный металл, Атен после очередного прохода точильного камня вдоль кромки лезвия вдруг узрел проступивший в молочном клинке серебристый рисунок крылатого змея. А в следующее мгновение волшебный зверь на мече чудесным образом ожил. Энергично зашевелился сперва на стальной поверхности, потом сорвался с неё в стремительный полёт. И запросто вырвался за пределы клинка, где плоское серебристое тело тут же наполнилось объёмом. Совершив пару плавных оборотов над головой остолбеневшего претендента, крылатый змей обвился вокруг его правой руки – при этом Атен явственно почувствовал исходящий от волшебного существа леденящий холод, – задрал маленькую клыкастую мордочку и, поймав человеческий взгляд, вдруг заговорщицки ему подмигнул. После чего на глазах опал и сдулся, превратившись обратно в рисунок, но уже в виде серебристой татуировки на руке претендента. А ещё через пару секунд Атен моргнул, и чудесная татуировка с его руки тут же исчезла, как и не бывало. Потом добрую минуту ошарашенный невероятным происшествием Атен сидел и растерянно переводил взгляд с белого клинка на правую руку и обратно, силясь отыскать хоть какое-то логичное объяснение случившемуся. В итоге не придумал ничего лучшего, как посчитать всё это невероятное безобразие с перелётом змея нечаянно пригрезившимся ему коротким сном. Вероятно, накопившаяся за день усталость всё же дала о себе знать, и его на краткий миг сморило. Иного логического объяснения произошедшему он не нашёл. Отыскав вполне правдоподобное объяснение, Атен встрепенулся и продолжил совершенствовать заточку. Снова направляемый его твёрдой и аккуратной рукой чёрный точильный камень заскользил вдоль молочно-белого лезвия. До рассвета было ещё далеко, а это означало… Ччшшшт, тшшшчч – сталь ещё очень долго будет размеренно скрежетать под напором гладкой поверхности камня.

Но соблюсти ритуал в полном объёме Атену не позволили вдруг возникшие этой щедрой на сюрпризы ночью чрезвычайные обстоятельства. Примерно в четвёртом часу утра мирная ночь в Храме была нарушена отчаянными воплями о помощи и бешеным стуком в запертые храмовые ворота. Когда пробудившиеся мастера-паладины через четверть часа открыли ворота, им под ноги рухнул израненный, окровавленный старик и, рыдая, попытался просить о помощи, но жалких остатков его сил хватило лишь на бессвязное бормотание.