Бал кинжалов. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надеюсь, ты все слышала?
— Думаю, она специально кричала так громко.
— Злобная гарпия окончательно и бесповоротно встала на сторону моих врагов. Я не должна тешить себя иллюзиями, здесь меня ждут только горе и беды. Королева возненавидела меня, не успев даже познакомиться...
— Она тщеславная, глупая и злая. А ты такая красивая! И к тому же на глазах у всех посмела пойти против ее воли, отказавшись выйти замуж за противного старика.
— Конечно, промолчав, я поступила бы разумнее. Завтра вечером я стану его собственностью, и он запрет меня у себя в доме под охраной Гонории... Жизнь моя превратится в ад. Если бы я могла сбежать! Но никто не хочет мне помочь! Я умоляла мессира Джованетти дать мне возможность вернуться во Флоренцию, но он отказал мне...
— А ведь он тебя любит...
— С чего ты взяла?
— Говорю я мало, но глаз у меня зоркий, и он меня еще не подводил. Говорю тебе: он тебя любит!
— Но его любовь никоим образом не проявляется. Думаю, что куда больше он боится потерять свое место. Не забывай, что за мной его послала наша ужасная королева.
— Я уверена, что он всей душой хочет тебе помочь. Иначе тебя не увезли бы с такой поспешностью из-под его крова. И как раз в тот самый миг, когда он говорил с королем. К тому же, если я правильно поняла, он пытался убедить его, что старику лучше от тебя отказаться.
— Но король есть король, черт побери! Он может отдать приказ! Но он не хочет! Мне не на кого рассчитывать, кроме самой себя. Так что завтра...
— Что ты собираешься делать? Не пугай меня!
— Не стоит пугаться. Я воспользуюсь единственным оружием, которое у меня есть. Кстати, ты не знаешь, где кинжал с красной лилией? Он лежал у меня под подушкой. Когда к нам явилась сухопарая мадемуазель, она устроила такой беспорядок, что, боюсь, я его забыла...
— Зачем тебе кинжал, который уже причинил тебе столько зла?
— Пусть избавит меня от тех, кого мне приготовило будущее. Он послужит мне защитой, понимаешь?
— Ты обратишь его против других или против самой себя? Кинжал — мужское оружие, и оно всегда мне внушало страх.
— Тебе внушали страх кинжалы, а мне внушают страх люди, которых я вижу здесь! Мне кажется, что при этом дворе нужно опасаться всего и всех. Я думаю, что мой кинжал остался у мессира Филиппо. Завтра ты сходишь и принесешь его.
— Если меня отсюда выпустят. Ты заметила, что в обоих концах галереи несут охрану гвардейцы? Они ведь не зря там стоят!
— Ну, так узнаем, зря или не зря! Подай мне плащ, перчатки, оденься сама, и мы попробуем выйти.
— Я уверена, что нас отсюда не выпустят.
Как оказалось, Бибиена была права. Только они приблизились к выходу, солдаты скрестили протазаны, загораживая проход. Лоренца попробовала настоять на своем, говоря, что направляется в церковь, но солдат, хоть и с улыбкой, возразил:
— Сожалею, мадам, но приказ есть приказ: вы не можете покинуть дворец ни под каким предлогом.
— Мне не позволено даже молиться?
— Почему бы вам не помолиться у себя в комнате? Господь Бог повсюду с нами, — благочестиво добавил он, глядя на нее с нескрываемым восхищением и воздавая дань ее чудесной красоте.
— А моя служанка может выйти? Мне нужно сделать кое-какие покупки.
— Она сделает их завтра или послезавтра. К сожалению, у меня приказ, мадам, и если я не подчинюсь ему, меня жестоко накажут. И с противоположной стороны вам скажут совершенно то же самое.
— Но я же не одна живу на этом этаже!
— Сейчас вы живете здесь одна. Герцогини де Монпансье нет в Париже, а сеньора Кончини пользуется особой лестницей, которая ведет прямо в покои Ее Величества. Почему бы вам не обратиться к мадам Кончини? Она тут заправляет и дождем, и солнцем, — посоветовал гвардеец, понизив голос до шепота.
— Именно поэтому я к ней и не обращусь, — ответила Лоренца. — Благодарю вас, месье...?
Вопросительная интонация предполагала ответ. Молодой человек покраснел, поправил шляпу, но глаза у него засияли, и он ответил:
— Д'Ушье! Матье д'Ушье, готовый всегда к вашим услугам, мадам, но только не при этих обстоятельствах. Поверьте, я бы так хотел вас порадовать!
Сомнений в его искренности не было, и все-таки Лоренца вынуждена была вернуться в свое временное пристанище. Тогда она решила заняться поисками и с помощью Бибиены принялась вновь перекладывать все вещи в надежде отыскать кинжал. Они снова пересмотрели содержимое сундуков и убедились, что кинжал отсутствует. На секунду Лоренца загорелась мыслью попросить Матье д'Ушье зайти к ней после дежурства, но тут же от нее отказалась: молодой человек не один стоял на посту в конце галереи, и лицо его товарища сохраняло каменное выражение во все время их разговора. Она вовсе не хотела создавать молодому человеку проблемы, последствия которых могли быть довольно опасными.
День тянулся, никто не навещал юную флорентийку, а из слуг, что приносили завтраки и обеды, нельзя было вытянуть ни единого слова. Дама под черной вуалью вместе с королевой, как видно, решили окружить свою гостью стеной молчания.
Прошла ночь, настало утро, и оно ничем не отличалось от предыдущего. Только во второй половине дня, ближе к вечеру, на пороге появилась мадемуазель дю Тийе, возглавляя целую процессию слуг и горничных.
— Сегодня вечером вас обвенчают, — сообщила мадемуазель, остановившись посередине комнаты и не считая нужным утруждать себя проявлениями вежливости. — Пора вас одевать. В каком из сундуков лежит ваше подвенечное платье? Очень хорошо. Завтра все ваши сундуки переправят в особняк маркиза де Сарранса, куда проводят и вас, как только церемония завершится.
— Мне говорили, что первая ночь пройдет в Лувре.
— Да, так предполагалось, но ваш будущий супруг решил иначе, он не желает выставлять вашу супружескую жизнь напоказ и хочет, чтобы она протекала вдали от посторонних глаз. Сейчас особняк готовят к торжественному событию. Вы сможете длить вашу брачную ночь, сколько пожелаете. Растянуть ее на много-много дней. Что вполне возможно, если видеть пыл...
— Где находится этот особняк?
— Вы хорошо знаете Париж?
— Совсем не знаю, но,
