Осколки чести - Лоис Буджолд

— Прежде чем мы снова подберем бедолагу Иллиана…

Он обнял ее, и они поцеловались — в первый раз. И навсегда.

— Ох, — пробормотала она, когда они с великой неохотой отстранились друг от друга. — Наверное, не стоило этого делать. Так больно, когда ты останавливаешься.

— Ну так позволь мне… — Его рука нежно погладила ее волосы, затем отчаянно зарылась в сверкающие кудри; они снова приникли друг к другу.

— Хм… сэр? — подходя, Иллиан громко прочистил горло. — Вы не забыли о совещании штаба?

Форкосиган со вздохом выпустил ее. — Нет, лейтенант. Я не забыл.

— Можно поздравить вас, сэр? — улыбнулся Иллиан.

— Нет, лейтенант.

Улыбка погасла.

— Я… не понимаю, сэр.

— Это меня вполне устраивает, лейтенант.

И они пошли дальше: Корделия — спрятав руки в карманы, а Форкосиган — сцепив их за спиной.

Вечером следующего дня, когда большинство эскобарских женщин уже вылетели на катере к кораблю, который должен был отвезти их домой, у входа в их палатку появился лощеный барраярский охранник, спросивший капитана Нейсмит.

— Адмирал шлет вам свои приветствия, мэм, и хочет узнать, не желаете ли вы проверить надпись на надгробной таблички, приготовленной для вашего офицера. Она в его кабинете.

— Да, конечно.

— Корделия, Бога ради, — прошипела лейтенант Альфреди, — не ходите туда одна.

— Ерунда, — нетерпеливо пробормотала Корделия в ответ. — Форкосиган меня не съест.

— О-о? Так что ему было нужно от вас вчера?

— Я же сказала — подготовить табличку для могилы.

— На это не требуется целых два часа. Вы хоть осознаете, как долго отсутствовали? Я видела, как он на вас пялится. А вы сами? На вас лица не было, когда вы вернулись в прошлый раз.

Корделия раздраженно отмахнулась от ее возражений и последовала за исключительно вежливым охранником в пещерный склад. Наземная администрация барраярской армии разместилась в одном из боковых помещений. Здесь царила оживленно-деловая атмосфера, свидетельствующая о близости начальства. И Форкосиган действительно был здесь — они нашли его в кабинете, на двери которого красовались его имя и звание, начертанные поверх полустертого имени его предшественника.

Вокруг него у компьютерного интерфейса столпились Иллиан, капитан и коммодор — видимо, они проводили какое-то совещание. Форкосиган приветствовал ее осторожным кивком, на который она ответила в той же манере. «Интересно, у меня такие же голодные глаза, как и у него? — подумала она. — Эти изящные манеры, которыми мы прикрываемся от толпы, совершенно бесполезны, если мы не научимся прятать свои глаза».

— Оно на столе секретаря, Кор… капитан Нейсмит, — он указал на него рукой. — Посмотрите, все ли в порядке. — И он снова повернулся к ожидающим его офицерам.

Это была простая стальная табличка барраярского военного образца; написание и даты были в полном порядке. Она провела по металлу рукой — видно, что эта вещь сделана добротно, на века. Форкосиган закончил разговор и подошел к ней.

— Все как следует?

— О да. — Она одарила его благодарной улыбкой. — Вы сможете отыскать могилу?

— Да, ваш лагерь все еще заметен с воздуха, хотя еще один дождливый сезон окончательно сотрет его следы…

Из- за двери донесся голос охранника, перекрывший остальной шум:

— Это вы так говорите. Почем я знаю — может, это бомбы. Нельзя втаскивать это сюда.

Второй голос отозвался:

— Он должен лично расписаться в получении. У меня такой приказ. И нечего выступать — можно подумать, что это вы нас победили.

Второй из говоривших, человек в темно-красной эскобарской форме медтехника, вошел в двери задом, ведя за собой на шнуре антигравитационную платформу, похожую на диковинный аэростат. На ней разместились емкости довольно внушительных размеров — около полуметра в высоту, — снабженные разнообразными датчиками и отводными клапанами. Корделия тут же поняла, что это такое, и поежилась, ощутив приступ дурноты. Форкосиган выглядел озадаченным.

Техник огляделся по сторонам.

— У меня на них накладная, требующая личной подписи адмирала Форкосигана. Он здесь?

Форкосиган выступил вперед.

— Я Форкосиган. Что это такое, м-м…

— Медтехник, — шепотом подсказала Корделия.

— …медтехник? — плавно закончил Форкосиган, хотя, судя по его раздраженному взгляду, это была не совсем та подсказка, которой он ждал.

Эскобарец кисло улыбнулся:

— Мы возвращаем их отправителям.

Форкосиган обошел вокруг платформы. — Да, но что это за штуки?

— Все ваши ублюдки, — ответил медтехник.

Корделия, видя искреннее недоумение Форкосигана, пояснила:

— Это маточные репликаторы, э-э… адмирал. Переносные, работают от собственного источника питания… хотя им ведь необходимо обслуживание?

— Каждую неделю, — злорадно подтвердил медтехник. Он вытащил дискету. — А вот инструкции к ним.

Форкосиган явно был в ужасе.

— Но какого черта мне с ними делать?

— Думали, что заставите наших женщин отвечать на этот вопрос, а? — язвительно ответил медтехник. — Лично я предлагаю повесить их на шею их папашам. На каждом указан отцовский генетический код, так что будет нетрудно определить, чьи они. Распишитесь здесь.

Форкосиган взял пластинку с накладной и прочитал ее дважды. Он снова обошел вокруг платформы, пересчитывая емкости с крайне встревоженным видом. Завершив круг, он остановился рядом с Корделией и пробормотал:

— Я и не думал, что они могут проделывать такое!

— У нас их используют довольно часто.

— Должно быть, они невероятно сложные.

— И дорогие. Я удивлена… Наверное, эскобарцы решили обойтись без юридических разбирательств — имеют ли они право забрать детей вместе с матерями. Кстати, одна или две из них возражали против аборта. Это возлагает на тебя кровную ответственность. — Казалось, ее слова вонзились в него словно пули, и Корделия пожалела, что не выразилась как-нибудь иначе.

— Они там все живые?

— Конечно. Видишь вот эти зеленые огоньки? Там и плаценты, и все остальное. Они плавают в своей зародышевой оболочке, совсем как дома.

— И шевелятся?

— Наверное.

Он потер лицо, затравленно глядя на репликаторы.

— Семнадцать. Боже, Корделия, что же мне с ними делать? Хирург, конечно, мог бы… но… — Он повернулся к своему секретарю. — Быстро вызвать сюда главного хирурга.

Он снова повернулся к Корделии и тихо спросил:

— Как долго эти штуки могут работать?

— Если необходимо — все девять месяцев.

— Могу я получить расписку, адмирал? — громко произнес медтехник. — Меня ждут другие дела. — Он с любопытством покосился на Корделию в ее оранжевой пижаме.

Форкосиган, по-прежнему загипнотизированный платформой с емкостями, рассеянно нацарапал свое имя внизу документа, поставил отпечаток большого пальца и вернул накладную обратно. Поддавшись нездоровому любопытству, Корделия тоже обошла платформу кругом, исследуя показания датчиков.

— Похоже, самому младшему из них семь недель. А старшему уже четыре с лишним месяца. Видимо. был зачат в самом начале войны.

— Но что же мне с ними делать? — пробормотал он снова. Она никогда еще не видела его таким потерянным.

— А что вы обычно делаете с внебрачными детьми солдат? Наверняка подобные случаи бывали и раньше, хоть и при несколько иных обстоятельствах.

— У нас обычно избавляются от ублюдков посредством аборта. Но в данном случае это уже сделано… в каком-то смысле. Столько беспокойства… Они ожидают, что мы будем поддерживать их жизнь? Плавающие зародыши… дети в банках…

— Ну, не знаю. — Корделия задумчиво вздохнула. — Подумать только, до чего категорично все отвергли этих маленьких человеков! А ведь если бы не милость божья и не вмешательство сержанта Ботари, один из этих ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то пошло, моим и Ботари.

Форкосиган прямо-таки позеленел при мысли об этом. Понизив голос почти до шепота, он взмолился:

— Но что я… что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?

— Ты просишь меня отдать распоряжение?

— Я никогда… Корделия, ну пожалуйста… какое достойное…

Да, наверное, это настоящий шок: вдруг обнаружить, что ты забеременел, причем семнадцать раз единовременно… и это в его-то возрасте. Она подавила вспышку черного юмора — ведь он явно пребывал в растерянности — и сжалилась над ним:

— Наверное, ты должен взять их под свою опеку. Я понятия не имею, что повлечет за собой это решение, но… ты же расписался за них.

Он вздохнул.

— Верно. В каком-то смысле, я дал слово, — Почувствовав себя в привычной колее, он быстро вернул себе душевное равновесие. — Фактически, дал слово Форкосигана. Хорошо. Цель определена, план атаки намечен — можем начинать действовать.