Подарок - Ахерн Сесилия

Первым стал аплодировать сияющий мистер Патерсон, а за ним и все остальные, кроме Альфреда, который встал с опозданием. Когда другие уже поднялись, он только отодвигал стул. Когда все захлопали, он принялся поправлять галстук и тереть золотые пуговицы. Хлопнул в ладоши он только раз, когда аплодисменты уже стихали, и одинокий этот хлопок был похож на звук лопнувшего шарика.

Лу обошел стол, принимая рукопожатия, поцелуи, хлопки по спине и отвечая на них. Когда он добрался до Альфреда, тот уже успел сесть, но протянул Лу вялую потную ладонь.

— А-а, герой дня! — радостно воскликнул мистер Патерсон, тепло пожимая Лу руку и похлопывая его по плечу. Потом он отступил назад и с гордостью оглядел Лу: так мог бы глядеть дед на своего внука в день его первого причастия — с восхищением и гордостью.

— Нам с вами потом надо будет поговорить, — сказал мистер Патерсон, когда еще продолжался общий разговор. — Вы, конечно, знаете, что после Рождества намечаются кадровые перестановки. Это ведь давно уже не секрет. — Говорил он с важностью, подчеркивая свое уважительное отношение к Клиффу.

— Да, — заговорщически кивнул Лу. Втайне ему льстило, что его так доверительно посвящают в тайну, несмотря на то что тайной она уже не являлась.

— Ну, поговорим, да? — решительно сказал мистер Патерсон и сел среди сменившего болтовню общего молчания.

Чувствуя себя как на крыльях, Лу сел, совершенно не способный включиться в обычные утренние разговоры. Краем глаза он видел, что Альфред, подхватив реплику мистера Патерсона, что-то говорит.

— Ты выглядишь утомленным, Лу, что, праздновал вечером, что ли, допоздна? — спросил его коллега.

— Да нет, просто из-за дочки почти не спал. Рвало ее, и жену тоже рвало, так что всю ночь на ногах провел. — И он улыбнулся, вспомнив, как укрывал Люси одеялом, вспомнив ее закрывавшую пол-лица густую челку.

Альфред громко захохотал, и в комнате раздалось его тяжкое сопение.

— У моего сынишки тоже это было на прошлой неделе, — не обращая внимания на хохот Альфреда, сказал мистер Патерсон. — Видимо, зараза какая-то носится в воздухе.

— Да, похоже, зараза какая-то, — повторил Альфред, косясь на Лу.

От Альфреда исходили волны враждебности, он так и пышел ею, она курилась над ним, как марево над шоссе, проложенном в пустыне. Враждебность сочилась из него, искажая пропорции окружающих предметов, и Лу казалось удивительным, что сидевшие за столом этого вроде не замечали. Лу даже жалко его стало, настолько потерянным и испуганным, видно, он был.

— Не только меня вам следует поздравить, — сказал Лу, — Альфред тоже работал над нью-йоркским контрактом и очень много сделал для него.

— Точно! — Альфред так и просиял. К нему вернулась его обычная уверенность. Он поигрывал галстуком — жест, вызывавший у Лу беспокойство. — И было так приятно, что Лу все-таки присоединился к нам под конец и видел, как я все это провернул.

Сидевшие за столом засмеялись, а Лу ощутил боль — удар перенес его в другое место, когда боль его была такой же острой. Звался он тогда Алоизиусом, было ему восемь, и играл он в футбол с мальчишками. Когда до конца матча и финального свистка судьи оставалось всего несколько минут, он украл у команды эти минуты, потому что один из его товарищей по команде, злившийся на него за то, что Лу забил больше голов, чем он, ударил его ногой в пах, отчего Лу, охнув и переменившись в лице, рухнул на колени и чуть не потерял сознание от тошнотворной боли, которую причинял даже не столько сам удар, сколько факт, что ударил его свой же товарищ и по причине столь низкой. Лу весь в поту катался по траве и прикрывал ладонями промежность, мучаясь нестерпимой досадой, в то время как другие игроки команды толпились вокруг и, глядя на его мучения, подозревали в притворстве.

— Ну, заслугу Альфреда мы уже отметили, — сказал, не поднимая глаз, мистер Патерсон, — но провести две сделки одновременно… Лу, как вам это удалось? Нам всем известна ваша способность всюду успевать, но здесь вы превзошли самого себя в потрясающем умении распределять время и в мастерстве переговорщика.

— Да, умение потрясающее, — согласился Альфред. Сказано это было шутливо, но в тоне его чувствовался яд. — Почти невероятно и, может быть, даже неестественно. Откуда взялась такая скорость, Лу?

Послышались нервные смешки, покашливание, а затем все стихло. Мистер Патерсон разрядил обстановку, начав совещание, но дело было сделано — зерно сомнения брошено. После слов Альфреда в воздухе повисло напряжение. Всеобщий восторг сменился легким недоумением, в голове каждого застрял вопрос, и впредь при каждом упоминании имени Лу или его достижений сознательно или бессознательно сомнение оживало, росло и тянуло из грязной почвы свой безобразный росток.

За все старания в ущерб домашним делам и праздникам, за ранние вставания, торопливое чмоканье Рут в щечку ради долгих и прочувствованных рукопожатий с чужими людьми в офисе он наконец-то получил свое. Аплодисменты и рукопожатия в течение двух минут. А затем — росток сомнения.

— У вас такой довольный вид, — заметил Гейб, кладя пакет на соседний стол.

— Гейб, дружище, я обязан вам таким счастьем! — Вернувшись с совещания, Лу сиял и, кажется, был готов броситься на шею Гейбу. — А нельзя ли мне… — Он понизил голос. — Получить обратно тот пузырек, а? Утром я был просто усталый и раздраженный, не знаю, какая муха меня укусила, ведь я же, разумеется, верю в лекарства на основе трав!

Гейб не отозвался. Он продолжал молча раскладывать по столам все новые пакеты, а Лу следил за ним с выражением надежды на лице — так ожидающая прогулки собака ждет, когда хозяин возьмет в руки поводок.

— Дело в том, что, думаю, мне понадобятся еще такие штучки, и лучше побольше, знаете ли. — И он подмигнул Гейбу.

Гейб как будто смутился.

— Клифф не вернется, — еще тише и пряча волнение, проговорил Лу. — Он совсем с катушек слетел.

— А-а, это тот бедняга, у которого был нервный срыв, — сказал Гейб, не прерывая своего занятия.

— Да! — чуть не взвизгнул от возбуждения Лу. — Только не говорите никому того, что я вам сказал!

— Насчет того, что Клифф не вернется?

— Да, и потом… — Он оглянулся по сторонам. — Есть и еще кое-что. Возможно, новая работа наклевывается, и не просто повышение. Значительная прибавка в жалованье. — Он растянул губы в улыбке. — Мистер Патерсон собирается скоро говорить со мной об этом. — Лу прочистил горло. — Словом, что бы он там ни припас для меня, мне понадобятся эти прелестные травяные штучки, потому что соответствовать моему прежнему рабочему расписанию я больше не могу, иначе мне грозит либо развод, либо гибель.

— А-а, понятно. Вам таблетки нужны. Нет, дать их вам я не могу.

Гейб ушел, толкая свою тележку. А Лу едва поспевал за ним, путаясь у него в ногах, как Джек Рассел, бегущий за почтальоном.

— Ну, бросьте… Я заплачу вам за них, сколько скажете. Сколько вы хотите?

— Ничего я не хочу.

— Понятно. Вы, наверно, для себя их бережете. Тогда скажите, по крайней мере, где вы их берете, где я мог бы их получить?

— Получить их вы не можете. Я их выбросил. Вы были правы: вредная это вещь, на психику действует, и кто знает, какие побочные эффекты может дать такое лекарство. Если принимать его долго, последствия могут оказаться очень серьезными. Не думаю, что таблетки эти предназначены долговременного использования. Может быть, это вообще экспериментальный образец, каким-то образом покинувший стены лаборатории.

— Что вы с ними сделали? — в панике спросил Лу, совершенно пропустив мимо ушей дальнейшие объяснения Гейба. — Куда вы их дели?

— Бросил в мусорный бак.

— Будьте любезны их достать! — сердито вскричал Лу. — Если вы бросили их в бак сегодня утром, сейчас они все еще там. Лезьте в бак и доставайте! И поторопитесь-ка лучше! — Он подтолкнул Гейба в спину.

— Их не достать, Лу. Я открыл пузырек и высыпал таблетки прямо в бак. А если вспомнить, как вас вчера выворачивало, я могу считать себя свободным.