Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (СИ) - Екатерина Оленева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У нас впереди куча времени. Я научу тебя хорошим манерам.
– Обломаешься…
Короткая вспышка света на кончике Малфоевской палочки – вырвавшаяся магия впечатала Сириуса в стену. Мальчишка захрипел, хватаясь руками за горло.
– Люциус, – нерешительно переступил с ноги на ногу Каркаров, – он же ещё ребёнок...
Малфой наградил непрошеного заступника взглядом василиска.
– Неприятно? – с издевкой прошелестел блондин, опускаясь на одной колено рядом со сползшим по стене мальчиком.
Лили мутило от страха так, будто не Сириуса, а её Малфой схватил за подбородок; в её глаза заглядывал своими бесцветными льдинками.
– Будешь мне дерзить, узнаешь, насколько я могу быть изобретательным, когда хочу причинить боль...
Сириус рассмеялся. Прямо в лицо блондину.
– Что ты можешь знать о боли, павлин неощипанный?
Поединок двух взглядов. Глаза в глаза. Лица противников так близко, что в этом есть что–то непристойное.
Каркаров, Нотт и Эйвери молчаливо изображали столбы, отсутствие всяческого присутствия.
– Ты похож на Беллу, – сообщил Люциус, снова скользя пальцами по щеке Сириуса. – Моя Белла была так любезна, что рекомендовала тебя в качестве игрушки…
– Да ты что? Неужели? Она такая затейница, наша Белла…
Короткая хлесткая пощечина, отвешенная Малфоем, заставила Сириуса замолчать.
И снова обмен взглядами, словно перетягивание каната.
Лили зажала рот ладонью, когда Блэк плюнул в самодовольную, высокомерную физиономию.
Люциус медленно вытер плевок с лица тыльной стороной ладони. Потом не торопясь отёр руку о мантию Блэка. Лицо у него при этом было такое пустое–пустое, словно у восковой куклы.
Ноль эмоций.
А потом слизеринец ударил. Резко. Кулак врезался Блэку в живот, заставляя согнуться пополам.
Люциус дождался, пока Сириус, стиснув зубы, медленно выпрямился, после чего ударил снова. Коленом. Под дых.
А потом град ударов посыпался, как из рога изобилия.
Притомившись от грубых маггловских приемов, Малфой перешёл к магии. Взмах палочкой, и Блэк, сипя, снова схватился руками за горло. Глаза его едва не лопнули от удушья. Он хрипел, кашлял, рычал, цеплялся за мантию мучителя, катался по полу.
Лорд Малфой невозмутимо, с интересом наблюдал за чужими страданиями.
– Люциус, прекрати! – прошептал Каркаров. – Ты же убьёшь его…
– Финита Инкантатем... – опустил блондин палочку.
Сириус жадно хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.
– Блэк в ногах у Малфоя? – мне это нравится…
Сириус, не в силах подняться с пола, вскинул вверх черные полукружия ресниц и посмотрел с выражением крайне брезгливого презрения.
– Я думал, ты сильнее, – с показным разочарованием вздохнул Малфой.
Перед тем как наступить поверженному противнику на грудь острым, обитым железом, каблуком.
– Боишься меня? – довольно рычит зверь в образе аристократа, упиваясь властью, силой и безнаказанностью.
– Иди в задницу!
Схватив мальчишку за ворот мантии, Люциус рывком поднял его.
– Ну если только сам просишь… хочешь статья моей подстилкой, Блэк? Покорной, сговорчивой игрушкой?
– Размечтался.
Пальцы Люциуса зарылись в темные кудри Блэка. Рывком Малфой заставил мальчика запрокинуть голову.
– Я могу взять тебя силой. Понимаешь это? Прямо здесь, в этой грязи и пыли. И не я один. Мы все. Снова и снова, раз за разом, пока кишки через рот не полезут. Никто ж не вступится…
«Нужно срочно что–то сделать! Что–то предпринять! Нельзя же безучастно смотреть на такое? Она, Лили Эванс, гриффиндорка, черт возьми! Гриффиндорцы не отсиживаются в кустах. Гриффиндорцы сражаются!», – воинственно кричал внутренний голос.
Только вот страшно было «вылезать из кустов». До икоты жутко сражаться с таким, как Малфой. Он же прибьёт её, словно лев болонку, – одной лапой.
«Ну же, Лили, – услышала она воображаемый голос Сева, пропитанный ядом сарказма, – не прячься. Вперёд! Пусть у лорда Малфоя будет две игрушки вместо одной. Он обрадуется. В отличие от Блэка. Знаешь, никто из парней не мечтает предстать перед хорошенькой девочкой в таком виде, – голос друга зазвучал резче. – Не глупи! Беги отсюда прочь! Это самое лучшее, что можно сделать в данных обстоятельствах».
К этому голосу Лили тоже не прислушалась.
Она осталась стоять, где стояла. Подглядывая из-за угла.
Малфой склонялся всё ниже и ниже, пока их с Блэком лица не разделил какой–то дюйм. Блондин привлекал к себе Блэка так, словно тот был женщиной.
– Болен, Малфой? – в голосе Сириуса звенел отрезвляющий лёд. – Свихнувшийся дурак! Золотом твоему папочке этого не исправить. Продолжай так и дальше, Люци, избавишь землю от своего возможного подобия. Только – Мерлина ради! – выбери другой объект. Твои прелести не в моем вкусе.
Малфой с размаху заехал Сириусу кулаком в лицо, разбивая в кровь тонкие черты.
– Я уничтожу тебя! Изуродую! Взгляни на себя? Где–то сейчас твой хваленный блэковский лоск?
– Наверное, там же, где и твоя мужественность, – хохотал разбитыми губами Сириус.
Град ударов на сей раз сыпался куда попало: в лицо, грудь, живот, пах.
Лили поняла, что дольше созерцать эту картину не в состоянии. Как ни страшно – нужно вмешаться.
Она набрала в легкие воздуха, словно собиралась нырнуть в воду, и…
И тут мрак подземелья взорвался разноцветными огнями. Её, – хвала Небесам! – опередили.
Первая, серебристо–белая вспышка ударила Люциуса Малфоя в грудь, сбивая с ног. Словно идол, грохнулся он на каменные плиты, собирая спиной серую пыль, пятная ею шелковую мантию и подметая полы волосами.
Две другие вспышки вырвали палочки из рук его держиморд. Эйвери и Нотт зеленели со злости, Каркаров широко открывал рот, изображая, видимо, изумление.
Люциус попытался подняться на ноги, но снова был брошен наземь.
К смеху Блэка присоединился заливистый и веселый, бесшабашный, самоуверенный хохот Поттера.
– Эй, ведь простенькое заклинание, а каков эффект?
Поттер, Люпин и Петтигрю материализовались из пустоты.
– Ты?! – ревел Слизеринский Принц, рывком поднимаясь на ноги. – Но…как?!
Мальчишки, не сговариваясь, рассыпались в стороны. Поттер и Петтигрю держали палочки наизготовку.
Люпин бросился к Сириусу, помогая тому подняться.
– Видишь, как переменчива злодейка–судьба? – продолжал зубоскалить Лягушонок.
Лили в совершенстве знала это широкую плутовскую улыбочку. Именно ею Поттер всегда доводил «Эванс» до белого каления и «классической стойки на хвосте», как любезно характеризовал это состояние сам Джеймс.
Улыбка действительно доставала.
– Теперь ты тоже знаешь, какого это: лежать у чьих–то ног.
– Я тебя в порошок сотру!
Но на фоне веселого, заливистого хохота потуги на рык выглядели гротескной пародией.
– Хочешь, покажу ещё одно простенькое, но эффектное заклинание? – ухмыльнулся Поттер.
– Наглая малявка… – двинулся было Нотт.
Но Петтигрю взмахом палочки отправил его полежать под Петрификусом.
Поттер играюче отбивал проклятие блондина. Те роем цветных искр рассыпались повсюду, и будь Лили более чистокровной, ей было бы страшно. Рикошетило во все стороны.
– Рем, убери отсюда Сириуса.
– Ты…?!
– Убери его отсюда, я сказал!
Поттер как всегда весел и бесшабашен. Как всегда – играет.
«Осторожнее, Джеймс!», – хочется крикнуть Лили.
Хочется до такой степени, что она закусывает губу.
Люциус откидывает голову, как змея, перед броском раздувающая капюшон. Поттер с вызывающей улыбкой ждёт его действий.
Питер Пэн, пляшущий на расстоянии шага от беды.
Мальчик, которому не суждено стать взрослым...
Палочка Люциуса рубит сверху вниз. Поттер вскидывает свою снизу вверх. И два огня сшибаются, соединяются в одну цветную, великолепную, похожую на радугу, дугу.
Что–то дрожит, тонко звеня, и свет проклятий гаснет.
В коридоре смолкает грохот. Снова становится темно.
– Я убью тебя, Поттер…
– Не вспотей, Люци, на сквозняке это опасно. Так всегда говорит моя престарелая тетушка. Используй силу взгляда. Взгляд негодующего Чистокровного, говорят, способен обернуть в горькое воспоминание…
Новый замах.
Снова вспышки.
– Я не удовлетворяюсь взглядами, – рычит Малфой.
– Тогда поучись любить правую руку. Может, полегчает? – Поттер снова ловко увертывается от проклятий Малфоя.
Танец на острие ножа.
Пляски с тигром.
Лягушонок – заносчивый позер, но Лили не может не любоваться им сейчас. Его брызжущей энергией, ключом бьющей куда попало.
