Варяжский десант - Андрей Горюнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты дура! – взорвалась Катя, впадая в какое-то пограничное состояние между истерикой и сумасшествием. – Ты больная! Ты бы сначала узнала, зачем он проституток ловит!
– А зачем он проституток ловит? – еле слышно прошептала Олена, не открывая глаз.
– Зачем-зачем! Зачем все, за тем и он! Вчера родилась, что ли? С луны свалилась? Из Чикаго приехала?! Чокнутая! – Катя почувствовала, что ее несет не туда, и круто сменила направление мысли: – Зачем все, абсолютно все проституток ловят?! И у нас, и за Уралом?! Начальство требует – лови!!! Приказ! Закон! Статья седьмая Конституции: ловить-поймать! Тут равноправие! Устав! Он офицер! Он служит Родине! Он ловит проституток, раз сказали! Страна сказала – солдат поймал! Население когда еще дубину народной войны найдет-поднимет! А офицер уж тут как тут!
«Во, Катька! – подумал Алексей, выпадая в осадок от напора демагогии и пустобрехства. – Папина дочка: от четырех комиссий отбрехаться – как делать нечего!»
– Он в действующей армии! На действительной службе! – продолжала Катерина в режиме скорострельной роторной пушки. – Кадровый состав! Он выполняет приказ! Он должен, обязан уметь! Стрелять, копать, владеть ножом, зажечь пожар и тут же потушить, на барабане бренькать, танк под водой водить и самолет, по всем рулежкам и без тягача, – да-да! И проституток должен снять уметь российский офицер – причем в одно касание, бесплатно, с первого захода, – ты поняла?! И бабок срубить, и дом сварить, и роды принять-передать-завещать, и лес прочесать, и в метро воровать, с парашютом плясать, на спину – и вприсядку плясать, а не только прыгать с самолета, лечить коров должен уметь, причем по памяти, без подглядывания! Он капитан теперь, он литр выпить должен – и ни в одном глазу! Даже если пивом запивал! Ты поняла?
– Да, он говорил… – слабым голосом призналась Олена, – что русский офицер должен все уметь делать…
– Ну вот! А ты ему не поверила! Какое ты право-то имела Николаю Николаевичу не поверить?!
– Никакого… – согласилась Олена.
– Ведь он экзамены сдавал по проституткам! А ты подумала – на самом деле?!
– А я подумала… – кивнула Олена и заплакала.
Крови на груди у Олены не было – ни капли!
– А теперь горло покажи, идиотка!
– Не надо! – взмолился Алексей, тупо соображая, как вызвать по мобиле «скорую», чтоб она мобильно приехала? Мобильно, но не виртуально? Эсэмэску, что ли, на ноль-три послать?
– Погоди звонить… – остановила его Катя. – У нее… Она цела.
Осторожно приподняв Олене подбородок, Катя внимательно осмотрела ее горло и констатировала:
– Ни-че-го!
– Вот это нож! – восхитился Алешка. – «Набор туриста»!
– Ты забыл про дом на экзотических островах… – слабым голосом напомнила Олена. – С бас-сейном.
– В бассейне можно утопиться, понял, Алексей? – пояснила Катя.
– А я считаю, это верно! – Алеша хлопнул ладонями по рулю. – Турист поел? Поел. И решил вдруг зарезаться, представляете? Ну нет – и это учтено!
– Все учтено… – тихо кивнула Олена.
– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросила Катя, отвязав «Набор туриста» от шнурка и изымая его из обращения.
– У вас есть все, – кивнула Олена, судорожно сглатывая подступающие из горла слезы. – Все! У вас в этом мире есть все, что только можно желать… У вас одного только нет…
– Чего? – спросил Алексей, вдруг сильно заинтересовавшись.
– У вас, ни у кого из вас… нет счастья! – ответила Олена и разрыдалась.
– В Америке ты еще не была… – сухо сказал Алексей и, захлопнув заднюю дверь, не оборачиваясь, пошел, уселся на свое место – водителя. – Тебя бы в Штаты бы…
Олену трясло от рыданий.
* * *– Так, девушки, вас здесь ровно двести душ, – обратился Николай к толпе девиц, собранной им возле памятника А. С. Пушкину за двадцать три ездки вдоль главной улицы страны. – Давайте все ко мне поближе, кричать не хочу. Вставайте полукругом, как на экскурсии. А я вот буду как бы экскурсовод. – Коля сплюнул себе под ноги: – Вот привязалось же это «как бы»!
– Скажите сразу, что с нами будет?
– Ничего плохого с вами не будет. Слетаем на пару дней, киносъемка там… скрытой камерой как бы, тьфу! Поработаем, все получат премиальные. Хорошие деньги, уверяю вас. И лично в руки – вам, а не «дяде», я договорился. Будете довольны, обещаю.
– Мужики-то хоть культурные, интеллигентные?
– Нет. Врать не буду. Такие артисты – ой-ой-ой…
– Известные?
– Нет. Неизвестные. Никому не известные, кроме меня. Но в отношении всего остального вполне ничего, солидные – у некоторых морда даже в зеркале не поместится… Уши на рамку придутся. Шкафы, одним словом. Серьезные. Хорошие ребята. Вам понравятся.
По женской толпе прошел облегченный шорох:
– Не импотенты, значит…
– И не голубые! Ведь пидоры, они либо заслуженные, либо народные, либо депутаты…
– Верно, девочки, педераст, он всегда в люди выбьется.
– А эти – все неизвестные… Значит, нормальные мужики.
– Вы нас в пансионат везете?
– Нет. Отдыхать будете в комфортных шатрах.
– Вы нас за город, в качестве культурной программы, на закрытие какой-то конференции сняли, так ведь?
– Нет, не так. Никакого закрытия. Скорее открытие.
– А куда?
– На море. На побережье.
– Вот это да!
– А поточнее – куда?
– В Америку.
Какая-то девица присвистнула, воцарилась тишина.
– У нас же паспортов почти ни у кого нет… Мы ж с Украины большинство, часть из Молдавии…
– А загранпаспорта с собой вообще ни у кого нет…
Это был острый момент, и Аверьянов задумался.
Сказать, что он их всех вывезет в Америку десятого века без всяких паспортов, означало признаться в привычке действовать нелегальными методами, если не сказать, что в торговле живым товаром… Что это за вывоз без паспортов? Подпольная торговля живым товаром? Разумеется, первая же мысль, которая их посетит, – как им потом возвращаться оттуда, куда он их без паспорта доставит? Как? При первой же попытке выезда назад встанет вопрос о нелегальном въезде. То есть такая поездочка – это заведомо дорога в один конец. Такой сюжет всем известен: выжмут как губку, используют на все сто и в бетон через год-другой закатают. Нет-нет! Признаться, что он увозит за кордон без всяких документов, – все равно что признаться в том, что он намерен их продать в рабство либо, использовав, убить.
Конечно, можно наплести, что он про документы не подумал как-то, что он этого обстоятельства не учел… «Садитесь, девочки, пока что вот посидите на лавочках, а я подумаю и чего-нибудь решу». Сказать такое означало бы косвенно подтвердить, расписаться всеми копытами и рогами в том, что все делалось как обычно, в режиме «не починим, так сломаем». А такое признание – потеря авторитета, сразу и навечно.
Времени на решение – секунда.
«Аверьянов, секунда пошла!» – скомандовал он сам себе, сжимая кулак до хруста.
– А паспорта-то вам зачем, в «Америку» ехать? – удивился Николай вслух. – «Америка» – это же на Оленьем Холме! Бывший цековский заказник. Неужели не слышали? А Барвиха, Соколиная гора, Горки-7 – знаете? Слышали! Ну, хорошо. Бочаров Ручей тоже, наверное, знаете? Под Сочи. Недалеко от «Красной поляны». Крыша еще там четырехскатная… Ну, а «Америку», ну, не вспомнили? Олений Холм? Ну?
– Ну… – нерешительно повторила одна из девиц.
– Баранки гну! В общем, я сейчас на сорок минут отлучусь за автобусом как бы… А вы все стойте здесь: не драться, не митинговать, и прохожих не задевайте… Любуйтесь Пушкиным, дышите воздухом…
«Забавно устроена психика, – подумал Николай ища взглядом, где припарковался „линкольн“. – Я не сказал им самого главного – где находится эта самая „Америка“… Но выплеснул корыто не идущих к делу фактов уверенным тоном. И сошло! Пипл схавал, как теперь говорят. Вот так нас всех и дурят – как котят».
– В Коломенское, к загсу! – скомандовал он, захлопывая дверцу белоснежного «линкольна».
* * *Младший лейтенант Очуркин и старший лейтенант Свистаков молча смотрели на небывалое скопление проституток, сбившихся в стаю возле памятника Пушкину.
Девочки явно были в отгуле, не на работе: если проезжающая тачка притормаживала, ей тут же одна из девиц давала отмашку: «Сыпь дальше!»
– Это не митинг! – сказал Очуркин, пожимая плечами. – Плакатов нет, протестов нет, никто за жизнь не булькает.
– А может, это голодовка? – предположил Свистаков.
– А Пушкин-то при чем?
– Ну как «при чем»? Сто лет стоит: не жрет, но вдохновляет!
– Давай в ФСБ, дежурному по городу, позвоним?
– Зачем?
– Я не знаю. Ну вроде мы не спим с тобой, а? Да и время быстрее пойдет, минут на сорок ругани будет: чего звонишь, от дела отрываешь, то да се…
– Да ведь действительно звонить-то нечего! Пушкин с шалашовками – сочетание хорошее. Ведь он – чугун, делай что хочешь. Они тоже на все согласны, никакого протеста – ни от него, ни от них! Все хорошо.
