Доверься - Ольга Вечная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Паша? – отвлекает меня Диана от созерцания.
– По работе на пару дней. С друзьями решили встретиться ненадолго. А ты?
– Паш! – Она смеется. Игриво стреляет глазами, и кажется, что маска слетает с ее лица, я вижу настоящие эмоции. Следом их сменяет привычная вежливость. – Ты выпил, что ли? Руки распускаешь. А-я-яй! – журит.
– Немного.
– Я пьяная просто в хлам! – Диана смеется громче. – У Даши день рождения, мы решили девичник устроить. Скоро для нас беседка освободится, вот мы у бара ее и ждем. А тут капец быстро наливают! – Она опускает глаза и вновь вскидывает. В них блеска много, огня. И будто бы зова, на который попробуй не откликнуться. Тело реагирует. Все. Гореть начинает, требовать. – Девчонки, это Павел, старший брат одного из моих самых любимых и вредных учеников. Павел, это Даша, Тамара, Настя. Мои любимые девочки, с которыми видимся раз в год.
– Приятно, – говорю я, расстроившись. – Старший брат ученика? И все? Это грубо.
– Что? – Диана делает вид, будто не расслышала. – Паш, еще раз: рада была увидеться! Отличного отдыха.
Съезжает с разговора. У нее вообще все просто: есть вариант, который ее устраивает. Вдруг что не по плану – на выход. Отстраненность и холодность, разрыв, бан. Либо по ее правилам играешь, либо никак.
Если бы пришлось описать общение с Дианой вкратце: она не спорит, она побеждает.
– Не хочешь прогуляться со мной? – интересуюсь я, доставая пачку сигарет.
– Сейчас? Нет, конечно. Я столик жду, кальян хочу курить. Паш, ты чего вдруг?
Да с таким недоумением спрашивает, что кажется, будто в глухую стену впечатался лицом.
И присоединиться не предлагает. Подружки переглядываются и молчат. Я не устроил ее по некоторым параметрам, и все. Сразу отбой. Никаких компромиссов.
Просто брат ученика. Остального словно не было.
Диана смотрит по-прежнему равнодушно и вежливо, с нотками нетерпения: когда уже свалю. Мешаю ей. Ненавижу этот ее взгляд непробиваемый! Так же смотрела, когда кавалер ее подъехал с розами метровыми. Не цветы, а деревья.
В тот раз я просто ушел. Сейчас же упрямая злость, приправленная алкоголем, заставляет остаться. Стою и прищуриваюсь.
Чтобы хоть как-то оправдать свое вторжение в их женский коллектив, заказываю пиво.
Нетерпение треплет нервы. Оглядываюсь. Теперь кажется, что все на Диану смотрят. Вообще все. Смотрят и глазами раздевают. На фотографии дрочат. На нее, на красивую. Я закрыть хочу, унести и спрятать.
Следом вспоминаю, как она задергивала шторы. Гасила свет. Не позволяла смотреть. Близость на ощупь была только. Думал, у Дианы какие-то изъяны, не обращал внимания – расслабится, раскрепостится со временем, и все будет. Мне вообще и так все нравилось, в плане секса со мной выдумывать лишнего не надо. Один ее поцелуй – и полетели.
Мужик, что знакомиться подходил, все еще рядом трется, мой взгляд поймать хочет и кивает с сочувствием. Дескать: и тебе отказала? А может, ждет, когда я свалю, чтобы снова подкатить?
Кровь вскипает в венах. Диана не в курсе, что ли, как сексуально выглядит в платье и сапогах? Она как маяк для идиотов, вся такая славная, эффектная, гордая. Холодные глаза чуть свысока смотрят. На дистанции держат. Многих бесит эта недоступность.
– Диана, я хочу тебя домой проводить. – Наклоняюсь. – Нам поговорить нужно. Тебе лучше уйти отсюда.
Она недоуменно моргает.
– Почему?
Потому что это плохое заведение.
– Я объясню. Выйдем?
Тут вступаются подружки. Обнимают Дианку и вопят, что сто лет ее не видели и ни за что не отпустят. Она смеется.
– Паша, я сама решу, когда пойти домой. Ты начинаешь себя странно вести. Тебе пора.
Я беру ее за руку. Диана отдергивает ладонь и хмурится.
– Павел, отстань от меня. Иначе охрану позову, – произносит резко.
Что, блядь?!
– Один разговор.
– Нам с тобой не о чем говорить. Матвей учится, делает успехи. Деньги на счет приходят регулярно. Когда это изменится, я тебе сама позвоню. Пока.
Вот зараза.
Я прищуриваюсь. Она выдерживает взгляд. Никаких компромиссов, да? Вообще никаких?
Гашу гнев и призываю все свое терпение:
– Еще час я буду вон там, в беседке. Если что, подходи.
С заботой говорю. Переживаю за химичку дерзкую.
В ответ Диана насмехается. Приподнимает брови. И лицемерно так:
– Обязательно! Отличного вечера.
Напоследок очерчиваю ее взглядом с ног до головы. Смущается. Отворачивается. Всех отшила, ну до чего умница.
Я беру свое пиво, киваю хихикающим девушкам, дескать, будем знакомы. И направляюсь к своим. Напоследок оборачиваюсь, вдруг тоже оглянется? Но ни фига, и не думает даже.
Зато вижу, как тот же самый настырный, что терся сбоку, опять что-то лечит Диане. Она поворачивается к нему спиной. Тогда дятел протягивает руку и показывает ей телефон. Что-то шепчет с гадкой улыбочкой.
А Диана… застывает вся, словно температура в помещении резко до минус двухсот рухнула. Бледнеет как полотно и сутулится, лишаясь привычной стати. Былая бравада и дерзость слетают трухой. Перед всем клубом оказывается беспомощная испуганная девушка.
Уязвимая и растерянная. Я такой ее прекрасно помню: без брони и маски. Но тогда, в постели, Диана мне сама открывалась охотно. Сейчас же единственное желание – всем вокруг глаза выколоть. Не заслужили они видеть ее ранимость.
Следующие события происходят быстро, и помешать им ничего не в состоянии. Да, я отдаю себе отчет в том, что меня не просили.
Бешенство, что и без того кипело весь вечер, выплескивается на волю. Через мгновение я оказываюсь рядом и выхватываю телефон из рук мужика. Размахиваюсь, сжимаю пальцы в кулак. И бью по роже гада наотмашь. Боли от удара не чувствую, лишь онемение.
Следом телефон в барную стойку впечатываю, да так, что экран вдребезги.
Вокруг крики. Шум. Диана смотрит с ужасом. Ее глаза расширены. Она боится – теперь кажется, что и меня. Отшатывается.
Наш зрительный контакт продолжается секунду, после чего Диана качает головой и срывается с места. Спешит к выходу.
Я же, засмотревшись, получаю удар в грудь. Воздух шумно выходит из легких. Наконец-то боль! Острая, лишь сильнее злящая. Я вскидываюсь, готовый продолжать. Но Сомов и другие парни уже рядом и блокируют мужика у стойки. Меня тоже хватают, и я ладони поднимаю, сдаваясь охране.
– Ты мне, мать твою, новую трубу купишь! – вопит
