Дочь горного короля - Дэвид Геммел

– Обеспечьте прикрытие с левого фланга, – приказал Чард.

– Зачем? Это ж деревня. Кому тут засаду устраивать?

– Выполняйте.

– Как скажете. – Офицер с плохо скрытой усмешкой повернулся в седле и крикнул: – Каждый второй налево, для прикрытия. Остальные направо. Насчет атаки какой приказ будет?

– Много ли есть способов, чтобы убивать безоружных?

– Зависит от того, знают они о нападении или нет. Если нет, просто собираете всех в одну кучу и знай руби. Если они знают заранее, то запираются в домах или бегут в лес. Тут возможна и конная атака, и пешая. Вам решать.

– Эта деревня у вас не первая, верно?

– Я им уже и счет потерял. Вы не поверите, как хорошо узнаются люди в таких вот набегах! На это ведь не каждый способен. Был у нас один молодой парень, бесстрашный такой. Мечом и копьем владел превосходно, а как дошло до устрашения, сплоховал. Метался туда-сюда, рыдал, как ребенок. Знаете, что с ним случилось? Какой-то мальчуган наскочил на него и перерезал ему глотку серпом. Жаль чертовски. Большие надежды подавал этот парень.

– Пошлите разведчика, пусть поглядит на деревню сверху.

Молодой солдат галопом въехал на холм и махнул остальным.

Чард с другим офицером поднялись к нему первыми. К югу от Силфаллена протекал узкий ручей с двумя мостиками. Чард полагал, что лошади преодолеют его без труда. За ручьем была подпорная стенка фута два высотой и тридцать длиной. Дальше начинались дома, которые ему предстояло сжечь. Из одного вышла молодая женщина с корзиной белья, опустилась у ручья на колени, стала стирать. Чард вздохнул и распорядился:

– Пятьдесят человек на север, чтобы отрезать им дорогу к холмам. Остальные атакуют деревню с юга.

Полусотня отправилась на северо-запад.

– Вам, Чард, я бы советовал подождать здесь, – вполголоса сказал младший офицер. – Я слышал, что у вас вся спина в ранах, поэтому в бою от вас пользы мало. Ну и… порезвиться, наверно, вы тоже не захотите. Предоставьте все мне и моим людям, согласны?

Чарду очень хотелось согласиться, но он сказал:

– Атаку предпримем вместе, а там уж… резвитесь сколько угодно.

– Я просто помочь хотел, – с широкой ухмылкой ответил другой.

Когда пятьдесят кавалеристов вышли на свою заградительную позицию, Чард обнажил меч и сказал рябому:

– Командуйте.

– Пленных не брать! – крикнул тот. – Сначала дело, трофеи потом! Вперед!

Чард, подумав мельком, простит ли его когда-нибудь Бог, тронул коня шпорами. Кавалеристы, снаряженные легче, чем он, без шлемов и в кожаных панцирях, опережали его, формируя три атакующих клина.

Чард отстал от последнего корпусов на пятнадцать, когда первые ряды достигли ручья. Прачка бросила свою стирку, подобрала юбки и побежала к дому. Лошади под хриплые крики наездников врезались в воду, поднимая фонтаны алмазных брызг.

На середине ручья случилось непостижимое. Лошади кричали от страха и боли, всадники кувыркались с них.

Проволока! Они натянули ее под водой, понял ошеломленный Чард. Деревня подготовилась к набегу заранее.

Конные второй очереди осадили коней, но свалки не избежали. Чард тоже придержал своего. Опыт подсказывал ему, что проволокой дело не обойдется. Защитников он не видел нигде, однако…

Миг спустя из-за подпорной стены поднялись десятка два лучников и стали осыпать стрелами кишащих в ручье солдат. Наемники с воплями разбегались, а длинные стрелы пронзали их смехотворные латы насквозь.

– Спешиться! – закричал Чард. – В атаку шагом марш!

При всей своей низости бойцы они были хорошие. Бросив лошадей, они ринулись на стрелков, стоявших футах в тридцати за ручьем. Атакующих было около двадцати, но Чард предчувствовал, что в рукопашном бою крестьяне сомнут их. Подскакав к ручью, он подбадривал солдат криками.

Из-за домов вывалила толпа: мужчины с клейморами, серпами, копьями, женщины с ножами и топориками. Не тратя времени, они обрушились на солдат. Толстый пекарь Тови разрубил одного чуть ли не пополам своим клеймором, белобородый кузнец Грейм схватил рябого офицера за горло и молотом вышиб ему мозги.

Наемники побежали, но бежать было некуда.

Чард проскакал вдоль ручья, пересек мост и помчался за полусотней, ушедшей на север. Они, как было приказано, расположились цепью ярдах в двадцати ниже опушки леса. С ними он мог переломить ход сражения.

Забыв о боли, он несся вверх по холму.

Еще немного, и он, охваченный ужасом, увидел, как солдаты падают с лошадей, пронзенные стрелами сзади.

Из леса шеренгой показались стрелки – смуглые всадники в черных, отделанных серебром доспехах. Приблизившись к ошеломленным наемникам, они бросили луки и выхватили горящие серебром сабли. Бой приняли лишь немногие из уцелевших солдат – остальные повернули коней.

Чард, понимая, что нового поражения ему не простят, кинулся в сечу. Из неприятельских рядов навстречу ему выехал всадник на вороном коне, в красном плаще поверх серебристых доспехов. Чард, подняв саблю, пришпорил усталого скакуна.

Кони сшиблись. Чард вылетел из седла, серебряный всадник соскочил сам. Отчаявшийся капитан, приподнявшись, махнул своим широким мечом. Воин ловко перепрыгнул через него и рубанул Чарда саблей по голове, сбив с капитана шлем.

Оглушенный, он повалился на спину. Острие сабли пронзило ему горло, пригвоздило его к земле.

Не успев почувствовать боли, он испытал какое-то странное облегчение. На его совести не будет убитых детей и замученных женщин. И Бог, быть может, простит его.

Асмидир отдал команду спуститься в деревню. Сигурни переступила через труп. Она тяжело дышала, но чувствовала во всем теле странную легкость.

– Ну как ты? – Асмидир положил руку ей на плечо.

– Не трогай меня! – прошипела она. Он оторопел, но что это значило в сравнении с паникой, охватившей ее? – Руки прочь!

– Сигурни, – с тревогой произнес он. – Меня ты можешь не опасаться. Бой окончен, и мы, я думаю, победили. Возьми себя в руки, пока остальные ничего не заметили.

Сигурни оправилась от мимолетного ужаса, и ее пробрала дрожь.

– Боже, что со мной такое творится? – Она бросила саблю, села на траву.

Асмидир опустился рядом.

– Можно сказать, что это бой на тебя так подействовал – хотя мы оба знаем, что это неправда. Не будем пока думать об этом и насладимся победой. Она твоя, и только твоя. Я горжусь тобой еще и потому, что сам, как известно, не верил в мудрость этого шага и думал, что время для открытого столкновения еще не настало. Ты доказала, что я был неправ. Быть может, теперь ты объяснишь мне причину своей уверенности?

Она улыбнулась, и ее отпустило.

– Дело не в уверенности. Ты говорил, что я должна обладать каким-то особым даром. Время покажет, так это или нет, но одно я знала: без победы за мной никто не пойдет. Кто я такая? Неопытная женщина в мире закаленных мужчин.