На темной стороне Луны - Георгий Вайнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какаджан не выходил в эфир — видимо, водитель «Волги» все еще был на базаре. В рации были слышны переговоры патрульных машин, базовая радиостанция дежурного по городу, который кого-то разыскивал.
Наркоман повернулся во сне, из-под рукава выкатился шприц. Глядя на шприц, мертвецки запрокинутую забинтованную голову, Тура подумал: падая, он постоянно разбивает себе лоб или затылок, раны не проходят. А кроме того, роняет, а то и теряет шприцы…
Раздумывать было некогда. Халматов нагнулся, сунул шприц наркоману в карман плаща, легко поднял спящего. Он весил действительно немного. Осторожно, чтобы его не могли видеть из-за забора, на руках понес раскумаренного в Автомотрису.
Значит, самопальный коньяк возят вместе с наркотиками. Вот почему Пак загорелся! Если бы речь шла только о коньяке, он не поехал бы в «Чиройли» сам, а послал работника ОБХСС.
В «уоки-токи» под рубашкой щелкнуло, и Тура в рации услышал голос Какаджана:
— Это я! Он отъезжает… Свернул к автостанции. Мы за ним…
Не выпуская спящего, Тура выхватил рацию и, задыхаясь, прохрипел:
— Стойте! Ждите!
Тура, не скрываясь, еще крепче перехватил свою необычную ношу, припустился бегом. До машины осталось пятьдесят шагов… сорок… Туру увидели и открыли заднюю дверь. Силач включил зажигание, подал машину ему навстречу. Едва Халматов сунул наркомана на сиденье и втиснулся сам, Силов переключил скорость и выжал газ до упора. Азарт гонки уже захватил его. Ни он, ни Какаджан не обернулись, ничего не спросили, пока Тура, отдышавшись, не сказал сам:
— Это он, по-моему… — впереди между машин на долю секунды мелькнуло мутно-желтоватое пятно. — «Дипломат» при нем?
— Да, устоз, — сказал Какаджан.
— И, видимо, еще что-то в багажнике, — Силач без видимых усилий одну за другой обходил машины, отделявшие Автомотрису от бежевой «Волги». Очень бережно правил, чтобы не трясти…
Из газет:
«Укрощение штанги
Вчера во Дворце тяжелой атлетики «Измайлово» снова были заняты все пять тысяч мест.
Чехословацкий атлет О. Заремба, спокойный, высокорослый богатырь, вырвал 175 кг, а в третьей попытке «укротил» снаряд весом в 180 кг. Чемпионом стал О. Заремба. Это третья награда тяжелоатлетов-олимпийцев Чехословакии. Вторым был И. Никитин, третьим — кубинец А. Бланко».
Водитель бежевой «Волги» поставил машину на площади между чайханой Сувона и рестораном «Москва», но сам из машины не вышел. Из Автомотрисы было видно, как он развернул газету, принялся читать.
— Непонятно, что его интересует, устоз, — заметил Какаджан. — Чайхана? Ресторан? Смотрите, как он припарковал стеклом к кабинету директора ресторана…
— Внимание! Те же и Адыл Яхъяев! — Силач первым заметил главу ресторанного комплекса, засмеялся: — Уходит! Директор ресторана покидает сцену. Классическое алиби! В случае чего скажет: «Меня в это время на месте не было…»
Халматов подумал, что если наркотики возят к Яхъяеву, значит, Сувон следит за ним из своей чайханы. Сувон, видимо, знает курьера в бежевой «Волге».
А Яхъяев, твердо ступая в туфлях на каблуках, в новеньком синем костюме-тройке, при галстуке, несмотря на жару — новый стиль мубекских руководителей, — не спеша удалялся в сторону горисполкома.
«Бутылку распейте, и все дела! — вспомнил Тура предложение генерала помириться с директором ресторана „Москва“. — Что мы — не мужики, что ли?..»
Действительно, что мы — не мужики, что ли? Сейчас и посмотрим.
Прошло несколько минут. Халматов, Силач и Какаджан сидели в напряженном молчании, дожидаясь развития событий. Внезапно дверца «Волги» открылась — настал черед водителя покинуть опасную зону.
Тура оглянулся. Яхъяева уже не было видно. Наверно, у них была четкая партитура — график движения с места преступления.
— Я этого мужика вижу впервые, — заметил Силач. Человек в «сафари» вышел из машины, через дорогу не спеша направился к газетному киоску. Он по-прежнему не расставался с «дипломатом», который Халматов видел у него на базаре.
— Смотрите, устоз! — шепнул Какаджан.
Халматов и сам видел — из ресторана показались двое подсобных рабочих в грязных спецовках, с тачкой на резиновых колесах, деловито направились к бежевой «Волге». Пожилой поднял незапертую крышку багажника, что-то сказал напарнику. Вдвоем они вынули из багажника стандартный ящик, поставили на тележку. За ним — второй, третий, четвертый.
— Самопальный коньяк, — сказал Тура. — Он никуда не денется, останется в ресторане. Наше дело перехватить водителя — это курьер… — Тура подвинул тело спящего наркомана, наполовину сползшего в проход между сиденьями. — Силач, подавай к киоску, тихо! Потом нас — в горотдел. Пока мы будем в горотделе, пристрой этот труп куда-нибудь. Мы должны его допросить… Понимаешь — мы, а не в горотделе…
— Все понял…
Силач постарался. Автомотриса бесшумно подползла к киоску — курьер в «сафари» не мог их видеть, он стоял к ним спиной. Покупая сигареты, отсчитывал мелочь на прилавке одной рукой, другая была занята «дипломатом», который он крепко прижимал к себе. Видно, дорог был ему этот модный портфельчик.
Халматов и Какаджан одновременно схватили водителя за руки. Тура и не заметил, когда страховавший их Силач успел достать наручники — раздался характерный стрекот, зазубрины на внутренней поверхности металлического браслета вошли в зажим замка. Все произошло мгновенно, как в детской игре, когда ребятишки очень быстро перехлопываются ладошками.
— Порядок! — Силач, удовлетворенный, отступил, любуясь работой, — запястье водителя и ручку «дипломата» соединила короткая цепочка, а потом любезно-непреклонно предложил: — Прошу быстро в машину.
— Что вы себе позволяете?!! — сипло закричал задержанный. — Вы понимаете, что делаете? Вы кого задержали? С ума посходили. Погоны на плечах надоели? Сейчас же поставьте в известность прокурора города или области…
— Пока в этом нет необходимости, — заверил Тура.
— Запомните, свиньи, вы наручники надели на Салима Камалова, сына Иноята-ходжи! Кровью за это будете харкать…
— По коням, — скомандовал Силач и рывком сунул пижонистого сына неведомого Иноята-ходжи в машину.
Камалов продолжал орать и грозиться, брезгливо отпихиваясь от спящего наркомана, который все больше сползал с сиденья…
— Вы поплатитесь за это!.. На коленях ползать будете! Кровь по капле из вас выцежу…
— Все может быть…
Халматов отстегнул пуговицу на рукаве сына Иноята-ходжи, завернул манжет — на изгибе у локтя левой руки отчетливо виднелись точки — следы уколов шприца.
Лицо дежурного по городскому отделу — вечно улыбающегося хитрована в майорских погонах — все больше вытягивалось по мере того, как Какаджан, уединившись с ним за стеклом, разделявшим помещение, докладывал об итогах операции.
Халматов рассматривал их, как на экране телевизора с выключенным звуком, но по мимике и движению губ мог в точности воспроизвести их реплики:
— Начальство знает? — спросил дежурный.
— Никто еще не знает, — сказал Какаджан. — И с каких пор в горотделе начинают не с дежурного, а с начальства?
— С тех пор, как у человека стала одна голова вместо двух. Откуда он знает прокурора области?..
Дежурный встал и неторопливо пошел на переднюю половину, и стоило ему вынырнуть из-за стеклянной стены, покинув телевизионное Зазеркалье, задержанный рванулся к нему с воплем:
— Товарищ дежурный! Срочно! Я прошу срочно! Позвоните прокурору города — Шарину Хамитовичу…
— Вы его знаете? — учтиво осведомился дежурный.
— Передайте, что здесь Салим, сын Иноята-ходжи… Пусть сейчас же приедет или кого-то пришлет… — Видя осторожность дежурного, Камалов стал нажимать все более требовательно. — Что у вас тут творится? Здесь не Чили! Это вам не пиночетовские застенки! Звоните срочно!
— Все решим, — на Халматова дежурный не смотрел. Не из застенчивости, а просто не замечал — и раньше не был для него авторитетом. Городской отдел внутренних дел — вотчину Равшана Гапурова — курировал лично начальник управления.
— Но наручники хоть можно с меня снять! Я сам юрист, знаю права! — заорал задержанный. — Фашисты! Истязатели!.. С работы к чертовой матери все полетите!..
— Снимите наручники! — распорядился дежурный.
— Никак невозможно! Сломаны они, — благодушно отозвался Халматов. — Надо перепиливать дужку.
Звонок, показавшийся дежурному спасительным, был со станции юных натуралистов: недалеко от розария, за которым ухаживали школьники, произошел хлопок — то ли выстрел, то ли кто-то из мальчишек безобразил…
— Вас понял! Никто не пострадал? Я сам лично выезжаю… ЧП! — он со стуком отпустил трубку, схватил фуражку и ткнул пальцем в Какаджана: — Значит, так! Поскольку ты — сотрудник областного аппарата, вези задержанного туда, это ваша компетенция. А я сейчас проинформирую по телефону дежурного по области. Он будет в курсе дела…
