Дары Пандоры - М. Кэри

– Я ехала по этой дороге. В Хартфордшир, где-то между «Южными дамочками» и «Поттерс баром». Несколько домов вдоль дороги, один бар, но в основном – живая изгородь. Я не ожидала… Я имею в виду, было поздно. После полуночи. Я не ожидала, что кто-то еще не спит и бродит по улице, и совсем не думала, что…

Кто-то выбежит на дорогу передо мной. Он вынырнул из щели в живой изгороди, как мне кажется. Никакой тропинки там не было. Он внезапно возник на дороге, и я ударила по тормозам, когда уже была над ним. Это ничего не изменило. Моя скорость была около восьмидесяти, когда я сбила его, и он… он отскочил от автомобиля, как мячик.

Я остановилась намного дальше. В сотне ярдов или около того. Вышла и прибежала обратно. Я надеялась, но… он был мертв, сомнений не было. Мальчик. Лет восьми или девяти. Я убила ребенка. Сломала его под кожей, так что он лежал на дороге с неестественно вывернутыми руками и ногами.

Мне кажется, я долго там сидела. Меня трясло, я рыдала и… не могла встать. Казалось, что очень долго. Я хотела убежать, но не могла даже пошевелиться.

Теперь она поднимает голову и смотрит на сержанта, но тьма почти полностью скрывает ее лицо. Виден только изгиб губ. Эта линия напоминает ему его шрам.

– Но потом я заставила себя, – говорит она. – Я пошевелилась. Я встала и уехала. Оставила машину в гараже и пошла спать. Я даже заснула, Паркс. Можешь в это поверить?

Я не могла понять, что мне с этим делать. Если я признаюсь, то загремлю в тюрьму, на моей карьере будет поставлен крест. И это не вернет мальчика к жизни, так в чем смысл? Конечно, я знала, что смысл был, и в следующие дни шесть или семь раз брала телефон в руки, но так и не решалась набрать номер. А потом мир рухнул и звонить уже было некуда. Мне сошло это с рук. Я выбралась сухой из воды.

Паркс долго ждет, пока не убеждается, что Джустин закончила. Правда, большую часть времени он пытается понять, что же она хотела сказать ему этой историей. Может, он был прав, когда думал, к чему это все ведет, и Джустин лишь проветривает свою древнюю прачечную перед тем, как они займутся сексом? Навряд ли, конечно, но ведь все возможно. В любом случае ответный ход с его стороны один – отпущение грехов, если только ты не думаешь, что грех непростительный. Паркс так не думает.

– Это был несчастный случай, – говорит он ей, указывая на очевидное. – И, наверное, в итоге ты сделала все правильно. Ты не похожа на человека, который позволяет дерьму катиться. – Он действительно так считает. Одна из черт Джустин, которая ему нравится, – ее серьезность. Он изо всех сил ненавидит легкомысленных, бездумных людей, танцующих на поверхности земного шара, не глядя под ноги.

– Да, но ты не понял, – говорит она. – Зачем, ты думаешь, я рассказала тебе все это?

– Я не знаю, – отвечает Паркс. – Зачем?

Она отступает от парапета и подходит к нему вплотную. Это может быть эротично, но нет.

– Я убила этого мальчика, Паркс. Если вставить мою жизнь в уравнение, то результат будет – минус один. Это моя оценка жизни, понимаешь? И ты… ты и Колдуэлл, и рядовой Джинджер Роджерс… Господи, значит это что-то или нет, но я не позволю вам сделать мою жизнь равно минус двум.

Она выплевывает последние слова ему прямо в лицо. Вместе с небольшими вкраплениями слюны. Лицо Джустин так близко, что он отчетливо видит ее глаза. В них есть что-то сумасшедшее. Какая-то сильная боль, но чертовски хорошо, что эта боль не из-за него.

Она оставляет его наедине с бутылкой. Это не то, на что он надеялся, но все же неплохой утешительный приз.

41

Кэролайн Колдуэлл ждет, пока сержант и Джустин уйдут. Потом встает и быстро идет на кухню.

Днем она увидела в дальнем шкафу целую пирамиду из пищевых контейнеров Таппервеэр. Никто не обратил на них внимания, потому что они были пусты. Но Колдуэлл испытала настоящее удовольствие, увидев их. Как же редко, но как вовремя, Вселенная дает тебе именно то, что нужно.

Она берет шесть маленьких контейнеров и шесть чайных ложек, раскидав их по карманам халата. Она также берет с собой фонарь, но не включает его, пока не доходит до места назначения и не закрывает дверь.

Она старается делать короткие вздохи. Разлагающаяся плоть в закрытом помещении за эти годы наполнила воздух настолько сильным запахом, что, кажется, можно ощутить его физическое присутствие.

С помощью ложек Колдуэлл берет несколько образцов из голодного, которого убил Паркс. Она интересуется только мозгом, но чем больше образцов, тем больше шансов, что один из них окажется не слишком загрязненным флорой и фауной из кожи, одежды или окружающего воздуха.

Тщательно заполнив каждый контейнер, она кладет их обратно в карманы. Грязные ложки выбрасывает – они больше не нужны.

Во время работы она думает, что должна была сделать это много лет назад. Мужчины вроде сержанта имеют свою область применения – без них она бы никогда не собрала испытуемых. Но если бы она была вместе с солдатами за периметром во время их вылазок, то ей не пришлось бы полагаться на их неадекватные наблюдения и ненадежные воспоминания.

А в результате она бы не потратила столько времени, рыская по тупикам.

Вместо этого она бы уже давно знала, что у некоторых голодных есть и третье состояние, помимо спокойствия и охоты. Они могут частично взаимодействовать с окружающим миром вокруг, повторяя свое поведение в последние часы или минуты, до того как они были инфицированы.

Женщина с коляской. Поющий человек с бумажником, полным фотографий. Тривиальные примеры, представляющие нечто знаменательное. Колдуэлл уверена, что она вплотную подобралась к беспрецедентному прорыву. Но эти образцы ей удастся исследовать только по возвращении в Маяк, где у нее будет микроскоп, хотя мысль уже формируется в голове, определяя, что именно ей нужно искать, когда она вернется и будет иметь все необходимое под рукой.

В том числе, конечно, и испытуемого номер один.

Мелани.

42

Сквозь сон Джустин почувствовала чью-то руку у себя на плече. Она в панике проснулась, решив, что это голодный напал на нее, но увидела Паркса, трясущего ее за плечо. И не только ее. Он будил всех, предлагая им поднять свои задницы и посмотреть в окно. Солнце уже взошло, и они могли спокойно оценить свое удручающее положение.

Голодные, которые преследовали их вчера, не разошлись. Они стоят в несколько рядов у забора, окружающего дом Уэйнрайта. Для них это непреодолимое препятствие.

Внизу зал полон тех, кто успел вчера проскочить внутрь. С верхней ступеньки можно наблюдать толпу изможденных, потрепанных монстров, стоящих плечом к плечу, как студенты, набившиеся в аудиторию на лекцию известного профессора.

Хотя они предпочли бы позавтракать им.

Напряженные и напуганные, четверо людей пытаются решить, как выбраться из дома. Убить всех голодных они не могут, это очевидно. Даже израсходовав все боеприпасы, брешь в такой толпе не пробить. К тому же звуки выстрелов привлекут новых голодных, и их положение лишь ухудшится.

Джустин была бы удивлена, если бы они всерьез рассматривали такой вариант.

– Может, бросить пару гранат, – предлагает она Парксу, – допустим, с крыши. Голодные ведь сбегутся на звук, верно? И когда у забора никого не останется, можно будет проскочить с противоположной стороны.

– Гранат нет, – Паркс разводит руками. – Те, что висели у меня на поясе, я потратил вчера на этой лестнице.

Галлахер открывает рот, закрывает его, но через секунду все же начинает говорить, указывая в сторону кухни:

– Может, сделать коктейли Молотова? Там есть несколько бутылок растительного масла.

– Я не верю, что от разбитых бутылок будет много шума, – кисло говорит доктор Колдуэлл.

– Его может быть достаточно, – задумчиво, но неуверенно говорит Паркс. – Но если получится сделать все тихо, то нам удалось бы сжечь часть ублюдков и расчистить себе путь.

– Только не тех, что стоят на первом этаже, – вовремя замечает Колдуэлл. – Мне не улыбается перспектива оказаться в ловушке в горящем здании.

– Плюс к тому, будет много дыма, – добавляет Джустин. – Даже очень много. Если юнкеры до сих пор ищут нас, мы окажем им большую услугу, выдав наше месторасположение.

– Значит, пустые бутылки? – говорит Галлахер. – Без масла. Отвлечем их звуком.

Паркс смотрит в окно. Ему даже необязательно говорить об этом. Расстояние от крыши до тротуара за забором около тридцати ярдов. Можно попробовать кинуть бутылку так далеко, но нужно будет вложиться в бросок всем телом, и да пребудут с тобой удача и попутный ветер. Если же чего-то одного не окажется, то разбившаяся внутри территории бутылка соберет еще большую толпу у главных ворот.

Та же история и с гранатами. От них, вероятно, было бы больше вреда, чем пользы.

Они ходят вперед и назад, не находя легкого или очевидного выхода. Они загнали себя в угол, позволив хищникам, которые не потеряют интерес и не разбредутся, окружить себя. Ожидание и все другие варианты не подходят.